Лора Ли - Из глубины души

— Ты снова сбежишь, и я заставлю тебя об этом пожалеть, — голос звучал ровно, глаза, когда он повернулся, чтобы посмотреть на нее, были совершенно пусты. Аманда поразилась его умению прятать боль и злость, которые он наверняка сейчас ощущал. — Не совершай эту ошибку еще раз, Аманда. Ради нас обоих.

***

— Женщина, которая родила тебя, прислала тебе этого ловца снов, — Дед указал на висящую в углу гостиной паутину, украшенную кристаллами и перьями… — Она заставила меня пообещать, что я буду хранить его для тебя. Но у животных нет снов, ведь так, щенок? — рявкнул он сердито. — Чтобы видеть сны, нужна душа.

Кайова опустил голову, уставившись на свои руки. У него были сны, в которых мягкий нежный голос матери пел ему колыбельные и шептал ласковые слова.

— Будь хорошим мальчиком, Кайова. Найди свою душу…

Его душа.

«Что такое душа?» — спрашивал себя мальчик снова и снова.

Если бы у него была душа, его бы не бросили, говорил себе он. Никто бы не оставил его одного, во тьме, наедине со страхами и странными снами.

«А у матерей есть душа? — задавался вопросом маленький Кайова. — Почему матери отдают своих детей таким людям, как его дед?»

— Тебя создали, Кайова, — рычал дед. — Создали и поместили в беспомощную женщину. Тебя создало зло, и это зло тебя однажды уничтожит. Надо было утопить тебя, как щенка, еще когда ты родился.

***

Кайова стоял под душем, чувствуя, как хлещет по телу вода, и вздыхал. Это были ужасные воспоминания, те, которые он хотел бы навсегда изгнать из своей головы. Ему следовало бы дважды подумать, прежде чем отказываться от жизни, которую он вел, и браться за работу, которая заставляла его воспоминания оживать.

Но Аманда была как воплощение нежности и мягкости, о которой он столько грезил в детстве. В четырнадцать лет, покинув горы, Кайова поклялся, что вернет себе все то, что отнял у него дед. Но почти сразу же узнал, что волшебная жизнь, которую он видел по телевизору, была обманкой, иллюзией. Он не позволял себе верить иллюзиям все эти годы. До Аманды.

Мягкая, нежная Аманда.

Ее смех украл его сердце задолго до их поцелуя. Волшебство ее улыбки и нежность ее голоса успокаивали его, приносили покой. Она была его мечтой — и это было больно.

Его губы сложились в брезгливую усмешку. Он взял с полки губку и быстро намылился.

Спаривание было биологической, гормональной реакцией. В нем не было эмоций. Эти гормоны не могут заставить Аманду полюбить то, что она не может принять. Как не сможет и материнство.

— Они рассказали ей о том, что засунули ей в живот, — набросился на него дед, когда Кайова осмелился предположить, что он ребенок, а не животное. — Они показали ей существа, которые родились от других женщин. Они скулили и выли, как щенки, а не как дети. Ты такое же отвратительно маленькое животное, как и они. Они заставили ее. Она родила тебя, потому что ее совесть не позволила ей поступить иначе. Но ты был противен ей с самого рождения.

Кайова вспоминал его слова, натирая лицо губкой. Все уже давно кончилось, но сердце до сих пор обливалось кровью. Аманда смотрела на него, как на животное, с которым ее заставляют спариваться. Ей нужно было больше, чем он мог ей дать. Кайова признался себе, что тут он бессилен. Он просто не мог дать ей большего.

У него было достаточно денег, хоть и заработанных не совсем легально, и она бы с ним не нуждалась. Но она все-таки дочь Президента Вернона Мэриона. По понятиям того общества, в котором она жила, брак между ней и отбросом человеческой расы был неприемлем. А Кайова был отбросом. Черт, иногда ему казалось, что в нем почти не осталось человеческого.

Долгие минуты спустя, контролируя выражение своего лица, он вышел из ванной в футболке и черных джинсах и уставился на Аманду. Она сидела на кровати и тоже смотрела на него, в ее карих глазах светилась обида.

— Я приготовлю завтрак. У тебя есть полчаса, — сообщил он ей спокойно, отодвинув желание и гнев глубоко на задворки сознания — туда, куда привык прятать чувства за все эти годы.

— То есть, у тебя есть полчаса, чтобы подумать, — она поднялась с кровати, высокомерно на него глядя. — Мы можем обсудить это и прийти к разумному решению, или тебе стоит начать думать, где меня лучше запереть. Потому что это не будет продолжаться вечно.

— Я надеюсь, ветчина и яйца на тебя подействуют, — сказал он спокойно. — Чуть позже я схожу на склад.

Ее губы яростно сжались.

— Как угодно, черт возьми. Будешь завтракать один, Кайова. Завтракать — и думать. Голосование по Закону Пород уже послезавтра. Как долго ты сможешь удерживать меня, когда все решится?

Она пронеслась мимо него в ванную с гордо поднятой головой, ее волосы развевались за ней волной.

— Я и не собирался тебя удерживать силой, — пробормотал он тихо. — Но наверное, стоит попробовать.

Он как раз выкладывал яйца и ветчину на тарелки, когда Аманда вышла из спальни. Ее длинные волосы были все еще влажными, лицо бледным, взгляд не отрывался него.

— Позвони доктору Грейс, скажи, чтобы они пришли, — резко и требовательно заявила Аманда. — Я хочу, чтобы они пришли и взяли все нужные анализы.

Возбуждение снова нарастало в ней, и Кайова мог чувствовать его запах — жарче, ярче, чем когда-либо прежде. Она командовала им, как генерал войсками. К сожалению для нее, Кайова не служил в армии и приказам не подчинялся.

— Ешь свой завтрак, — прорычал он. — А потом мы посмотрим, как можно улучшить твое настроение.

Запах ее тепла заставил его рот наполниться слюной. Ему хотелось попробовать ее возбуждение на вкус, разделить его с ней.

Аманда медленно подняла голову, ее глаза сверкали яростью и похотью. Она расправила плечи:

— Только через мой труп. Я отказываюсь трахаться с тобой, пока не пройду все тесты.

Кайова нахмурился. Он знал, каким болезненным может стать возбуждение. Насколько ее хватит?

Он лениво улыбнулся, вспоминая первый раз, вспоминая ее горячие мольбы и крики.

— Нет.

На лице Аманды проступила боль, как будто он ранил ее одним этим словом.

— Я не голодна, — сказала она тогда и, распахнув дверь, пошла прочь из домика.

Кайова уставился на открывшуюся дверь в настоящем шоке. Ее терзала лихорадка спаривания, более чем обычно, и она так просто от него уходит? Он покачал головой, прежде чем последовать за ней.

Два волка охраняли крыльцо. Аманда остановилась на полушаге, глядя на животных, оскаливших клыки. Когда она обернулась, Кайова едва не застонал от ярости, вспыхнувшей в ее глазах.

— Аманда, — он засунул руки в карманы джинсов и повел плечом, защищаясь. — Мне невыносима сама мысль о том, что тебе будет больно. Особенно из-за этих чертовых тестов.