Виктория Лошкарева - Хозяин волчьей стаи

Что касается личной жизни, то я так и не научилась «строить отношения» с парнями. Брат, который иногда наведывался ко мне в гости, каждый раз водил своим оборотничьим носом, пытаясь унюхать запах другого мужчины — и каждый раз всё заканчивалось удивлёнными взглядами в мою сторону. Однажды этот великовозрастный балбес даже поинтересовался, не нравятся ли мне девочки?

— В каком плане? — не поняла я, оторвавшись от конспекта. А когда поняла, дико покраснела.

— Андрей… — застонала я, а брат засмеялся.

— Нет, Насть, ты скажи…Я же пойму. Честно. — Он продолжил хихикать, а потом вдруг посерьёзнел. — Мне нравится, что ты выросла такая серьёзная, не похожая на наших девушек.

— Эй, я ведь не оборотень. — Напомнила я Андрею. Тот пожал плечами.

— Знаешь, я бы так не сказал… В тебе чувствуется наша кровь. Когда ты часто бывала в клане — она чувствовалась сильнее, сейчас чуть тише, но всё равно — ты наша.

Андрей схватил меня в охапку — что на его языке обозначалось крепкие объятия, и опустив свой подбородок на мою несчастную голову, спросил:

— Насть, а ты не хочешь вернуться?

— Хочу, конечно. Как только институт закончу. Вернусь в родной город — благо, и у нас аптек предостаточно. Так что без работы не останусь.

— Да нужно тебе это высшее, — отмахнулся Андрей.

— Сказал мне человек, который закончил экономический факультет на отлично.

— Я учился на вечернем, там проще.

— Проще — это когда ты утром учился быть родителем / братом, днём учился быть бетой клана, а вечером пропадал в институте? — уточнила я на всякий случай. Андрей пожал плечами.

— Ты же знаешь, Альфы, Беты… — это всё врождённое. Даже будь я самый последний олух, стая бы меня слушалась.

— Но ты не олух.

— В этом вся и проблема, Настёна, — признался Андрей. — У меня хороший большой дом, звание беты… а я дома от тоски вою. Нет бы кутить как остальные.

Я непонимающе уставилась на брата.

— Так ты что теперь, с Витькой и Лешкой не зависаешь больше?

— Какой там, — скривился Андрей. — Эти два урода встретили свои пары, и уже готовятся стать молодыми папашами. Представляешь, как я себя чувствую?

Я кивнула.

— Примерно как я, когда девчонки секс между собой обсуждают.

Андрей приподняв брови от удивления, тут же загоготал, а я… я была рада, что пусть даже ценой такого неловкого замечания согнала тоску с брата.

— И что, неужели тебе не хотелось ни разу? — спросил с интересом Андрей.

— Чего хотелось?

— Ну… этого самого… — брат выразительно пошевелил бровями. Я хмыкнула.

— Слушай, тебе хочется трюфелей?

— Нет…не знаю, я их никогда не ел.

— Вот и я никогда.

— Ну ведь там желания всякие…

— Андрей, — я так и не решилась рассказать ему про подслушанный разговор. Да и зачем? Ведь памятный разговор был больше десяти лет назад — и я уже давно выросла из наивного тринадцатилетнего ребёнка. Мои неудачи с парнями — только мои, и ничьи больше. — Ты меня что, пытаешься сейчас так сбить с праведного пути?

— Ни в коей мере, — придуриваясь, замахал руками мой старший брат.

Ухмыляясь, я полезла в шкаф, где стояла припасённая бутылка вина.

— Давай выпьем, а? — спросила я брата.

Настроение Андрея невольно передалось и мне. Он уже давно уехал в родной город, а я всё сидела на кухне, пытаясь понять: почему мне так тревожно. Андрей не был мне братом по рождению, но стал братом по духу — я воспринимала его именно как своего кровного, настоящего родственника. Единственного и неповторимого старшего брата. Я была безумно благодарна ему, двадцатилетнему парню, который решил взять на себя гигантскую обузу в виде девочки — подростка. Его никто не заставлял это делать — и многие, в том числе и оборотни, не могли поверить, что Андрей это сделал. Он заботился обо мне в память о близкой дружбе наших отцов.

И ещё одна деталь: я никогда не знала нищеты. Даже будучи молодым двадцатилетнем парнем, Андрей умудрялся как — то зарабатывать деньги, чтобы хватало на всё. Конечно, как рождённый бета и как наследник своего отца, он имел достаточно средств… которые мог и не тратить на меня. А Андрей тратил, позволял мне практически все: хочешь — Москва, хочешь — институт, и даже квартира вместо общаги — чтобы «нам было где общаться», когда он приезжает меня навестить.

Андрей, мой удивительный старший брат, моя опора и семья в этом мире… Я поняла, что не должна была отпускать брата в таком состоянии. Надо было получше узнать: расспросить, растормошить, докопаться до истины. Тревожное чувство, поселившееся в душе после его отъезда, не отпускало меня до самого утра. Отпросившись в деканате (как отличнице, да ещё на платном, мне сделали послабление), я поехала в аэропорт.

До родного города можно было добраться самолётом: дорого и быстро или рейсовым автобусом: долго и дешево. Раньше я всегда ездила на автобусе — экономила Андреевы деньги, сегодня же впервые взяла билет на самолёт.

С чего такая тревога и решительность? Вроде ни о чем особенном мы с Андреем не разговаривали. Он даже старался казаться весёлым.

— Старался казаться, — проговорила мысленно я, вспоминая непонятную грусть в глазах брата. Именно она и гнала меня сейчас в родной город.

Самолёт приземлился в родном городе ранним утром. Спортивная сумка вместо багажа, полуразряженый телефон — играла в игрушки в аэропорту в ожидании рейса — и вот уже я на остановке такси, ловлю машину. Точнее таксист ловит меня. Правда, я расценки знаю, а потому смело сбиваю цену в два раза.

Уже дома, перед входной дверью я ненадолго замираю. А вдруг вся эта паника на пустом месте? Может, у меня простое ПМС, и Андрей сейчас видит десятый сон. Или с девушкой там зажигает. И тут я появляюсь: здрасьте, приехали….

Обругав себя на чем свет стоит, я всё-таки решилась позвонить в дверной звонок. Раз, второй, третий… Минут через пять после абсолютной тишины решилась открыть входную дверь своим ключом.

Квартира стояла пустая. Лишь на кухонном столе пустой стакан из под виски, какой — то официальный бланк и небольшая записка. Почему-то я сначала схватила бланк, а не записку. Несколько минут соображала — что там такое написано. Какое — то завещание Андрея Ильина на Анастасию Овсееву. Квартира, дом, банковские счета… Когда стало доходить, схватила записку: Прости сестрёнка. Я влюбился, девушку сватают за Альфу, так что ты понимаешь…. Но по-другому не могу. Прости, если сможешь. Твой любящий старший брат, Андрей…

Я вскочила, не обращая внимание на опрокинутый стул. Хотелось незамедлительно действовать. Но как? Судя по всему, Андрей уехал на поединок — и если он ещё не состоялся, то надо торопиться. Такси! Жаль, что я не умею водить машину. Выскочила из квартиры, впопыхах едва не забыв запереть дверь. Поймала частника. Вся беда в том, что чужие машины дальше границ стаи не пропускались — то есть, мне ещё как минимум пять километров — если подъехать к западной границе. Там есть сторожевая избушка — и, возможно, кто — нибудь из ребят дежурит. Пока ехала, обрывала все знакомые телефоны.