Ника Летта - А я люблю хвосты

Моя задача, довести до подобного состояния допрашиваемого, а потом внимательно проследить за запахом который тот издает, запах вранья очень спецефический. У каждой расы свой но, его ни с чем не перепутать. Те, кто учится в военных академиях, умеют это уже на втором курсе. Именно за наши физиологические особенности такие как: чувствительные слух и обоняние, высокую переносимость боли и регенерацию, не говоря уже о силе, аситины считались лучшими воинами.

Но лидерство в союзе нам обеспечило не это, а высокая квалификация каждого служащего.

В военных академиях учились не только мы но, и другие представители союза. Все были асами своего дела.

Но, благодаря высоким адаптивным способеностям, с аситинов требовали намного больше чем от других. Был жесточайший отбор, из академии, каждый поступивший выходил: или выпускником или на каталке, не смотря на развитую медицину, многие после этого, физически восстанавливались годами, психологически, бывало никогда. Были случаи, смертельного исхода, это уже последние курсы, практика. Поэтому мы были универсальным оружием, солдатами, сами по себе.

Но, какой расе принадлежит эта меленькая самочка, я не знал. Поэтому, рассчитывать только на своё обоняние не мог.

Я играл на её эмоциях: вежливое общение и угроза, на невербальном уровне дали свои результаты, она рассказала и даже показала, откуда родом.

Вот только, её капитуляция была очень горькой. Какая радость от того, что приходиться ломать детёныша? Один стыд.

Оставалось надеяться лишь на то, что я не слишком сильно её запугал. Как оказалось, не смотря на столь юный возраст, самочка всё же имеет сильный характер, это хорошо.

Поэтому, закрыв глаза на то, что рассказывать детальше о своей родной планете, она не захотела, я её отпустил.

Больше давить на неё не хотел, это могло сломить её дух, а это было совершенно не в моих планах.

На протяжении двух недель, по моему приказу, Джарим водил её в столовую. То, что маленькая пасажирка не шпион, стало ясно с первых дней.

На её месте, многие постарались бы наладить отношение и выпытать как можно больше информации, с предполагаемого врага. А самочка не только сама не шла на контакт но, и не отвечала взаимностью на дружелюбные попытки первого пилота завести ни к чему не обязывающию беседу.

Мне не надо было даже читать его отчёты. О них, судачили за каждым углом, приходилось даже некоторых штрафовать за халадное отношение к работе.

Первый пилот с каждым днём становился всё подавление. Его обаяние на неё не дейсвовало. Он, всегда считался серцеедом самочек, любых рас и возрастов.

Если взрослые самки мечтали о возможности завести с ним интрижку или вступить в союз то, маленькие просто боготворили, для них он был идеалом.

Сначала некоторые злорадствовали о его неудаче, потом начали сочувствовать. Другие недоумевали: к какой же холодной расе нужно относиться, что даже их ребёнок был столь безчувственен. Где веселье, задор, неуёмная енергия, любопытство, непосредственность и очараование присущее всем детям?

Этот детёныш же ходил молчаливым, смотрел с подолба. Враждебно настроеных эмоций от неё не исходило но… она была какой-то безучастной что ли. Лишь изредка, от неё исходило легкое любопытство, потом будто схлопывалась ракушка.

Если бы я, собственными глазами, не видел её веселье или не чувствовал запах её стараха, подумал бы, что она не умеет чувствовать.

Поэтому мог понять тор Бреза, сначала ощутить тёплые лучи солнца, а потом попасть на долгое время в холодный и тёмный виртум. С другой стороны, я даже немного радовался такому положению дел, не приходиться каждый день наблюдать за их тёплыми и дружескими отношениями.

От таких некрасивых мыслей меня отвлёк разговор двух пилотов истребителей, которые шли в тренажорный зал.

Услышаное заставило, на миг, остановитьвф моё сердце. Сорвавшись с места, я как одержимый помчался в сторону медпункта. «Что случилось? Почему Шинфар мне не сообщил?»

Спустившись на нужный этаж, повернул на право, увидел бледного и взъерошено Джарима. Подпирая дверной косяк, первый пилот не шевелясь отрешенно смотрел в пол, лишь его хвост, отплясывал танец чувства вины и отчаинья.

Я остановился, первёл дыхание, учуяв в воздухе какой-то запах но, не придал ему значение. Дрожащей рукой дотронулся до сканера. Дверь открылась…

Первое, что я увидел был шибариец, котрый регулировал медитек:

— Что произошло? — неужели это мой голос, стал таким хриплым.

Шин взломачивая волосы, отрешенно посмотрел в мою сторону:

— Сам не имею понятия, только что, положил её в медитек, для ренгенна всех органов и вычисления причины её недомогания. — отойдя от камеры он пододвинул к себе сенсорный экран и указал пальцем на изображение — Видишь, строение скелета, как и рассположение органов, не сильно отличаеться от вашего. Но что-то не так- последнию фразу поражонно прошептал врач — Сердечно-сосудистая система и Лимфатическая согласно предыдущему сканированию не изменились, а Эндокринная, на данный момент активно работает. Почему, я в прошлый раз переложил анализ на медитек, неудосужившись внимательно присмотреться к работе её организма…

— Шин!!! — буквально прорычал на ухо — Ты же знаешь, что настолько углублённый курс анатомии я не изучал! Я понимаю для тебя это очень увлекательно, новая раса, расширение знаний. Но скажи в конце концов, почему спрашивается тор Брез в коридоре стоит бледнее корибды?

Буд-то очнушись с транса на меня виновато глянул друг.

— Еще не знаю. — он поджал губы, было видно что его это немного расстроило — Думаю спросить об этом детёныша, может она нам расскажет.

Но, его взгляд, говорил о сомнениях на этот счёт.

Оставалось надеяться, раз она имела углублённые знания про космос то, и о своём организме сможет рассказать более подробно. Мой хвост уныло повис, даже если и так, мы ничем не сможем помочь, даже я это прекрасно понимал, хотя не знал причины появления её здесь.

Пол часа спустя, пружинистой походкой, выходя из мед блока, я не мог избавится от желания улыбнуться. Это всё меняло. «Теперь уже никто не сможет отобрать её у меня».

«О нет, только не сейчас» эта мысль билась в моей голове, пока боль, внизу живота, меня отпускала.

— Сия? — вопросительно уставился на меня Рим — Что такое? Тебе не хорошо? — он наклонился ко мне по-ближе, хватая рукой мою маленькую ладошку.

Мне срочно, было нужно вернуться в свою каюту, закрыться и никого не видеть, ближайшие дня три, а может и больше. Поэтому, я даже забыла что обьявила ему молчанку:

— Нет все хорошо. — улыбнулась через силу, зная что времени в обрез и боль скоро вернётся — Даваяй, отведёшь меня обратно. Я устала…