Светлана Шёпот - Ведьма Вильхельма (СИ)

— То есть, вы хотите сказать, что ваше пленение было вашим же спасением? — я покусала губу, старательно заталкивая пока что вертевшийся на языке вопрос.

— Именно.

— И освободившись, вы должны были последовать за своим ушедшим давным-давно богом?

— Все так и есть. Я стремился к этому, желал вернуться во вселенную, став её частью.

— Но вы живы?! Как это произошло? — я выдохнула, чувствуя, как у меня начинают подрагивать руки.

Михель опять долгое время молчал, смотря куда-то вдаль. Он напоминал мне статую, которая каким-то невероятным образом оказалась посреди глухого леса.

Медленно повернувшись ко мне, он улыбнулся, но я видела, как в зеленых глазах мелькнуло что-то вроде боли.

— Вы ведь видите мои глаза, верно? Помните, они ведь были другими.

— Я… — сглотнула, чувствуя, как меня начинает немного потряхивать от нервов. — Я помню. Голубые, они были чистого голубого цвета. А сейчас…

— Верно. Глаза, это отражение того, что нас наполняет. Голубые глаза… — Михель снова замолчал, будто погружаясь в воспоминания. — Были у моего бога.

Я резко отвернулась, кусая губы и хаотично пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-нибудь.

— Охтарон, — выдохнул я так тихо, что даже сама этого не услышала, но Михелю и этого хватило.

— Юный бог, который родился в этом мире.

Я выдохнула и расслабилась, будто все напряжение, которое копилось во мне всё это время разом покинуло моё тело, оставив после себя чуть ли не пустую оболочку.

— Вы его хелг? — спросила, снова поворачиваясь к Михелю. — Как так вышло? Вы ведь сказали, что хелг рождается вместе с богом? Это ведь он… он все сделал так, чтобы я его спасла? Я права? Он мог там умереть, но поменял реальность, чтобы я могла это сделать?

Михель поднялся, подошел ко мне и снова сел на землю, опираясь теперь спиной на мой пенёк.

— Выслушайте меня. Вы правы, Охтарон, не осознавая того, сделал все возможное, чтобы избежать своей гибели. Он бог, пусть и очень юный, практически младенец еще. Уверяю вас, он в любом случае нашел такой выход, благодаря которому пострадало как можно меньше живых существ. Да, погиб ваш отец, но вместо этого выжило сотни других людей. Простите его. Я вас умоляю, он сам себя не простит, когда все вспомнит, а это будет значить, что тьма вползет в его сердце так глубоко, что вытащить её оттуда будет очень сложно, если вообще возможно. А он обязательно вспомнит. Боги вспоминают рано или поздно, когда силы начинают расти в них. Я думаю, вы поймёте.

Пойму ли я? Могу ли я понять, что мой любимый пусть и неосознанно, но убил моего отца? Могу ли простить его за это? Могу ли забыть о том, что мне пришлось убить короля, который был лишь ведом его волей? Если не прощать и не забывать, означает навсегда потерять его. Но ведь это он сделал!

Я никогда не молилась, но сейчас мне нестерпимо хотелось, чтобы все это оказалось неправдой, выдумкой, так хотелось, что я готова была молить богов. Вот только в этом мире бог один — Охтарон.

— Вы сказали, — заговорила, безразлично рассматривая лес перед собой, — что вместе с богом рождается хелг, но ведь вы хелг другого, мертвого бога. Так, где хелг Охтарона?

Я заметила, как вздрогнул Михель и его плечи опустились, когда я упомянула его мёртвого бога, и мне стало так стыдно. Я так забылась в своём горе и смятении, что специально ранила его. Просто так, потому что больно мне. Это плохо, ведь я не такая на самом деле.

— Когда я понял, что в этом мире появился новый бог, то, сам того не понимая, начал помогать ему по мере моих сил. Наверное, это заложено в нас — оберегать богов. Когда он осознал свою возможную гибель, то выбрал именно вас на роль той, кто убережет его от этого. Боги видят больше нас и многое для нас так и останется загадкой, но в этот раз даже я понял, почему он выбрал именно вас.

— Почему?

— Ваша душа.

— Не понимаю, — нахмурилась, зато меня, наконец, начало отпускать. Боль была, но мне нужно немного времени, чтобы потом хорошо всё обдумать.

— Обычно души перерождаются в пределах своего мира, максимум среди миров, созданные одним богом, но ваша душа, она не принадлежит этому миру. И ваш прежний мир создал совершенно другой бог. Понять это не сложно. Обычно миры одного бога очень похожи друг на друга. Я бывал когда-то давно в вашем прежнем мире и знаю, о чём говорю. Вы выпали из обычного круга перерождений и родились в совершенно чужом для вас мире.

— Может, и это Охтарон?

— Вполне может быть, — Михель пожал плечами. — Говорю же, они видят столько, что нам с вами и не снилось. Так вот, я помогал ему, понемногу забирая тьму, которая в нём появлялась. Помню, когда впервые это сделал, то весьма удивился. Правда, тянут все я не мог — оковы почти блокировали меня. И только когда вы освободили меня, я понял, что нас с ним связало мироздание. Его хелг не родился, наверное, потому что я был тут. Может быть так, что и ко мне вы попали лишь потому, что он так хотел.

— И что дальше? — я обняла себя за плечи. — Он получил своего хелга. А что теперь будет со мной? Вы ведь теперь можете его защищать, значит, я ему не нужна.

— Я так не думаю, — хмыкнул хелг.

— Почему?

— Ваше тело, оно все покрыто узором. Вы ведь не думаете, что это просто так? Конечно, не думаете. Это брачное плетение. Вы его жена и изменить это может только его смерть. Даже, если вы умрёте, то вам не уйти от этого. Не забывайте, Охтарон бог и воплотить душу в новом теле для него в скором времени будет так же легко, как нам с вами щелкнуть пальцами.

— Вот подлец! — возмутилась я, понимая, что мне просто перекрыли все пути к отступлению. Теперь, даже если я его не прощу, то это не изменит того факта, что у этого пройдохи будет очень много времени, чтобы выпросить прощения. Надо же, как все просчитано. И обвинить его на полном серьезе не могу, так как он сам не помнит, что это всё от его желания, и просто уйти, не выйдет, так как Охтарон явно дал понять, что отпускать меня не намерен.

Михель весело рассмеялся. Он хохотал так долго, что я даже заволновалась. Все ли с ним хорошо?

— А ваш внешний вид, почему вы изменились? — поинтересовалась тогда, когда Михель всё-таки перестал смеяться.

— М? То, что вы видели раньше, это из-за нехватки тьмы. Помните, вокруг пятна света была темнота, в которой всё буквально тонуло? Так вот, это была оставленная мне моим прежним богом пища, которая поступала ко мне так медленно, что её хватало лишь на то, чтобы не умереть. Когда вы меня освободили, то я собрал всю тьму, поэтому принял свой обычный облик. Но самое интересное, знаете, что?

Михель приподнял голову и посмотрел на меня.

— Что? — поинтересовалась, разглядывая Михеля. Странно, он ведь такой красивый, а у меня даже ничего не екает. Что-то мне подсказывает, что это узор виноват. Это что — узор верности, что ли? Однажды Охтарону придется за многое мне ответить!