Мари Аннетт - Алая зима

Она тихо зарычала. Она не сможет спать, пока не проверит кицунэ. Из шкафа она достала самую тяжелую хаори и надела поверх кимоно. Она замешкалась, подумывая завязать волосы, выбившиеся из ее недавно заплетенной косы. Решив, что это не стоит траты времени, она спрятала волосы под хаори и отодвинула дверь. Ветер стучал по стенам, граничащим с садом. Она осторожно посмотрела на остальную часть дома. Было темно. Скользнув за угол, она тихо пошла к выходу.

Ледяной ветер ударил ее по лицу, когда она открыла входную дверь. Она вышла и задвинула дверь за собой, пока не влетел снег. Дрожа, она направилась к храму, рукой заслоняя лицо. Снег терзал ее, ветер выбивал волосы, путая их.

Мостик был покрыт льдом так, что его почти не было видно в темноте. Замешкавшись на миг, она крепко схватилась за поручень и осторожно пошла по нему. Огни храма, горевшие день и ночь, вели ее во двор. Плотнее кутаясь в хаори, она обошла кабинеты и попала в снег по лодыжку за зданием. Склад виднелся темным силуэтом среди белого ветра.

Она отодвинула дверь, поспешила внутрь и закрыла ее за собой. В окна высоко под крышей проникал свет из храма, позволяя ей увидеть путь. Сверток одеял лежал в дальнем углу, рядом с ним была миска с водой и остатки рыбы, что она носила в лес.

Белая мордочка с черным носом выглядывала из-под одеял. Катсуо так спрятал кицунэ, или он сам укутался в одеяла?

Опустившись на колени, она прошептала:

— Кицунэ?

Лис не двигался. Она осторожно приподняла край одеяла, открывая голову кицунэ. Его глаза были закрыты, он не двигался. Она отодвинула одеяло. Катсуо очистил «худшее» не так, как она ожидала. Половина лиса все еще была красной, мех свалялся и испачкался.

Она посмотрела на миску с водой, покрытую льдом. Ветер бил по стенам, она дрожала, дыхание вырывалось облачками. Покачав головой, она укутала кицунэ и подняла на руки. Тут было слишком холодно. Она вернет кицунэ в кладовую, когда буря утихнет.

Она вернулась в комнату по холоду как можно быстрее, уложила кицунэ на пол, а сама пошла в ванную. Взяв миску с горячей водой и полотенца, она вернулась в комнату и закрыла дверь. Положив пару полотенец на кровать, она устроила кицунэ на них на боку без ран. Он казался таким маленьким и хрупким. Она легонько погладила шелковистую шерстку у уха. Ёкай. Как странно. Она думала о них, как о чудовищах, а этот милый лис не подходил под ее ожидания.

Обмакнув ткань в воду, она принялась осторожно очищать его. Кровь оставила розовый след на белом мехе, не желая отмываться. Она осторожно промыла шерсть у раны на груди, на плече и добралась до ноги. Ее руки замерли, ткань была над ним.

Вокруг его лапы от локтевого сустава и ниже были намотаны в несколько слоев оненджу . Бусы для молитв, блестящие красные, маленькие, они хорошо сливались с окровавленной шерстью, и она до этого не замечала их. Она склонилась и нахмурилась. Зачем ёкаю бусы для молитв? Как они попали на его лапу? Кто-то их туда намотал.

Не зная, что с ними делать, она попыталась вытереть вокруг них, но бусы мешали. Пожав плечами, она подцепила двумя пальцами нижний виток и стянула с лапы кицунэ.

Она не сразу отреагировала на резкую вспышку жара, пронесшуюся по руке, как только она коснулась бусин.

Сила вырвалась из оненджу. Эми откатилась по полу. Стекло разбилось, вазочки с алтаря упали. Кожу покалывало от прикосновения сильной ки из бусин, странно знакомой ки. Вскрикнув, она приподнялась и обернулась, боясь, что сила разорвала кицунэ.

Но кицунэ пропал. Вместо него на ее кровати лежал кто-то совсем другой.

Ее потрясение было таким сильным, что даже ее сердце замерло. А потом ожило и забилось о ее ребра. Она оттолкнулась от пола и врезалась спиной в стену. Она моргала, но зрелище не менялось.

Вместо кицунэ на ее кровати лежал человек. Белая косодэ закрывала его плечи и оставляла открытыми мускулистые руки. Черная ткань, перевязанная красными лентами, концы которых лежали на полу как кровь, покрывала его руки от запястий и на пару дюймов выше локтей. Узкий черно-красный оби был повязан на его поясе поверх черных хакама, ноги были в кожаной обуви. Оружия не было, красные бусы сияли на его правой руке.

Она пыталась нормально дышать, кицунэ-человек не двигался, только слабо поднималась и опадала его грудь. Он все еще был без сознания. Она сглотнула, начала размышлять. В сказках кицунэ ведь были оборотнями? Но этот не изменил облик сам, он был в таком же состоянии, как и лис. Ее прикосновение к оненджу могло запустить превращение.

Она несколько раз глубоко вдохнула. Ёкай был без сознания. Пока что он не мог ранить ее. Она не боялась кицунэ, но этот ёкай был другим делом. Он был без сознания. Это хорошо.

Дрожа, она встала на ноги, осторожно пошла вперед, глядя на него. Белоснежные волосы выглядели мягкими, как мех лиса, падали спутанными прядями на его лоб, а еще среди волос торчала пара белых лисьих ушей. Его тело было человеческим, кроме ушей. Его глаза были закрытыми. Его лицо, пока он был без сознания, не давало определить возраст. Он мог быть ее возраста, а мог быть на сто лет старше. Она не могла понять.

Она придвинулась ближе, глядя на него. Ёкай лежал на ее кровати. Теперь он казался большей проблемой, чем когда был лисом. Может, дело было в изменившемся теле, но его присутствие словно наполнило ее спальню. Она приблизилась, глядя на его лицо. Никаких перемен.

Она не успела совладать с собой и коснулась пальцами его правого уха, похожего на лисье, только чуть больше, мех был теплым и нежным. Забавно. Она провела пальцами по его волосам, пока не нашла край челюсти. Человеческих ушей не было. Но две пары ушей были бы еще страннее.

Это было очень странно. Ёкаи были чудовищами, как они, или животными, как ворона. Но существо на ее кровати могло быть человеком, если бы не белые волосы и лисьи уши.

Ее сердце замедлилось, она села на колени, не зная, что делать. Она не могла отнести его в кладовую, не могла оставить и здесь: мужчину спрятать было сложнее, чем лису.

Она снова скользнула по нему взглядом, задержалась на его правой руке. Рваная рана тянулась по руке, из нее текла слабо кровь. Он все еще был ранен. Стоило понять, что раны не исчезнут. Успокоив себя, она взяла тряпку и аптечку из завала, ее комната словно пострадала от урагана. Если бы не буря снаружи, Фуджимото и Нанако уже прибежали бы к ней. И было бы весело объяснять им, откуда в ее постели ёкай без сознания.

Она опустилась рядом с ним. Оглядев его лицо в поисках признаков пробуждения, она осторожно вытерла кровь, вытащила немного бинтов. Прижав ряд ваты к его ране, она закрепила все это бинтами. Тревожно взглянув на его лицо, она раскрыла его косодэ, чтобы увидеть вторую рану, идущую от плеча по рельефной груди.