Виктория Летто - Не покидай меня (СИ)

-Как не помнить, помню.

-И что ты помнишь?

-Девушку помню. Она жила в моём доме.

-Ты помнишь, что говорил мне, когда просил оставить тебя в замке?

Иван молчит. Я не уверен, что он понимает, к чему я клоню. Да, тяжело мне будет вызвать на откровение блаженного.

-Я блаженный, мне не положено помнить, - улыбнувшись ответил Иван.

На минуту мне показалось, что Иван издевается надо мной. Что если он нормальный, здравомыслящий человек?

Кстати, что значит быть «блаженным»? Это болезнь или состояние души? Возможно, это я в его глазах выгляжу сумасшедшим.

-Ты обещал помочь мне, - твёрдым голосом напомнил я. - Я выполнил своё обещание и оставил тебя в замке, теперь твоя очередь отблагодарить меня за щедрость.

-Да, да, - сказал Иван и семенящими движениями, присел на скамейку. У него даже голова затряслась, как будто он страдает болезнью Паркинсона. Не нравится мне Иван, что-то в нём нестыкуется, как будто он страдает раздвоением личности и меняет облик каждую минуту.

-Я слушаю, - поторопил я блаженного. И он незамедлительно начал рассказ.

-Она пришла в дождь, - дрожащим голосом произнёс Иван, и моё сердце забилось в бешеном ритме. Конечно, я подумал о Марине, которая вломилась в мой замок в непогоду. - Вся в слезах, измотанная и напуганная. Я спросил, не её ли искали сельчане? Она пожала плечами и ничего не ответила. Я предложил ей еду, уступил свою постель, и она осталась со мной.

-Как звали девушку? - спросил я и замер в ожидании ответа.

-Я не знаю, - замотал головой блаженный. - Она не вспомнила своё имя, и я назвал её Брусникой.

-Почему же брусникой? - удивился я.

-Да, - глупо улыбаясь, закивал Иван. - Я никогда не ел бруснику. Наверное, это самая вкусная ягода на свете.

-Тебе понравилась девушка, - догадался я.

-Да, - смущённо признался блаженный. На вид ему лет около сорока, но в движениях, повадках и поступках, он остался на уровне закомплексованного подростка. Это странно и неприятно наблюдать. - Она осталась со мной, - довольно улыбаясь, добавил блаженный.

Бедная девушка. Она, верно, была не в себе, если осталась в доме умалишённого человека. Должно быть, ей было страшно и одиноко.

-А, как она выглядела? - спросил я, хоть и не надеялся, что Иван сможет вспомнить её образ, ведь прошло столько времени.

-Сейчас я нарисую, - неожиданно пообещал Иван. - Лист бумаги и карандаш у вас имеются?

-Варвара, - позвал я, и прислуга появилась на пороге замка. - Принеси нам попить чего-нибудь, лист бумаги и карандаш.

Варвара исчезла.

-Так ты художник? - поинтересовался я.

-Меня учил рисовать в клинике сосед по палате - вот он настоящий художник.

-Художник в психиатрическом диспансере? - удивился я.

-Люди искусства - тонкие натуры. Они часто преступают грань и оказываются на границе реального и нереального миров. Иллюзорное восприятие действительности опасная штука. Результат печальный, но такова жизнь.

Ничего себе! А блаженный может быть красноречивым. Не из-за ума ли сельчане его записали в “блаженные”?

-Я взяла листочки из пачки бумаги «Белоснежка», что лежала на вашем рабочем столе и карандаш из баночки. Морс подойдёт? - поставив на стол поднос с кувшином и двумя стаканами, спросила прислуга.

-Спасибо, Варвара, - поблагодарил я её. - Ты свободна.

Варвара удалилась.

-Ну, приступай.

Иван взял карандаш и положил перед собой лист бумаги. Он задумался, покусывая кончик карандаша, и неестественно закатил глаза. Вспоминает, наверное. И вот он склонился над листком бумаги. Я наблюдал, как он работал - серьёзно и сосредоточенно, бесконечно облизывая губы. Так рисуют дети. Ему около сорока, а он всё ещё чист и наивен. Он сохранил в себе детскую непосредственность, когда всё просто и понятно, когда не чувствуешь ответственности и людские заботы не касаются тебя. Когда тебе позволено всё, а требования называют капризами. Когда ты не стесняешься себя, своих привычек и эмоций.

-Вот она, - трепетно произнёс Иван и положил передо мной свою работу.

Чёрт возьми! Это портрет? Тёмная бездна, из которой на меня глядят два испуганных глаза. Это внутреннее видение Ивана девушки, которую он любил. А, что я хотел? Иван не в себе - он больной. Пусть и душой, но ведь больной?

-Спасибо, - поблагодарил я блаженного так, как бы я поблагодарил ребёнка. - Очень красиво, - добавил я.

Иван улыбкой поблагодарил меня за похвалу.

-Она осталась. Я просил её пойти со мной, но она отказалась.

-Куда пойти? - осторожно поинтересовался я.

-Уйти от людей. Они злые. Это они подожли дом.

-Значит, ты ушёл, а девушка осталась?

-Да, я ушёл, а Брусника спала.

-Значит, селяне сожгли дом вместе с девушкой? - предположил я.

-Она здесь, - закивал Иван. - Она меня накажет, - озираясь, добавил он. - И вас тоже накажет.

-А меня-то за что? - удивился я и опасливо взглянул на замок. Поверить не могу, что там кто-то «завёлся». Конечно, меня одолевают сомнения, и я предполагаю, что Иван несёт полную ересь, но Варвара - человек в здравом уме, а тоже считает, что в замке «не чисто».

-Вы построили замок, а он ей не нравится - слишком давит.

-Если ты боишься мести, тогда зачем вернулся сюда? Не проще ли уйти, скрыться и дело с концом, - предложил я.

-Я ей нужен. Я и вам нужен, - возразил Иван. - Я помогу вам.

Он неожиданно сделался, как будто не в себе. Воспоминания взволновали блаженного. Бессмысленная улыбка, блуждающий взгляд, да и сам он обмяк как будто. Может, так проявляется приступ? Что если у Ивана теперь случится эпилепсия? Я не заглядывал в его историю болезни и не знаю, чего от него можно ждать.

-Варвара, - позвал я. Варвара выскочила из замка и подбежала к беседке. - Уведи Ивана и дай ему каких-нибудь успокоительных капель.

Иван, опираясь на могучее плечо моей прислуги, заковылял через двор к летнему домику. Мне стало жалко бедолагу, пусть живёт пока, всё равно домик стоит бесхозным.

«Делай выводы, Кирилл», - подумал я. Марина сказала, что не появится в замке, пока он не опустеет. В момент страстного возбуждения я не предал её словам значения, но теперь, могу всё обдумать, как следует. Во-первых, откуда ей известно о блаженном Иване. Во-вторых, чем он помешал ей. А в-третьих, почему девушка появляется в моей жизни исключительно в дождь. Все эти вопросы мне не дают покоя, и пока я не разберусь во всём, точно не успокоюсь.

-Варя, задержись ненадолго - остановил я прислугу, когда она уже собралась уходить домой.

-Ага, задержись, - возмутилась она. - Вы-то под крышей останетесь, а мне через луг идти, а там и волка и кабана можно встретить к вечеру.

-Оставайся ночевать в замке, - предложил я. - Устала, наверное, за двумя мужиками ухаживать.

-Пожалел волк овечку, - фыркнула Варвара.

Я уже соскучился по дерзостям моей прислуги. Приятно видеть прежнюю Варвару.