Анна Азарцева - Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ)

Через пару минут сильфида упала в обморок.

Дорога до дома занимала полтора дня верхом, и все это время у меня из головы не выходила мысль, что может быть моя мачеха права. Не объяснялось ли отношение родителя ко мне тем, что я была… Хорошо, не сильфида - и впрямь глупо предполагать, что герцог держал бы в своем доме дочь врага. Но – а вдруг он мне не отец? Могла ли моя мать изменить ему с кем-то? И когда герцог узнал об этом, но не смог наказать за измену жену, то решил отыграться на мне?

Но тогда получается, что я незаконнорожденная. Бастард.

Этим можно было бы объяснить указ герцога о лишении младших дочерей наследства, но к Беате и Алейне папенька относился гораздо лучше, чем ко мне, даже учитывая, что они девочки. Он их просто не замечал, о чем мне только мечталось. Тем не менее, наследства мои младшие сестры тоже не получат. Будучи в ярости из-за их рождения, отец издал указ, по которому все его дочери, кроме старшей Оливии, получали в день совершеннолетия то наследство, что принесли приданым их матери. От герцогской короны его светлость выделял лишь маленькую деревеньку в приграничных землях и сто золотых талеров. От себя как от отца он не дарил ничего.

А так как моя мать была из бедного дворянского рода, то кроме десятка родных дядей и разрушенного до основания фамильного замка больше ничего приданным принести не могла. Мда, небогатое наследство.

Не сказать, что меня это сильно расстроило. Я никогда не витала в облаках, представляя себя в дорогих шелках да герцогских драгоценностях. Проводя большую часть жизни с тетушкой Мартиной и ее мужем, я привыкла к обычному житейскому укладу, хотя те и старались меня особо не напрягать деревенским бытом – все же герцогская дочь. Я умела и готовить, и шить, и огород вскопать-засадить, и за скотиной более-менее ухаживала.

Но золота папеньки мне не нужно.

А вот за малышек Беату и Алейну было обидно.

С другой стороны, а стал бы отец умалчивать скандал с изменой и официально признавать меня своей дочерью? Зная папеньку, вряд ли.

Голова шла кругом от разных мыслей. Ох, права тетушка Мартина, я порой слишком много думаю.

Переночевали мы с Герсби в гостинице «Веселая семейка» на перекрестке дорог. Уютное заведение принадлежало семье дэвов, славящихся своими разветвлёнными и очень крепкими родственными связями. Хозяин держал таверну в чистоте и порядке под охраной всего лишь двух своих племянников в качестве вышибал. Но этого вполне хватало. Разбойники нападать на «Семейку» остерегались, ведь никому не хочется проснутся однажды рано утром от того, что вокруг тебя застыли пятьдесят вооруженных до зубов воинов с копьями наперевес. Поэтому отдыхать в гостинице было вполне надежно, не боясь, что тебя или обокрадут, или коня уведут.

По приезду в замок меня сразу вызвали к папеньке на ковер.

Герцог ходил по кабинету взад-вперед, бросая на меня хмурые недовольные взгляды. Я же стояла почти на вытяжку как гвардеец, разве что честь не отдавала. Запыленная, в мужском костюме и с растрепанными волосами. Он же просил появится сразу же – вот я и выполнила дословно приказ его светлости.

- Могла бы и в порядок себя привести! – хмуро бросил он мне, - Выглядишь как уличная попрошайка.

Я промолчала.

Отца полагается любить. Я своего не любила.

Отца полагается чтить и уважать. Я к своему не испытывала ни того, ни другого. Абсолютно никаких чувств. Мы были словно чужие друг другу, хотя нас связывали узы самые крепкие, что существуют, - родной крови.

Я смотрела на этого чужого мне человека и мне было все равно, что с ним происходит, как он себя чувствует, о чем он думает. Некогда статный и красивый мужчина, судя по портретам в замковой галерее, теперь герцог растолстел из-за пристрастия к обильным обедам и ужинам и подурнел. В его жгуче-черной бороде появилась хорошо заметная седина, постоянно хмурое лицо испещрили гневные морщины. Дорогой бархатный камзол заляпан жирными пятнами, а на сапогах – ошметки грязи.

- Надеюсь, ты уже в курсе, что я женюсь и на мою свадьбу приезжают послы из разных стран. Отдельное приглашение было направлено драконам, и они ответили согласием. Рейены Алефиан и Вейлариан уже гостят в моем замке.

Значит, торговец тканями меня не обманул: драконы решились вылезти из своих гор и официально посетить герцогство Иллийское. Впервые за двадцать пять лет после заключения сепаратного мира с сильфами.

Отец сделал паузу, ожидая моей реакции, но я не знала, что должна сказать. Порадоваться? Удивится?

- На балу в честь моей свадьбы ты будешь им представлена, - наконец процедил он сквозь зубы, - Поэтому, приведи себя в порядок, прилично оденься и держи рот на замке!

Представлена рейенам драконов?! Младшим братьям правящей королевы?! Зачем? Только понимание того, что я стою перед своим отцом, заставило меня удержать челюсть на месте.

- Отец, могу я задать вопрос?

Он остановился прямо передо мной. Сжал гневно губы, смерил меня уничижительным взглядом.

- Задавай.

- Что нужно у нас драконам?

- Тебя это не касается, ты слишком глупа, чтобы разбираться в делах политики и торговли.

Резкий отрывистый ответ, оскорбляющий меня. Что ж, я другого и не ждала. Будь на моем месте Ливи, его светлость хотя бы снизошел до краткого объяснения. Я внутренне сжалась от исходящей от него ненависти, чувствовала ее буквально кожей. В который раз задалась вопросом – за что, но вслух спросила:

- Можно еще один вопрос?

- Ты слишком разговорчива! – недовольная гримаса.

- Простите, отец, - я ответила как можно тише.

Он качнулся на каблуках, но разрешил:

- Спрашивай.

- Зачем меня представят драконам? Я же не ваша наследница.

- Ты молодая здоровая девка. Если боги ко мне будут милосердны хотя бы в этом, драконы заберут тебя с собой.

Что? Как - с собой? Куда - с собой?

- Отец, мне кажется, что я не совсем подхожу... Мне еще нет двадцати лет.

- Ничего, на момент свадьбы как раз исполнится. Если наши гости соблазнятся твоими милыми глазками и тощей задницей, один из них согласится взять тебя в жены.

- Но Мира подходит гораздо лучше ...

Резкая пощечина обожгла мою щеку. Отец безразлично смотрел, как я пыталась найти в кармане платок, чтобы унять хлынувшие от унижения слезы.

- Еще раз посмеешь открыть рот без моего разрешения, проведешь всю ночь в подземелье. Поняла?

- Да, отец! - я упрямо вскинула голову и, вытерев слезы, глянула ему прямо в глаза. Он хмыкнул и презрительно скривил губы.

- Может, хоть в этом от тебя будет польза, - он оглядел меня с ног до головы, отдельно останавливаясь на моих бедрах, груди и лице. Двумя пальцами схватил за рукав куртки, повернул в стороны, - Сегодня же к тебе придут портнихи шить платье на бал.