Елена Ромова - Синдром отличницы (СИ)

Синдром Лимма Лессон. Этакая зануда из университета Катригана.

Ситайка, но только наполовину. Получила приглашение на стажировку в Каптиийскую исследовательскую лабораторию.

Лесс Хейвуд отложил анкету, по которой бегло скользнул взглядом, а затем взглянул на Лимму.

Смуглая девушка с торчащими из высокого хвоста прядями. Да, она будто только проснулась и вылезла из постели! Сидит, хлопая черными глазами, неестественно и напряженно прижимает кулачки к коленям. Словно удар ее сейчас хватит!

Выраженные черты ситайки: суровый излом бровей, треугольное маленькое личико, полные губы и неоспоримое упрямство во взгляде. Вряд ли она осознает, какую шумиху подняла в крошечном городке.

— Итак, — Хейвуд откинулся на спинку кожаного кресла, постукивая пальцами по столешнице, — ваша мать та самая Гарверд Лессон?

Лимма напряженно кивнула и нахмурилась. Можно подумать, разговоры о матери вызывают в ней лишь одну эмоцию — жгучее недовольство.

— Вы решили пойти по ее стопам, — не спросил, изрек Хейвуд, проницательно сощурив глаза.

— Не совсем, — голосок у нее тонкий, неуверенный и хриплый.

— Как здоровье вашей матери?

— Ей уже лучше. Мы переехали в Северную Каптику, чтобы сменить климат.

Конечно, это интересовало Хейвуда в последнюю очередь, поэтому он поспешил сменить тему:

— Вы закончили университет с дипломом биомедицинского инженера-техника в Элентропе, затем работали на кафедре патофизиологии в Катригане, верно?

— Да.

— У вас довольно востребованная специальность, — пробубнил мужчина. — Но я понимаю ваше желание не останавливаться на достигнутом. Вы экстерном закончили аспирантуру и теперь хотите применить знания в сфере инноваций.

— Да.

— Сомневаюсь, что вам было бы интересно работать в команде доктора Баргера.

— Но я…

— Мы, к сожалению, больше не набираем стажеров, — подняв взгляд, мужчина с изумлением отметил, что девушка вся подобралась и напряженно застыла, — но за вас просил доктор Морган. Я ознакомился с результатами ваших тестов, и могу заявить, что вы довольно перспективный специалист. Мы можем взять вас сверх штата, но это значит, что вы не будете получать стипендию.

В ее глазах застыло неверие, затем ее плечики расслабленно опустились.

— То есть, я могу рассчитывать на это место?

— Да, но с условием, которое я озвучил…

Лессон нетерпеливо выдохнула. Пожалуй, эту ситайку не интересовали условия, она была готова на все.

У меня все из рук валилось. Особенно под пристальным взглядом Питта Сайверса.

Этот красавчик в футбольной куртке с модной прической вызывал в моем мозгу короткое замыкание. Моя потертая джинсовка, перекинутая через длинную лямку сумки, норовила упасть на пол. И какого дьявола я взяла ее сегодня? Дня, более жаркого — буквально адски жаркого — не было еще за все лето. Юбку цветочного платья, которое сейчас казалось мне самым неудачным из всего гардероба, раздувал горячий южный ветерок.

Взгляд Питта был острее самурайского меча ввернутого со всего маха в сердце. И опаснее.

Я, конечно, понимала, что такие мальчики не мечтают о ситайках, живущих в домах, которые арендует государство. И это пристанище, само собой, не эталон каптийских домов.

Семья Питта была весьма обеспеченной, и я даже не смела мечтать об участи Золушки, и о том, что Сайверс может оказаться благородным принцем. Сверкающая тачка, уйма свободного времени, футбольный гарнизон и одна из самых престижных команд Каптики — это составляющие портфолио Питта. А еще он одно время встречался с действующей «мисс бикини», что вознесло его на Олимп так высоко, что нам смертным не угнаться.

Но, не смотря на это, мое сердце едва не выпрыгивало из груди, когда этот парень глядел на меня. Он был младше на год, но иной раз мне казалось, что до его уровня мне еще расти и расти, не взирая на то, что наш айкью разнился, как Эверест и дюна в какой-нибудь пустыне.

— Уверена, он не читал Галена в оригинале, — раздалось скептическое мнение Ниллы, моей подруги, которая наблюдала, как я запихиваю в сумку учебники.

— Меня это не интересует.

— Он с тебя глаз не сводит уже который день. Но не советую обольщаться, все знают, что он самовлюбленный кретин.

Внимание Питта, как призрачный мираж. Вроде бы меня это беспокоит, а вроде и беспокоится не о чем — мало ли на кого он может смотреть.

— Может, у него проблемы со зрением? — бурчала я, завязывая рукава джинсовки вокруг лямки. — Такие, как Питт Сайверс не смотрят на таких как Лимма Лессон.

Нилла, пожалуй, единственная, кто не считал меня чокнутой. Она занималась изготовлением кукол из папье-маше, которыми был забит гараж в ее доме. Честно признаться, даже я — а меня считали «не от мира сего» — боялась лишний раз спуститься туда в одиночестве. Впрочем, Нилла и сама напоминала одну из своих кукол. Она любила черный цвет, поэтому он преобладал во всем: в ее гардеробе, на ее глазах и даже губах. Она отпугивала людей, но только не тех, вероятно, кто читал в оригинале Галена.

Перекинув лямку через плечо, я пошла к автобусу. Ниллу забирал ее старший брат, который работал лаборантом, а мне оставалось провожать ее взглядом, а затем трястись полчаса до нашего дома в восточном районе Каптики.

Для стажерки я была странновата. В двадцать лет, имея кое-какой опыт, я могла рассчитывать на оплачиваемую работу, однако, мой выбор собственного пути и будущности ограничивался лишь рекомендациями по уходу за больной матерью. Нам прописали смену климата, и мы решили выбрать Каптику. Вернее, моя бабка, Дейна Морис, так решила. Здесь прошла часть ее жизни, та самая романтическая часть, ознаменовавшаяся долгожданной свадьбой. И это предопределило многое, потому как с ба никто не решался спорить.

Наш двухэтажный дом был редко наполнен суетой или каким-либо воодушевлением. Ба часто читала маме, сидя в кресле-качалке на террасе на заднем крыльце, попивая крепкий бренди или не менее крепкий чай с бергамотом и льдом. Она покачивалась в кресле, спустив очки в прозрачной оправе на кончик носа, и медленно читала какой-нибудь бульварный роман. Однако маме всегда нравились эти мгновения спокойного уединения. И мне нравились, иначе бы я не спешила, отбросив сумку, на задний двор и не садилась бы на лавку, закидывая ноги на подлокотники.

Перед ужином мы читали молитву. Эта традиция повелась еще с тех времен, когда только случилась мамина болезнь. Ба верила, что взывание к небесам могло помочь матери исцелиться. А мама, будучи ученым, позволяла нам в это верить и со снисхождением наблюдала, как бабушка возносит молитвы.