Инна Комарова - Биограф

А синьор – болван! – произнёс Цезаре в сердцах, делая акцент на последнем слове, – всё ест да ест. Пухнет и пухнет! А Пауло хоть бы что. Сам вон какой, ни грамма лишнего.

Цезаре бубнил, ругался, что-то доказывал. Он в этой сцене выглядел очень комично.

А Пауло пояснял, периодически хихикая, гладя на Цезаре.

– Так я ж постоянно в движении, оттого и не поправляюсь, а у Вас работа такая. Когда ж Вам двигаться? – поспешно вставил Пауло несколько слов в своё оправдание.

Цезаре, пропуская мимо ушей слова Пауло, продолжил в том же духе:

– Вот уеду от вас на юг. Там жарко, особенно летом. Аппетит быстренько исчезнет, не напоминая о себе. Попью прохладительные ягодные напитки. В них витамины. Между прочим, в которых ты мне отказываешь. Видите ли, чтобы я не простужался, – недовольно припомнил Цезаре дотошному слуге.

– Каждый день буду плавать и оставлю там весь накопленный резерв.

Тебя с собою не возьму. Так и знай, – угрожая, предупредил Цезаре.

–А то ты, где угодно заставишь меня соблюдать режим питания, чередующийся со сном, – продолжал Цезаре с сарказмом. -

Вот тебе и результат, – горячился он.

– Между прочим, эти назначения Вам приписал доктор Бускони, – вставил реплику Пауло.

А Цезаре, опять игнорируя его слова, талдычил своё:

– У меня и без того малоподвижный образ жизни. Благодаря тебе, мой милый Пауло, – ехидничал Цезаре, – ношу на себе такой непосильный груз и видит Бог, наживу себе подагру, тогда вообще двигаться не смогу, – прогнозировал Цезаре.

– Упаси Вас Бог! Что это Вы такое вздумали? Не следует говорить так. Не гневите Всевышнего. И не накаркайте себе лишних болезней, – причитал Пауло.

Цезаре закончил демонстрировать новый костюм, снял его. И решил сменить гнев на милость.

Он подошёл поближе к Пауло и тот не заметил, как Цезаре пустил в ход свои шутки.

– Синьор, перестаньте, – взмолился Пауло. -Я боюсь щекотки, Вы же знаете. Ой, ой, ой, не надо…. ой, не могу, – завопил он.

А Цезаре не унимался.

–Си-и– нь-ор, не надо. Ай, хв-а-тит, – умолял Пауло. – Пожалуйста, прошу Вас, – изворачивался он.

А между тем, музыкальные пальцы Цезаре свободно бегали по его спине, как по клавишам пианино, исполняя технические пассажи в темпе – prestissimo (очень быстро).

Пауло стонал, а Цезаре бегал за ним и щекотал, испытывая при этом большущее удовольствие, заливаясь громким задорным смехом.

– Ладно, отпускаю тебя. Садись, переведи дух, поговорим по душам. Помнишь, я тебе рассказывал о моей встрече с датским писателем, поэтом, сказочником. Редчайшее дарование, талантище! Ну, помнишь, с которым мы подружились?

– Это Вы о синьоре Андерсене, с такой теплотой отзываетесь? – спросил Пауло, попав в точку.

– О нём, дружище. Конечно, о нём. Сегодня получил от него письмо и новое произведение. Так приятно, не забывает старина, – делился Цезаре.

– Синьор, а почему Вы ничего не рассказываете о нём? Мне же интересно, – спросил Пауло.

– Ты прав, уже исправляюсь, – ответил Цезаре.

Ты знаешь, из бесед с ним мне запомнилось, что он родился 2 апреля 1805 года в Оденсе, на острове Фионии. Мы с тобой там ещё не были, но у нас всё впереди, – подметил Цезаре.

– Разумеется, – подтвердил Пауло.

– Представь себе, мой милый, что его отец был бедным сапожником. О матери Ганс умолчал. Я по некоторым намёкам понял, что там произошла какая-то трагедия. Якобы его отец не своей смертью умер.

– Что Вы говорите?! – поразился Пауло.

– Как ты понимаешь, неудобно расспрашивать в таких случаях. Как-никак дела семейные. Да, так вот. После смерти отца, Ганс в четырнадцатилетнем возрасте переехал в Копенгаген. Он очень бедствовал. Совсем мальчик. Не удивительно. Однако ему повезло, он познакомился с профессором консерватории Сибони, который

впоследствии стал его покровителем. Также ему помогали композитор Вейзе, поэт Гольдберг и советник Коллин. В этом было его спасение. При их содействии Ганс поступил в театральное училище, а спустя время, именно эти покровители нашли средства для его дальнейшего образования. Уже в гимназии, своими стихотворениями Андерсен обратил на себя внимание публики. Ещё до поступления в университет он становится известным. В университете он пробует писать сатирические рассказы и усовершенствует свой поэтический стиль. Эти произведения отчасти были написаны в Дании, также и в период его путешествий. Произведения Ганса Христиана регулярно издаются. Их много. Он пишет и драматические произведения, которые идут на сценах театров, также пишет эпические циклы, выдающиеся романы.

– Одарённый человек! – сказал Пауло.

– О его сказках можно говорить бесконечно. Искромётный юмор, детская наивность, доброта. Я бы сказал, они написаны высоким поэтическим стилем. Он дарование – всё раскрылось в его сказках. Я упиваюсь, когда их читаю. Андерсен – мастер! – восторгался Цезаре. – Какую нужно иметь светлую нетронутую душу, чтобы писать для детей? Вспомнишь мои слова, эти произведения войдут в золотой фонд мировой литературы. Они написаны с глубоким чувством, наделены богатейшей фантазией. А сколько в них души! Цезаре говорил, говорил и не мог наговориться.

– Между прочим, дорогой мой соплеменник. У Андерсена есть роман «Импровизатор», который он написал, находясь под сильным впечатлением, вернувшись из Италии. Как видишь, о нём я могу говорить часами, – подытожил свой рассказ Цезаре.

– Синьор, как приятно осознавать, что где-то рядом живут и творят такие даровитые люди, – заключил Пауло.

Италия

Мечты сбываются

Рауль привёз Шурочку в их родовое старинное имение на севере Италии. Здесь он родился, вырос и всегда возвращался сюда после долгих командировок.

На этот раз, возвращаясь с Шурочкой, Рауль продумал всё до мельчайших деталей. Он, ещё находясь в России, выписал повара с русскими корнями, чтобы Шурочка себя комфортнее чувствовала.

А она и не подозревала, что именно здесь её ожидает самый большой сюрприз.

– Дорогая моя! Я хочу тебе показать кое-что. И Рауль поднялся с Шурочкой на второй этаж, подвёл к одной из дверей. Шурочка уронила взгляд на двери и сразу поняла: «За ними живёт сказка!»

Рауль сказал:

– Здесь твой будуар, о котором ты мечтала. Я обставил его по твоему вкусу. Помнишь, как-то гуляя в роще, ты рассказала мне свой дивный сон. За этой дверью его отражение. Всё так, как ты хотела, как мечтала, – повторил он.

Шурочка стояла в изумлении, она была ошеломлена признанием Рауля. Значит, он уже тогда знал, что они будут вместе.

Она посмотрела на своего избранника, приоткрыла тяжёлую дверь, на цыпочках осторожно вошла в комнату, опасаясь спугнуть сон. Огляделась и пришла в полный восторг. Перед её глазами предстал тот дивный сон из далёкого детства.