Татьяна Пекур - Я и Орки

- Тогда продадим человекам! Король дорого даст за человечку – шаманку!

Нагиня похихикала. Это так мерзко выглядело: обе головы закатили глазки и вывалили мерзкие языки. С-с-с, се-се-се – вот такие звуки. Бамц! На обе головы отвалилась тонкая плита, украшавшая вход в нору, куда мы и ползли с Сшаном.

Маман стали оглядываться и потирать макушки. Мой наг сразу просёк, чьих глаз это дело, тряхнул меня. Я в ответ сверкнула очами, пальцем прочертила дорожку от плеча к соску. Поиграла с ним. Замер, втянул воздух своим совершенным, аристократичным носом. Явно не в маму, вон какой красавчик! Мой взгляд обещал блаженство, райские кущи, такие ласки, какие этому клыкастому и не снились! Наши глаза встретились, сцепились, и началась телепатия! Я передавала ему, скажем так, предложения наших с ним развлечений, а красавчик – наг предлагал… лечь прямо здесь! Откуда я знаю? А что по-вашему значит, если волосы ласкают грудь и плечи, жадные руки уже разрезают одежду в интересных местах?

- Убей её! – завизжала нажья мать.

- Ш-ш-ш! – выщерился мой серебряный. Я замерла, но его бережные объятия меня успокоили – пока мнения этой кобры и моего нага кардинально расходятся.

- Что? Ты…

Змея была так растеряна, что её обе выпученные головы ещё долго мне мерещились. По широкому ходу мы проползли до трех, а то и четырёх – комнатной пещеры. Золото, шелка, шкуры, чего только не натащил сюда наг!

- Если хочеш-шь жить - не выходи из моей норы! – он поставил меня на ноги, придержал, пока я привыкну к такому способу передвижения.

- Твоя пещера? Круто! А можно мне тут всё посмотреть? – я уже перебирала гору самоцветов и золотых украшений. Примерила кольца, серьги отодвинула – уши не проколоты, да и не люблю я их.

- С-смотри…

Наг уполз в один из отнорков, послышался громкий «плюх»! Моется? О-о! Ни в жизнь себе не прощу, если хоть одним глазком не загляну! Я подошла к бассейну, куда нырнул серебряный. Огромный! Здесь средних размеров кит поместится, да ещё и для пары дельфинов место будет!

Наг плавал в глубине. Так нечестно! Я ж не вижу… хвост. Вынырнул. Я проследила за каплями, стекающими на живот, на… о-о! Так у нас есть ноги! И не только! Мой возглас заметили. Я не стала таиться, подошла.

- Так ты можешь быть и змеем и человеком? – наг оскалился. Пфу! После оскалов двух моих орков, этот какой-то неубедительный.

- Скажешь кому-то – умрёшь!

- Мда. Скажешь – умрёшь, не скажешь – тоже умрёшь! Уж определись, как именно я умру! – я обошла его вокруг, отмечая идеальное тело, гладкую алебастровую кожу, его волосы поворачивались вслед за мной. Я ласкала их рукой. Если бы они умели мурлыкать, я уверена – мурлыкали бы!

- Ты не боиш-шься? Человеки боятся нас, - растерян? Правильно! Так и должно быть!

- Нет… не боюсь.

- Выбери себе нору, уходи! – что? Хотя? Это я всегда успею, а вот в сокровищах покопаться!

- Чего ты нервничаешь? Иду я, иду!

Мазнув напоследок по его телу, я с притворным вздохом сожаления, ушла тем же путем, что и пришла. Нору я выбрала сразу. Огромное ложе, устеленное и шкурами, и шелками, и даже усыпанное по бокам большими синими чешуйками! Спать они не мешают, так что… Я разделась, нырнула в середину ложа. Мягко, прохладно. Мр! Чей-то визг, писк или шипение – что-то разбудило меня.

-А? Что? Кто?

А-а! Это нажья мать! Стоит и шипит что-то моему серебряному.

