Мария Заболотская - Рыжая племянница лекаря. Книга вторая

— Не знаю, — я обхватила руками свои колени и уткнулась в них носом, враз растеряв весь свой пыл. — Сестра господина Огасто ничего не сказала мне, кроме того, что на портрете в библиотеке изображена вовсе не госпожа Вейдена. Быть может, нужно сказать об этом Его Светлости и он, вспомнив что-то из прошлого, сумеет побороть чары?.. Или же портрет нужно сжечь? Вдруг в нем сосредоточена черная магия?

— Я помню ту картину, — сказал после некоторого размышления дух. — В ней нет магии. Если в ней и сокрыта какая-то тайна, то она не колдовской природы.

— Тайна без колдовства мне более по нраву, чем чародейские штучки, — сказала я, потерев нос. — Я-то и в буквах порой путаюсь, что уж говорить о заклинаниях!..

Тут я задумалась, пытаясь сообразить, какую пользу извлечь из приоткрывшейся мне загадки, да так, чтобы при этом не распрощаться с жизнью. Мои внутренности громко заурчали от голода, и я со вздохом похлопала себя по пустому брюху. Сейчас бы, наверное, мне пришлась по вкусу жареная на углях крыса, однако зверьки так жалобно жались к своему господину и так доверчиво смотрели на меня, что я отогнала недобрые мысли.

«Быть может, стоит попытать счастья у тех костров, что я видела на околице? — подумала я, окидывая взглядом голые каменные стены и своды. — От иных праздников остаются отменные объедки!». Мне начинало казаться, что господин Казиро тяготится моим присутствием, да и я, признаться, побаивалась оставаться рядом с ним в пору перерождения. Мир духов был чужим для людей, и я хорошо усвоила то, как опасно следовать древним обычаям, главную суть которых составляли сила золота и сила крови. Но и нарушать их не стоило. Самым разумным выбором представлялось просто держаться подальше от тайных дел высших созданий, при том проявляя в меру своих скромных возможностей уважение к их пожеланиям.

— Если я ничем не могу помочь вам, — обратилась я к господину Казиро, еще раз коснувшись холодной худой руки, — то мне, наверное, стоит оставить вас наедине с вашими подданными…Сдается мне, то, что здесь вскорости произойдет, не годится для человеческих глаз.

Господин Казиро оскалил свои мелкие клыки, улыбаясь в знак того, что я верно все говорю, однако в выражении его лица я увидела признаки беспокойства, заставившего меня решиться на последнюю просьбу, казавшуюся мне одновременно и дерзкой, и глупой, и необходимой.

— Я бы хотела спросить у вас еще кое-что… — побормотала я, смутившись куда сильнее, чем сама того ожидала.

— Что ты хочешь знать? — видимо, что-то в моем голосе встревожило господина Казиро, в глубине огромных зрачков которого я заметила мерцание странных отблесков, напоминавших рябь на воде.

— Может ли демон переродиться в человека? — выпалила я торопливо, освобождая свой ум от порядочно измучившего меня вопроса. — Знаете ли вы, что на самом деле произошло с Рекхе после того, как он освободился? Точно ли он умер? Вы говорили, что мне стоит опасаться людей, внезапно оказавшихся на моем пути…

— Ты встретила кого-то, кто вызвал твои подозрения? — я видела, что господин Казиро говорит со мной из последних сил, но не могла уйти без ответа на свой вопрос.

— Да! — я говорила сбивчиво, враз позабыв обо всем том, что собиралась рассказать духу-хранителю, когда еще не знала, как печальна будет наша встреча. — Он помог мне спастись от разбойников, затем проводил в монастырь, а еще — уберег от гарпии… Но у него есть тень! И кровь, как у человека, я видела ее! А гарпия сказала, что в нем нет магии… Когда я сказала, что разгадала его вранье, он только посмеялся и не отвечал прямо ни на один мой вопрос! Отчего так?

— Значит, господин Подземелий посчитал, что это принесет больше пользы, чем вреда… — прошептал дух, закрыв глаза и обращаясь более к самому себе, чем ко мне. — Когда-то он был мудр, но после долгого сна и одиночества любой ум мутится, и ошибиться может любой…

— Что сделал подземный господин? — я вздрогнула, вновь вспомнив то страшное приключение в заброшенном древнем колодце. Хоть ночи подземного духа и оборвались, но я все равно боялась даже мыслей о нем.

— Если он сказал, что берет с тебя двойную плату из-за демона, — все тише шептал господин Казиро, — то часть твоей крови он наверняка отдал темному существу, чтобы оно переродилось в человека — исцелить свое истинное тело демон не смог бы… Господин Подземелий не был настолько жаден до крови, чтобы обойтись с тобой жестоко ради собственной нужды. Но я не верил, что демон воспользуется его даром…

— Почему? — я наклонилась над слабеющим господином Казиро. — Ведь жизнь всегда лучше смерти…

— Жизнь человека презренна для высших существ, — дух говорил коротко и отрывисто, сберегая остатки сил и не пытаясь смягчить смысл сказанного. — Ваша жизнь коротка, ум темен и низок… И даже добро, что проявляется иногда в людях, похожих на тебя, не искупает низменности человеческого существования… Хотела бы ты превратиться в одну из моих крыс? Сменить человеческие обычаи на крысиные? Черная крыса видит всего одну весну, одно лето, одну осень и одну зиму — кажется ли тебе это долгим сроком? Ради чего ты решилась бы прибавить к сроку своей жизни эти мизерные дни?

— Ради мести… — глухо промолвила я.

— Но крыса еще и слаба… Разве ей дано отомстить обидчику, который остался в прежней силе? Человеческая жизнь — вовсе не то, ради чего демон способен нарушить клятву чести. А ведь он поклялся никогда не прибегать к магии, ты сама говорила об этом. Будучи полукровкой, право принадлежать к роду темных духов он оплатил ценой священных зароков — и потерял его безвозвратно… Потерять даже честь, получив взамен жизнь, которая вызывает лишь презрение… Прежняя тюрьма в его глазах была менее грязна и позорна, чем человеческое тело.

Я вспомнила, как Рекхе говорил о своем долге перед семьей и о том, как сожалеет, что стал орудием, направленным против его же собственного рода. Он считал, что этот позор можно искупить только собственной смертью, но, выходит, прибавил к нему еще и отступничество…

— Он был когда-то человеком… — неуверенно промолвила я, и мне вдруг показалось, что я вижу перед своими ногами узкую, но бездонную трещину, ведущую в какое-то мрачное царство отчаяния и кошмаров. — Быть может, для него не столь уж невозможно смириться с изменением собственной сущности. И человеческая жизнь не покажется тому, кто ощущает себя человеком, короткой, унизительной и бессмысленной…

— Его жизнь не будет долгой даже по человеческим меркам, — перебил меня господин Казиро со вздохом сожаления. — И в этом кроется главная опасность для тебя…

— О чем это вы? — я уставилась на духа, предчувствуя еще более неприятные откровения.