Татьяна Зинина - Путь к свободе

А я мысленно добавляла ещё несколько строк, типа: «За употребление нецензурных выражений…», «За нанесение вреда самолюбию Тамира», «За то, что наговорила много всякого разного Эверио», «За то, что обманула Совет, соврав про беременность», «За то, что использовала поддельные документы». Да там такой список получается, что если бы сейчас я была на человеческом суде, меня б давно отправили на костёр инквизиции, или ещё, куда-нибудь…

Тем временем, Эрикнар продолжал перечислять мой послужной список, да только я уже половину точно прослушала. Надеюсь, там не было ничего важного?

— За провоцирование энергетического всплеска, и как следствие, выведение из строя энергосистемы города… За самовольное вмешательство в политику отношений с людьми… За несанкционированные угрозы разрушения человеческих городов… — ох, и когда я успела столько законов нарушить? И, если судить по списку, и брать по одному смягчающему обстоятельству на каждую строку обвинения, то я всё равно должна быть признана виновной по полной программе. — Ты, Тиана, приговариваешься к десяти годам… — у меня всё внутри перевернулось и замерло. Если он сейчас скажет, что все эти пресловутые десять лет, я должна буду просидеть в кубе, то чую, я сама попрошу высшую меру наказания. Уж лучше это, чем медленно сходить с ума, играя роль рыбки в аквариуме.

Заметив моё странное замешательство, Эрикнар замолчал, и, поймав мой взгляд, постарался понять, что случилось. Но я лишь легонько покачала головой, как бы говоря, что всё в порядке, и он может продолжать, и только тогда Эрик заговорил вновь.

— К десяти годам обучения и жизни под надзором Тамира Солнечного.

Я чуть не рухнула на пол от облегчения. Это даже не приговор… Честно говоря, для меня это подарок. Теперь мой учитель будет вынужден меня выслушать и… надеюсь… сможет простить.

— За нарушение границ Дома Солнца без ведома наставника, этот приговор будет изменён на высшую меру наказания, — продолжил Эрикнар. — Контроль по исполнению нашего решения мы возлагаем на Тамира, как наставника, и на Эверио, как отвечающего за безопасность. С этого момента, Тиана, твоя жизнь в их руках.

Он ещё раз взглянул в мои глаза, пытаясь понять, счастлива я или, наоборот, в ужасе. Но так ничего в них и не разглядел, потому что в душе моей сейчас творилось нечто невообразимое.

Честно говоря, даже будучи конченой оптимисткой, я и представить не могла, что возможен такой исход этой истории. Ведь, по сути, для меня не то что исключение сделали, нет… Просто за то преступление, совершение которого у них обычно карается казнью, я получила домашний арест… пусть и сроком на десять лет. А за полнейшее игнорирование мнения Совета и за самый настоящий саботаж — мне всего лишь погрозили пальчиком.

Нет… Я до сих пор не могла поверить, что мне так повезло! Ведь по-другому это не назвать…

— Ну что, подопечная, готова идти со мной? — голос Тамира прервал мои мысленные кульбиты, и, подняв глаза, я встретилась с его напряжённым задумчивым взглядом. Он стоял рядом, напротив меня, и всем своим видом выражал, что его приговор совсем не устраивает. Но это было уже не важно…

Разделяющее нас расстояние я преодолела в мгновение и спустя секунду бесцеремонно повисла на шее Тамира, уткнувшись лицом в его плечо.

— Прости меня… — затараторила тихо. — То, что мне пришлось тебе наговорить… там не было ни слова правды. Но так было нужно, иначе ты мог бы пострадать… куда сильнее, чем я. Прости Тамир. Прости… Я бы никогда так не поступила, если бы не обстоятельства…

Он стоял как вкопанный, никак не реагируя ни на мои объятия, ни на мои слова. Просто всем своим видом показывал и мне и окружающим, что ему всё это безразлично. Но я не собиралась отступать.

— Надеюсь, что когда-нибудь, ты перестанешь на меня злиться, и сможешь снова пустить в свою жизнь… — отстранившись, я сделала шаг назад, и продолжила, глядя в его равнодушные зелёные глаза. — Я люблю тебя, Тамир. Как брата, отца, друга, и учителя в одном лице. И поверь, больше ни за что тебя не разочарую.

Говорить эти слова, натыкаясь на глухую пустоту взгляда, было очень трудно, но я сказала всё, и теперь, решение оставалось за ним.

А тем временем, заседание Совета закончилось, и народ начал медленно расходится. К моему удивлению, зал довольно быстро опустел, и теперь во всём этом огромном круглом помещении оставались только двое: я и Тамир.

Больше не было зрителей… не было судей… Лишь зажженные огни, пустые кресла… он и я.

Теперь, ощутив себя свободной от десятков взглядов, я вдруг села на пол, прямо посередине центрального полукруга, и снова посмотрела на Тамира, застывшего в паре метрах от меня.

— Знаешь, из всего, что натворила, я действительно жалею только об одном. Что наговорила тебе очень много всего неприятного… Поверь, я совершенно так не думаю…

— Я злюсь не на тебя, Тиа, — наконец, проговорил он. — Ты, на самом деле, действовала только из лучших побуждений. Но… в тех словах было куда больше правды, чем ты думаешь. Я действительно виноват во всём, что произошло с тобой. И мне бы очень хотелось, чтобы после всего этого, ты получила свободу… свою… настоящую. Но, Судьба решила распорядиться иначе, и теперь тебе придётся провести ещё десять лет рядом со мной…

— Чему я искренне рада! — перебила я, закончив его фразу. — Ведь после всех этих скитаний я поняла главное — настоящая свобода не в том, чтобы делать всё что вздумается, не в авантюрах и бесконечном метании по миру… Нет. Свобода в тех, с кем тебе хорошо, в тех, с кем можно думать вслух и не бояться критики… Она рядом с теми, кого любишь… Настоящая свобода в возможности быть собой… Развиваться, учиться, становиться лучше… Но только самой… по собственной воле. И знай, Тамир, сейчас я хочу именно этого.

Глыба льда, отделяющая его от меня, треснула и рассыпалась в щепки. Подойдя ближе, он уселся рядом, и молча, притянул меня к себе.

— Знаешь, Тиа, делай что хочешь… Ругайся, экспериментируй, летай сколько везет, можешь даже полностью перестроить мой дом, но прошу… никогда… никогда больше не заставляй меня чувствовать себя последней сволочью.

— Обещаю… — проговорила я с улыбкой, понимая, что теперь уж точно никогда не смогу его обидеть.

Глава 22. Новая жизнь

Вздымались волны над морским простором,

И шторм неистовый ломал всё и валил,

И тучи рвал, и гнал своим напором,

И смерчи яростные, жуткие крутил.

И глядя на природы злое буйство,

В тот час, когда молчали соловьи,

Выбрасывая в пропасть свои чувства,

Я пела реквием по собственной любви.

Но не было мелодии у песни,

И подходящих слов к ней не нашлось.