Виктория Лошкарева - Хозяин волчьей стаи

— А вот тут ты не права, малыш, — снова признался Андрей. — Это не была простая авария. Наши отцы — профессиональные военные и сильные оборотни не просто так погибли.

— Тогда как же? — не поняла я.

— Передел власти, — объяснил Андрей. — Многим не нравилось, что мой отец поддерживает сына прежнего Альфы… Он ведь не жил здесь с нами, однако наследовал клан.

— То есть наших родителей…убили? — не поверила я. Андрей снова кивнул. — И ты всегда про это знал и ничего не делал?

— Я делал, Насть. Поверь мне. Все виновные давно наказаны.

— Тогда почему меня не было на суде?

— Какой суд, — фыркнул Андрей. — Настя, мы же всё — таки не люди. У нас свои правила — строгие, суровые, отчасти больше к животным, нежели к людям — но эти правила выполняются безукоризненно.

— Этих людей….убили? — тихо спросила я, стараясь не смотреть брату прямо в глаза. Он кивнул.

— Растерзали. Только они не были людьми. — Он замялся. — Они были оборотнями.

— Аааа, — протянула я, не зная, что ещё сказать.

С этого момента моя жизнь изменилась. Андрей перестал скрывать от меня дела клана — раньше мы тоже ходили вместе на пикники и совместные праздники, только тогда я думала, что это просто соседи и друзья наших родителей. Теперь же я понимала, что все эти люди (оборотни) связаны между собой значительно сильнее, нежели просто узами соседства и дружбы. Эти люди были одной большой семьёй.

Андрей до сих пор удивляется, как быстро я адаптировалась в клане — в конце- концов, у меня крови оборотней было ещё меньше, чем у отца — я даже Луну практически не чувствовала, но тем не менее, всё равно считала себя одной из членов клана и очень этим гордилась. Не последнюю роль сыграло ещё и то, что Андрей оказался бетой и руководил всем в отсутствии Альфы, который тогда в наш город даже не заглядывал, предпочитая руководить «удаленно» по сети и телефонным звонкам. Брат говорил, что наш Альфа воюет за своё второе наследство — огромные территории где — то в Испании, с виноградниками и побережьями.

Бета же — один из ближайших помощников Альфы. У нас большая стая, проживает в нескольких городах — и главная резиденция Альфы находилась почти в 500 км от нашего города. Так что в отсутствие Альфы в нашем удалённом углу всем заправлял мой братец. Хотя родной городок никто не называл бы большим, но в делах стаи играл далеко немаловажную роль: в округе располагалось мало деревень, зато в наличие имелись бескрайние поля и леса — охотничьи угодья, выкупленные нашим Альфой. Этакий элитный курорт для оборотней с несколькими раскиданными по бескрайним просторам купленной территории шале с огромной усадьбой в центре.

Единственное, к чему я не могла привыкнуть в своей новой реальности — это к жестокости, которую оборотни иногда даже не замечали. Проступки здесь редко прощались — а если это и происходило, то провинившегося могли «взгреть» в самом прямом смысле этого слова. Клан собирался на выходных за городом — для этого дела у Альфы имелся собственное удалённое «поместье» — и либо пострадавшего наказывали в волчьем обличие, либо как человека привязывали к столбу и стегали кнутом. Второе считалось более унизительным. Такое вот средневековье. Я избегала бывать на наказаниях — не могла наблюдать за тем, как избивают человека или травят животное — рыдала как ненормальная, глядя на пытки несчастного. Все остальные члены клана, даже девушки моего возраста, принимали наказание как данность, не выказывая никаких особых возражений или неприятия. Ну в самом деле, наказания подобного рода практиковались не одну сотню лет, и каждое новое поколение просто воспринимало их как продолжение традиций, продолжение жизни в клане. Страшнее, когда клан отказывался от своего члена. Такой оборотень становился изгоем, беззащитным для охотников (в конце-концов, одиночку в лесу подстрелить значительно легче, чем кого — то из стаи, где тебя обязательно прикроют), да и потом, изгои лишались всех привилегий членов клана — очень часто, это означало конец карьеры, увольнение с работы, лишение дома и всего нажитого.

Было ещё одно, что я не понимала в поведении клана и не принимала для себя — свободу нравов неотмеченных особей. И ладно бы мужчины, но нет, и девушки в клане вели себя очень вольно. Даже мои подружки — оборотницы искренне считали, что в сексе ничего постыдного нет — каждый имеет право на удовлетворение своих естественных потребностей. Правда, только до того получения брачной метки. Дальше — полная верность.

Андрей, хотя и шугал моих малолетних поклонников, сам монахом не был — и охотно пользовался свободными нравами в клане. Случайно я подслушала разговор моего пьяного братца с его товарищами: попивая пиво, они совершенно обыденно обсуждали девушек, у которых с ними был секс — в грязных подробностях и сравнениях. Это сейчас, по прошествии лет, я понимаю, что Андрей не смотря на положение беты и огромную власть, всё — равно оставался молодым двадцати трехлетнем парнем. Если мужчина сдержится, не назовёт случайную подругу обидными словами — то парни, желая самоутвердиться, частенько и прибавят чего — нибудь этакого. Тогда мир вокруг меня снова перевернулся. Я не могла обидеться на брата — он был слишком близким для меня человеком, поэтому я сделала единственное, что могла — перестала обращать внимание на мальчиков. Много их у меня там было в тринадцать — то лет? Но кто помнит свои тринадцать — четырнадцать лет поймёт, как много значило для бушующего гормонами подростка совсем отказаться от внимания противоположного пола. В общем, я забросила своих подружек, вместе с которыми мы гуляли по району возле дома, забросила школьные огоньки — и погрузилась в учёбу. Да так удачно, что в конце — концов закончила школу с серебряной медалью.

На моём выпускном Андрей сиял словно начищенный чайник. В сущности — было от чего: молодой парень отлично справился с воспитанием упрямой человеческой девчонки. Лишний раз подтверждался его статус беты стаи — руководить, замещая Альфу.

Получив заветный диплом с медалью, я была просто счастлива. Обнимала брата, радовалась достигнутому успеху и планировала своё будущее. И опять, мне помог Андрей: несмотря на приличные знания и отличные оценки, поступить в московский вуз оказалось не так то просто. Вроде бы, простой аптечный провизор — но конкурс в тот год был необыкновенный. И мне очень повезло, что брат, обнаружив меня рыдающую в гостинице, быстро решил вопрос с учёбой. Так я временно перебралась в Москву, навещая брата и родной клан лишь изредка, во время каникул. Надо сказать, что столица в моё лице приобрела мало: несмотря на то, что училась я на платном, я именно училась, а не просто весело проводила время, а потому все мои вылазки из дома (однушку мне также оплачивал Андрей) заканчивались где-то в районе научных библиотек. Благо, в Москве их достаточно и на любой вкус. Так, однажды заглянув в библиотеку Рудомино, с удивлением обнаружила там курсы испанского от самого института Сервантеса— и, вспомнив свои школьные потуги охватить сразу два языка: английский и испанский(язык, не чужой для нашего Альфы) — с радостью продолжила своё обучение на этих курсах. Испанский я полюбила ещё со школы: он казался мне как — то понятнее английского, несмотря на свои три спряжения глаголов и прочие прелести. В общем, в Москве я не скучала, хотя и радовалась каждой возможности побывать дома, в родном городе.