Шарлин Хартнеди - Пара для Йорка

Йорк хихикнул, его глаза заблестели.

— Много предосторожности не бывает, дорогая Кэсс. Может быть, мне стоит прийти и помочь тебе с…

— Не нужно, миссис Симмонс. Я сама позабочусь об этом.

— Ты уверена? — Старая женщина всё ещё не казалась убежденной.

— Никогда не была более уверена. Ложитесь, уже поздно.

— Хорошо. — Её соседка легко вздохнула. — Непременно хорошенько прихлопни его тапком. Продолжай давить, пока он не перестанет двигаться.

Кэссиди пришлось зажимать рот рукой в течение нескольких секунд, чтобы не рассмеяться, когда Йорк прикрыл свой член обеими руками, широко распахнув глаза.

— Я обязательно так и сделаю. — Она прикусила нижнюю губу, когда Йорк покачал головой, умудряясь выглядеть расстроенным и при этом широко улыбаться.

Они пожелали друг другу спокойной ночи, и она положила трубку.

— Ты не подойдешь ко мне с тапком.

Кэссиди надулась.

— Что, если я пообещаю поцеловать тебя после?

Йорк подавил смех.

— Что, если мы пропустим удар тапком и перейдём прямо к части с поцелуем? — Он сократил расстояние между ними и поднял её. — Кроме того, твоя одежда должна исчезнуть… Я скучал по твоему телу.

Её сердце пропустило несколько ударов, что было глупо, так как он сказал, что скучал по её телу… а не по ней.

Она хихикнула, как школьница, когда он практически побежал в её спальню, которая была единственной в её квартире. Йорк положил её на кровать и начал медленно раздевать. Её хихиканье быстро превратилось в стоны, когда он настоял на том, чтобы поцеловать каждый дюйм её тела, пока она не начала извиваться и просить взять её. Когда он, наконец, сделал это, он был медленным и бесконечно осторожным, пока она не уверилась, что самовозгорится в любую секунду от необходимости кончить.

Он трахал её точно так, как она просила, сильно и быстро, так, что даже изголовье кровати ударилось о стену пару раз… чёрт, да вся кровать, казалось, поднималась и падала пару раз. Она тяжело кончила с Йорком, последовавшим за ней. Он застонал, его тело обмякло на ней, их громкое загнанное дыхание переплеталось друг с другом. Йорк, похоже, был тем парнем, который позволял себе расслабиться, только когда его партнёрша испытывала оргазм. Кэссиди потряхивало, когда он перестал двигаться, всё её тело было истощено его мощью. Её конечности были тяжёлыми, а веки опущены.

На этот раз он не укусил её, но она кончила так же сильно, может быть, даже сильнее, поскольку он был на ней. Их тела были настолько близко, что они почти чувствовали себя единым целым. Хватит, Кэссиди.

Телефон зазвонил, и Йорк застонал. Это не помешало ему вскочить и, схватив устройство, передать его ей.

Кэссиди нажала на зелёную кнопку.

— Хай, миссис Симмонс. — Она пыталась казаться оптимистичной и активной, а не пьяной от оргазма.

— Ты прикончила его? Я слышала весь этот шум. Ты, должно быть, всё-таки прихлопнула его. — Забеспокоилась соседка.

Большие плечи Йорка дрожали, когда он засмеялся себе под нос. Вся постель вибрировала от его смеха.

— Да, миссис Симмонс. Я уверена, что с ним всё кончено.

— О, хорошо. — Она казалась восторженной. Кэссиди стало жаль любых тварей, которые рискнут поселиться в этом доме. — Рада это слышать, дорогая.

— Спокойной ночи, миссис Симмонс.

— Спокойной ночи, дорогая.

Йорк обнял её и притянул к себе. Он всё ещё хихикал.

— Ты прикончила меня, — прошептал он, почти слишком нежно для неё.

Это не то, как звучит, Кэссиди. Он имеет в виду секс. Больше ничего. Когда он скоро уедет, ты его больше никогда не увидишь.

6 дней спустя…

Лазарь зарычал так громко, что человеческий мужчина упал, в спешке пытаясь удрать.

Йорк не сдержал смех.

— Ты должен прекратить делать так. Это единственный человек, который согласился приехать туда, куда скажут. Половина готовой татуировки будет выглядеть дерьмово.

Лазарь посмотрел на мужчину.

— Больше не буду. Серебро блядски жжётся. — Его лицо скривилось, а мышцы выглядели напряжёнными.

— Хватит вести себя как грёбаный ребёнок. — Йорк посмотрел вниз на закрученные чернильные линии рисунка, нанесённого на верхнюю часть правой грудной мышцы, переходящего на его плечо и нижнюю часть шеи. Его кожа всё ещё была розовой и воспалённой из-за серебра. Лазарь был прав в том, что серебряная игла доставляла много боли. Он был уверен, что это из-за постоянного контакта. Быстрый, короткий контакт — это одно, но постоянное воздействие усугубляло ситуацию.

Десять мужчин из программы «Размножение» решили нанести себе рисунок, как символ единства и братства. Они пробили себе путь в программу с помощью мужества и грубой силы. Их уважали все мужчины ковенов. Им завидовали. Йорка это не особенно заботило. Тату не было его идеей, но он согласился пойти вместе со всеми. Проблема заключалась в том, что он даже не был уверен, что хочет и дальше участвовать в программе. Всё чаще ему казалось, что он лишь со стороны наблюдает за своей жизнью, а не проживает её. В последнее время он чувствовал себя по-настоящему живым, только когда был с Кэссиди.

— Ты думаешь о ней прямо сейчас, не так ли? — Спросил Лазарь. Жужжание тату-пистолета звучало фоном.

Йорк нахмурился.

— Я не уверен, что понял, о ком ты говоришь. Я ещё не определился ни с одной из женщин. Нам только завтра нужно будет указать потенциальных кандидаток. — Он скрестил руки на груди.

— Возможно, тебе и удалось всех провести, но не меня. — Лазарь смотрел на него глазами, в которых светился интеллект, и которые видели слишком, блядь, много, на его взгляд.

— Я не уверен, что понял, о чём ты говоришь.

— Ты трахаешь ту человеческую женщину. Я могу учуять запах её киски от тебя. Ты пах ею утром после приветственной встречи. Другие, возможно, и поверили в твой рассказ о том, что ты помог кончить одной из женщин и, что она протёрлась об тебя, но я нет. Ты забыл — я знаю, где ты был. Я всё ещё думаю, что ты полный засранец! — сказал Лазарь. Тату-художник перестал работать, он выглядел очень заинтересованным тем, что они говорили друг другу.

— На что ты, блядь, вылупился? — прорычал Йорк. Человек заметно побледнел. Он снова повернулся к Лазарю. — Ты не понимаешь, о чём говоришь. Сейчас в программе участвуют двадцать пять человеческих женщин… — Йорк пожал плечами. — Так что я трахался направо и налево. Это то, что мы должны делать. Вся программа «Размножение» ради траха. Может быть, я был с ней в ту ночь, но и только.

Лазарь улыбнулся.

— Ты не коснулся ни одной женщины из программы. Ты едва побыл рядом с ними достаточно долго, чтобы перекинуться парой слов. Ты можешь считать себя счастливчиком, раз никто не заметил этого.