Инна Комарова - Биограф

– Он меня не забыл. Он меня любит, маменька. И я буду его женой, – произнесла она утвердительно.

– Шурочка, он действительно тебя любит. А как же папенька? – спросила княгиня.

– Маменька, придёт время, и папенька всё поймёт, вот увидите, – сказала Шурочка с надеждой.

– Дай-то Бог, дай-то Бог, – согласилась Софья Алексеевна. -Но как быть сейчас, до Вашего венчания? Ох, и нелёгкая доля мне досталась. Сергей Константинович ведь и слышать не хочет, – повторила княгиня.

– Ничего, маменька. Надо подождать. Он поймёт. Папенька добр, великодушен, я знаю, – воодушевилась Шурочка.

– Ну, раз так. Душа моя, давай, поднимайся с постели. Скажу Агаше, чтобы принесла тебе порцию каши. Хватит болеть. Ты у нас давеча чуть под венец не пошла. А теперь тебе предстоит уговорить папеньку. Так что нет времени для болезней, – подбадривала княгиня дочь.

– Хорошо маменька. Я постараюсь. Я ещё слаба, но всё же мне получше, чем было, – поделилась Шурочка.

– Ну, вот и славно. На воздух, на воздух, дитя моё. Там и силёнки вернутся, – наставляла княгиня дочь.

Мать и дочь ещё долго беседовали, строили планы, мечтали.

Софья Алексеевна взбодрилась, увидев Шурочку в хорошем настроении.

Выбор сделан

Шурочка обвенчалась с Раулем. Князь, под натиском врача, скрепя сердце, дал своё благословение. Она собиралась в дорогу. Настал день прощания.

Вошёл князь. Посмотрел на княгиню, перевёл взгляд на Мари, затем на Шурочку.

– Александра, останься, – приказал отец.

Князь Осипов никогда не называл свою любимую дочь полным именем, для неё у него были припасены всевозможные варианты уменьшительно-ласкательных имён.

Сейчас Сергей Константинович был настроен в боевом духе и не был расположен к ласке.

Шурочка впервые в жизни поступала так, как велело ей её сердце. Она совершенно сознательно шла на открытый конфликт, забывая обо всём и обо всех, кого она так любила и кем так дорожила. В назревшей ситуации она не могла и не хотела поступить иначе. Шурочка безумно любила Рауля Дель Монти, всем сердцем жаждала связать с ним свою жизнь. И какие-либо помехи не в силах были помешать её решению. Да, впервые в жизни она принимала судьбоносное решение, которое шло в противовес желанию её самых близких. В ней проснулись отцовские гены. И в полной мере проявился характер Сергея Константиновича: его воля, его упорство в достижении цели, и это придавало ей силы.

– Ты слышишь, я требую, я настаиваю, останься! Я не позволю тебе покинуть родительский кров. В конце концов, твой итальянец мог бы жить в России. Здесь, с нами, если ты действительно ему дорога, – пренебрежительно отозвался князь о Рауле и перешёл на личности, чего он себе никогда не позволял.

– Я смирился с твоим выбором, хотя мечтал для тебя о другой партии. Закрыл глаза на то, что он намного тебя старше. Останься, послушай меня, – убеждал и упрашивал отец непослушную дочь.

Окончательно разуверившись в успехе, князь посмотрел на Шурочку свирепо. Таким Сергея Константиновича никто и никогда не видел. У княгини в глазах появился испуг.

– Я прокляну тебя, если ослушаешься, – переходя на крик, выдвинул ультиматум отец.

– Папенька, как же Вы не понимаете? Мой выбор сделан. Я люблю Рауля. Для меня не имеет значения, где жить. Я готова пренебречь даже тем, что мне дорого, только бы он был рядом. Поймите, наконец, это моя судьба и с этим ничего не поделаешь. Вы свидетель, я долго боролась. Видит Бог, я испытывала себя, но мои чувства к моему избраннику оказались сильнее всего и выше предрассудков. Он – мой суженный. Мне очень больно расставаться с Вами, с матушкой, с Мари, с тётушкой, с братьями, с нашим домом, но я не могу поступить иначе. Я без него умру, – вымолвила Шурочка с надрывом в голосе, с огромным трудом сдерживая слёзы.

– Сергей Константинович, прошу Вас, умоляю, отпустите её. Сжальтесь надо мною. Я этого не перенесу, – взмолилась княгиня Софья Алексеевна.

– Поймите, наконец, – свирепо посмотрел он и на княгиню. – Она – княжна!!! А не девка с постоялого двора, – крикнул князь.

У него вырвалось всё то, что накопилось за долгое время.

После этих слов князь умолк, взглянул на княгиню отстранённо, вышел из комнаты, хлопнув дверью. От этого стука все, кто находился в помещении, вздрогнули и посмотрели друг на друга. Одна лишь Шурочка была спокойна и тверда, как кремень.

Любовь превратила её из хрупкого, робкого, изнеженного существа в сильную, стойкую женщину.

Дела земные

У Цезаре выдался относительно свободный день. Он решил посвятить его делам, которые отложил, не доведя до конца, из-за предыдущей поездки.

Нынче он направился к портному. Давненько Цезаре получил от него весточку, в которой тот сообщал, что костюм готов.

По возвращению домой, Цезаре примерил новый костюм-тройку. Крутился у зеркала, рассматривая себя в нём. Он остался доволен работой портного. Цезаре по складу характера был постоянен даже в таких мелочах. С этим портным он был знаком много лет и делал заказы только у него. Помимо того, что Цезаре ценил профессиональный уровень портного, его опыт, он был связан с ним дружескими узами, личной симпатией.

Цезаре примерял костюм, меняя сорочки, то с жилеткой, то без неё. То с манишкой, для присутственных мест, то без. Для выездов в театр у него был фрак. А Пауло, тут как тут, комментировал, любуясь:

– Синьор, Вы красавец! Настоящий кабальеро! Ни одна дама, не пройдёт мимо Вас. Шучу, шучу, – тут же оговорился Пауло, перехватив на себе взгляд с укором.

– Вот сказал и не подумал, – отреагировал Цезаре.

И, какой я тебе кабальеро?! Твоё желание хвалить меня при каждом удобном случае, перешло все границы. Ты что не видишь разницы?

Я чрезмерно упитанный, а кабальеро подтянут, строен.

Издеваешься…

И с чего это ты вдруг стал меня примерять на испанский манер?

После этого вопроса, Цезаре выдержал длинную паузу, а Пауло боялся раскрыть рот, опасаясь опять сболтнуть что-то не по делу.

У него сегодня не задался день, всё не ладилось. Он пребывал в подавленном состоянии.

Тем временем, Цезаре продолжил свою мысль:

– Хотя и я люблю испанцев за их темперамент и красоту. Однако, благодаря тебе, мой достопочтенный друг, – начал Цезаре с усмешкой, – мой живот вырос выше носа. При этом он направил указательный палец на иллюстрируемый предмет.

Перекривливая Пауло, Цезаре стал перечислять, потешно отбивая реверансы:

– Синьор, извольте откушать рыбки под соусом «Pesto alla Genovese», настоящее объедение! Или, под соусом «Salsa alla Bolognese», пикантнейшая штуковина.

Синьор, какой десерт приготовила Ваша супруга, отведайте, пожалуйста. Пальчики оближешь…

Синьор, не желаете кусочек солнечной поленты с сыром горгонзола, что родом из Пьемонте? А, может быть, Вы откажетесь опробовать чудесного сыра «Parmigiano». Ох, как вкусно…