Джилл Купер - 15 минут

— Для чего? — Рик мрачнеет и хмурится. Не хочет мне подыгрывать.

— У меня кое-какие проблемы. — Решаю быть честной. — И мне нужно, нужно услышать, как кто-то это скажет.

Что-то в моем голосе трогает Рика. Его лицо смягчается, он вынимает руки из карманов.

— Мы познакомились в школе. Точнее, в детском саду. Ты переехала, когда твоя мама снова вышла замуж. Но ты и сама все это отлично знаешь.

— Сколько мне было тогда лет?

С недовольным ворчанием Рик отворачивается.

— Это глупо.

— Сколько? — настаиваю я.

— Семь. Восемь. Мы были детьми.

— И что потом?

— А потом ты пообещала, что мы всегда будем друзьями. Но у тебя появились крутые шмотки, большой дом. Ты теперь в компании богатеньких деток, так что нет, мы не друзья. — С потемневшими от гнева глазами Рик мрачно ухмыляется. — А ведешь ты себя так, будто вообще меня не знаешь.

Закрыв рот рукой, падаю на диван. Наши отношения были бесценны! Как они могли исчезнуть? Вот так, в мгновение ока?

— У тебя что, какой-то нервный срыв?

Качаю головой. Я не могу ему ответить.

Рик садится рядом и внимательно за мной наблюдает.

— Ты знаешь, что случилось с моим настоящим отцом? Джоном Крейном?

— А ты разве нет? — парирует он. — Все знают.

Рик пристально меня изучает. Отвожу глаза, ибо мне нельзя ничего выдать, но тут он касается моего плеча, и я таю. Решение молчать испаряется.

— У меня определенные… сложности. Такое чувство, будто я живу чужой жизнью. Будто это не мои вещи, не мои друзья. Будто я совершила ужасную ошибку. — Закусив губу, отворачиваюсь.

Взгляд падает на кофейный столик, по которому разбросана всякая ерунда. Бумажник. Ремень. Но ни одной нашей общей фотографии, а в той жизни они были! Не вижу наших улыбок, когда мы остановились купить мороженого. Не вижу глупого оранжевого медведя, которого я выиграла для Рика на ярмарке.

— Это не твоя вина. Просто твоя мать снова вышла замуж. Послушай, вообще никто не виноват, что у тебя теперь прекрасная жизнь. Я бы даже сказал, что тебе повезло.

Я вижу горечь в его глазах, и пропасть между нами растет.

— По крайней мере, твои родители не развелись. — Опускаю голову и смотрю на свои идеальные ногти. Ненавижу этот акрил, мечтаю его сорвать.

— Я думал, тебе нравится мистер Монтгомери. Ты всегда называла его папой.

Чувствую, как глаза лезут на лоб, словно у Рика выросло две головы. Меня охватывает паника. Со стоном сжимаю виски. У меня словно мозг кипит. Отвернувшись, я зажмуриваюсь, и перед глазами встают воспоминания. Однако для меня они совершенно новые.

Я в белом платье — еще совсем ребенок — иду по проходу церкви. Волосы подняты наверх и украшены розовой лентой с заколками-цветами. Улыбаясь по-малышачьи, я разбрасываю розовые лепестки из небольшой плетеной корзины. С обеих сторон непрерывные вспышки камер. Смотрю вперед и замечаю Джекса Монтгомери в смокинге. Он стоит у алтаря со сжатыми руками. Джекс мне подмигивает, и я вижу в его глазах обожание. Гордость. Я счастлива. Не могу дождаться, когда мама произнесет клятвы и мы станем семьей.

Картинка тает, словно туман на солнце. Ощущение, будто глаза сейчас взорвутся, и я закрываю их ладонями. Когда боль наконец утихает настолько, что у меня получается открыть глаза, вижу Рика, протягивающего мне стакан воды.

Он выжидающе на меня смотрит. Надо что-то ему сказать. Чтобы потянуть время, медленно пью воду. В голове одна за другой возникают картинки моей измененной жизни, причиняя сильную боль, словно мое тело отвергает их физически.

Мне миллион раз повторяли самое главное правило путешествий во времени.

Нельзя менять прошлое .

Я знала об опасности, но все равно рискнула. Это называется болезнью путешественников во времени. Звучит не очень-то страшно, просто способ напугать, но кажется, я таки откусила больше, чем смогу прожевать.

Рик забирает стакан и видит мои трясущиеся руки.

— А ты не под кайфом? Если да, сейчас же убирайся! — Он мрачнеет, и я понимаю его опасения. Его брата арестовали за торговлю наркотиками в школе, и он до сих пор в тюрьме.

Серьезно смотрю на Рика.

— Нет, клянусь. — Пытаюсь рассмеяться, но смех застревает в горле. — Просто иногда голова болит. Уже прошло.

Рик подозрительно щурится.

— Не обижайся, но с последнего нашего разговора ты сильно изменилась. Сейчас будто другой человек.

Можно ли ему довериться? Я хочу, но с этим Риком мы перестали быть друзьями много лет назад. Не знаю, сохранит ли он мой секрет или выдаст меня. Я могу провести в тюрьме остаток жизни. Или того хуже.

— Ты никогда не задумывался, какой была бы жизнь, если бы я не переехала или не стала бы Монтгомери?

Рик криво улыбается. Уже прогресс.

— Разумеется, задумывался. В детстве. Гадал, когда же ты появишься со своей перчаткой для софтбола, как делала прежде. — Рик трет колено, и на его лице появляется серьезное выражение. Он готовится открыть мне секрет.

В нетерпении облизываю губы. Ужасно хочу к нему прикоснуться, попросить, чтобы он мне доверился, но не могу.

— Я много лет хранил эту глупую штуку в коробке из-под обуви. — Рик прищелкивает языком и краснеет.

Я понимаю, о чем он говорит, так как в прошлом, в котором мы были вместе, эта «глупая штука» стала первым символом нашей любви.

— Но ты переехала, — продолжает Рик. — Я брал его с собой на свадьбу твоей мамы. Носил первый год средней школы на случай, если снова тебя увижу, но все изменилось, и я… так и не набрался храбрости.

— Кольцо с леденцом, — тихо шепчу я и вижу, как его лицо вытягивается, а глаза загораются гневом.

Рик отодвигается, увеличивая между нами расстояние.

— Откуда ты… тебе моя мать рассказала?

— Нет. — Тревога сжимает грудь, и мне ничего не остается, кроме как дать ей волю. — Ты мне его отдал. Когда нам было по девять лет.

Рик непреклонно качает головой.

— Нет, я этого не делал. Откуда ты…

— Делал. В другом прошлом. Том прошлом, которое я помню. А это настоящее — оно неправильное, Рик.

Касаюсь его руки, глажу пальцы, как мы делали в той жизни, но не успеваю и глазом моргнуть, как он оказывается на другой стороне комнаты. Запустив пятерню в волосы, Рик отводит пряди от лица, что для меня красноречивее тысячи слов.

Я его испугала. Нужно все исправить! Встаю, но Рик вскидывает руки, удерживая меня на расстоянии.

— Не знаю, что ты задумала, но с меня хватит. Считаешь, можешь мной играться? — Он прожигает меня свирепым взглядом, и его щеки вспыхивают.

— Рик…

— Уходи. — Он рывком открывает дверь, и фотографии на стене дребезжат.

Поворачиваюсь и смотрю на него, но Рик отказывается встречаться со мной глазами.

— Если ты дашь мне пять минут, я все объясню. Если бы ты только допустил возможность…