- Ты с ней спиш-шь? – ее шок можно понять: спать с едой по меньшей мере некультурно! Это и крошки в постели, да и извращением попахивает.

- Нет. Я сказал ей выбрать нору, а нашел её здес-сь.

Поплевавшись ядом, нагайна умчалась за святой нажьей водой, чтобы опрыскать постель сына.

- Что, всё так плохо? Ты ведь уже взрослый, чего она тобой командует? – я лежала на животе, помахивая ногами. Наг стоял рядом, был он уже в штанах из змеиной кожи, босой и без рубашки, чем я и пользовалась, разглядывая его.

- Она моя мать. Больше у меня никого нет – твои рогатые убили!

- Попробуйте не убивать их, глядишь, и вас трогать не будут!

- Что ты с-смыс-лиш-шь? – его глаза были так близко, суженые зрачки так и гипнотизировали. Он зол, правильнее будет сказать – в бешенстве.

- Я здесь недолго, - мои губы прижались к его уху, - Совсем мало я в вашем мире, наг, но я понимаю, что для костра нужно топливо. Если его не будет – огонь погаснет сам. Вы можете истребить друг друга до последнего, а можете заключить мир. Хрупкий, непрочный, он будет лучше бесконечных убийств и войны! – наг замер, жилка на его шее так и билась, соблазняя… я не выдержала и лизнула её. Стон. Чей? Мой, его, не важно. Важно, что этот жестокий гад отскочил от меня, оставив полыхать глазами от неудовлетворенности.

- Шаманка! Ты колдуеш-шь?! – его руки сжались в кулаки.

- Нет! С чего ты взял, полоумный?

- Ты… я хочу тебя съесть! – и он лег на меня сверху, придавил мою шею рукой с когтями, которые мигом проросли из пальцев. Страшно ли мне? Да, очень! Но, фиг я сдамся! Это ты, ты будешь повержен!

- Ешь…

Клыки были просто здоровенные! И они так больно впивались в шею. Я закусила губу, слезы сами покатились из глаз. Что? Меня больше не едят?

- Ты заколдовала меня! - бешеные глаза впились в мои, руки нага грубо провели по моему телу вниз. Я выгнулась.

- Разве ты не знаешь? Это страсть, змей… это любовь…

Мои ноги оплели его бедра, я запустила обе руки ему в волосы, погладила шею. Он так и висел надо мною, напряженный, не знающий, что делать. Я первая потянулась к нему, мой язык прошелся по его губам, задел клык. Капля моей крови осталась на нем. Он медленно, тягуче медленно слизал её с клыка.

- Шаманка…

- Меня зовут Таини…

Не знаю, то ли моя кровь является сильным приворотным, то ли наг и так был на грани, но дальше он все взял в свои руки! И его штаны, и какая-то тряпка, что опутывала мои бедра – все улетело в голубую даль! Грубо, по – животному мы занимались любовью на его же ложе. Я кричала, царапалась, кусала его за ухо и плечо, а наг уже исполосовал мои бедра своими когтями. Он вбивался в меня бесконечно долго, сильно, грубо. О-о! Блаженство! Я шептала ему на ухо какие-то любовные глупости, приказывала не останавливаться. От этого он и вовсе слетел с катушек! С диким рыком, с безумными глазами, мы оба пришли к финалу. В конце он ещё и крови моей попил! Вампир, блин. Я не стала скандалить: мне было просто безумно классно!

- Будешь есть? – спросила я. Наг облизал окровавленные губы и помотал головой.

- Мы пьём вашу кровь, а есть вас противно.

- Очень рада за вас. Вкусно?

- Ты вкуснее всех, кого я кусал.

Мы лежали расслабленно, почти не касаясь друг друга. Я незаметно для себя уснула. Проснулась от суеты вокруг. Мама – горыныч бегала кругами, то есть ползала. Она заламывала руки, причитала и проклинала. Меня. Сына. Нас обоих. Чего это она? Я оделась, подошла к ней, постучала в найденное тут же огромное золотое блюдо. Обе головы впились в меня.