Виктория Лошкарева - Хозяин волчьей стаи

Я хотела ответить что — то резкое, но в этот момент в бой вступила моя волчица, которая, зарычав, кинулась на Кирилла. Самое страшное, я чувствовала, как изменяется моё тело — не целиком, не пропорционально…. участками: тут, там… попеременно. То резко появлялись длинные когти, то, вдруг, уши зарастали мехом…

Я уже забыла все пререкания с Кириллом — точнее отложила их до того времени, когда (или если) всё закончится. Пыталась во что бы то ни стало удержать контроль над своим телом.

— Молодец, девочка, — скупо похвалил Баев, заметив мои усилия. — Ты всё правильно делаешь. Мы пройдем эту и следующую ночь безо всяких проблем. К следующему утру ты совершенно точно обернёшься.

— Откуда ты так много об этом знаешь? — спросила я, переведя дыхание. — Такое часто бывает?

— Нет, не часто — покачал головой Альфа. — Только с полукровками.

— С каждым полукровкой?

— В половине случаев, примерно. — Баев усмехнулся. — Природа сделала ещё один барьер для размножения нашего вида. Но не волнуйся, я не потеряю тебя.

Я замерла.

— Ты кого — то уже терял?

Баев тяжело вздохнул.

— Насть, какая разница. Тебе нечего волноваться. Давай спать, нам предстоят очень сложные сутки.

Меня снова прижали к горячему жесткому телу.

— Спи уже, — велел Баев, вынуждая подчиниться. Замерев под ним на ковролине, я честно пыталась заснуть, но то ли волчица, то ли прибывающая Луна… а может, всё дело в присутствии рядом этого мужчины — не давали мне окончательно провалиться в мир ночных грёз. Глаза слипались, но ум, бодрствуя, продолжал выдавать приятные и не очень воспоминания.

Ночь для меня всегда была самым активным временем суток — в отличие от растущего утра, солнечного дня или тихого вечера, именно ночью я чувствовала себя наиболее бодро. Даже уроки преимущественно учила после десяти вечера — лучше и быстрее запоминалось.

Да уж, не Цветаева, — хмыкнула я, вспомнив, как Марина Ивановна не любила ночь.

— Она же не была оборотнем, — хихикнула моя волчица следом, тут же стараясь забрать тело под свой контроль. Я боролась, не желая отступать, не желая сходить с ума, не желая умирать…

Очнулась я, когда поняла, что впиваюсь клыками в плечо Баева, а Кирилл спокойно и безэмоционально за этим наблюдает.

— Залечи, — приказал он, сверкнув черными взором. Интересно, как он почуял, что я пришла в себя?

Убрав клыки, я попыталась освободить руки из мертвой хватки Кирилла.

— Нет, милая, не так… — хмыкнул Баев. Я недоуменно посмотрела на Альфу.

— Ну ты же сам сказал, что нужно залечить.

— Давай — ка, детка, без рук. — Ухмыльнулся Баев. — Как поранила — так и залечивай.

— То есть…

— Залижи, — приказал Кирилл, кривя улыбку.

Дернувшись, я подняла недоумевающий взгляд на Баева. Черные глаза мужчины снова по- волчьи пожелтели.

— Ну, что смотришь, — повторил Баев, подталкивая мою голову к ране. — Зализывай давай.

Сопротивление было бесполезно. Успокаивая себя тем, что животные обычно именно так и поступают со своими ранами, я принялась выполнять приказ Кирилла.

Баев, откинув голову назад, тяжело дышал.

Рана затягивалась прямо на глазах. Интересно, это моя слюна оказывает такое воздействие или обычная регенерация оборотней? Надо будет об этом подумать… Когда приду в себя окончательно. Кирилл не рядовой оборотень, а Альфа — к тому же сильный Альфа, значит и его регенерация должна быть сильнее обычного… Но ведь он не так просто, а по какой — то причине велел мне его лечить…

Мысль проскользнула и потерялась среди других беспокоящих меня проблем.

— Чувствую, это будут интересные выходные, — сообщил Баев хриплым голосом, почему — то сверкнув при этом раздраженным волчьим взором.

Волчица громко засмеялась, и я опять на какое — то время выпала из действительности.

Так провожалось всю ночь: короткие всплески сознания — затем провалы — и снова всплывание в собственное «я». При этом каждый раз волчица преподносила мне сюрпризы: то она терлась о Баева всем телом, вынуждая последнего материться сквозь зубы, то нападала на него, словно дикое нездоровое животное — и Кирилл каждый раз сдерживая её, пробуждал моё человеческое «я» из темноты несознания.

Под утро волчица устала — а может, ослабла связь с Луной — так или иначе, но после рассвета я уже не проваливалась в сумашедшее небытие, а лежала рядом с Кириллом, перехваченная его рукой за талию.

Несмотря на отличное ночное зрение, которое имелось у оборотней, ночью нагота выглядела менее… непристойно. Сейчас же, под светом просыпающегося дня, голое тело Кирилла — и моё собственное, лежащее практически под ним — смущало невероятно. А тут ещё Баев, во сне, принялся «блуждать» руками по моей голой фигуре… Я лежала, задержав дыхание, в надежде, что он не проснётся, в надежде, что жесткие мужские руки скоро прекратят эти мягкие ласкающие движения, которые сейчас напоминали мне о моём первом лживом неудачном опыте.

Впрочем, неудачным он был только для меня — наивной девчонки — затворнице, которая придумала себе сказочку про любовь среди оборотней. И правда, когда вокруг тебя все друг друга любят, ты ведь мечтаешь только о подобном?

Кирилл не обещал мне ничего — не верности, ни любви — я сама себе это пообещала, когда согласилась с ним быть. Ведь у оборотней, да ещё с метками, по — другому не происходит: только взаимная верность, уважение, любовь…

Горько усмехнувшись, я покачала головой… Да уж, верность. Не в нашем случае.

На ум приходили все те тошнотворные картинки, которые я наблюдала в комнате отеля. Кажется, я помнила каждое движение Кирилла, каждый его стон… А страшнее всего то, что я не могла забыть его выражение лица. Волчьего, человеческого — не важно. Его лица. Которое выражало полное удовлетворение в момент близости с Кармелой.

Какая ему разница — я ли, другая… женщин на планете много, а Кирилл далеко не урод…

И он вовсе не собирается сдерживаться из — за какой — то там метки… Мои проблемы — это только мои проблемы… Даже сейчас, оказавшись голой под Баевым, я не могла не смущаться, а для Кирилла это, наверное, вполне себе обычная ситуация — спать рядом с голой женщиной.

— Ещё чего не хватало, — прорычал у меня над ухом хриплый и злой голос Баева. — Я, дорогая, не импотент, чтобы просто так с бабами спать… Знаешь ли, оборотни очень чутко относятся к тому, где и с кем спят.

Удивлённо раскрыв глаза, я посмотрела на Кирилла.

— Я ведь не говорила вслух сейчас. Или говорила? — Баев молча меня разглядывал. — Нет. Точно нет.

Я испугалась.

— Как это может быть — что ты слышишь мои мысли?

— Мы пара, ты забыла? — усмехнулся Баев.

— Но ведь метки нет!

Кирилл ощерился.