Анна Азарцева - Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ)

- Все мы меняемся, - философски заметила Мартина, и резче, чем ей хотелось бы, поинтересовалась, - Вы ведь хотите спросить о ней, да?

Мужчины переглянулись.

- Мы пришли узнать, выполнила ли ты наш приказ, - все так же тихо ответил первый.

- Просьбу, - поправил его второй, - Нашу просьбу.

- Выполнила, - Мартина коротко вздохнула, - конечно выполнила, - и чуть помолчав, вдруг заломила руки и в ее голосе прорвались истеричные нотки, - Она человек! Человек, слышите! Она никогда и ничем не показала, что…

- Тссс, - первый приложил палец к ее губам, - Не зачем так волноваться.

- О том, что мы здесь у тебя, никто не знает, - проговорил второй.

- И пусть не знают дальше, - продолжил за ним первый, убирая палец от губ женщины, - Официально, - и он сделал выразительную паузу, - мы находимся в замке герцога.

- Поэтому, не кричи.

Мартина остановившимся взглядом проследила за рукой первого, глубоко вздохнула.

- Простите, леаты. Я не сдержалась.

Первый хмыкнул, а второй повторил:

- Так ты выполнила нашу просьбу, леата Мартина? Девушке уже почти двадцать и…

- Она - человек, - твердо выдержала взгляд драконов Мартина.

- Ты уверена?

- Убеждена!

- Ни пера, ни пушинки, ни контура? – он уточнил с подозрением, - Сильфской магией сложно полностью скрыть ребенка на протяжении двадцати лет, хоть что-то, но должно было пробиться.

- Ничего! Лиатрис – человек. Вы ошиблись той ночью! – жестко повторила Мартина. - И я очень надеюсь, что вы будете об этом помнить на балу герцога.

Мужчины переглянулись.

- Ты знаешь?

Женщина горько усмехнулась:

- Я не дура, благородные леаты. Вы ведь приехали именно за ней, чтобы там официально, - она передразнила интонацию первого, - не объявлялось.

- Ты не дура, Мартина, - первый уважительно ей поклонился, - далеко не дура. И герцог не совсем идиот, доверяя возможную скрытую сильфиду той, кто уж точно сумел бы распознать магию этих тварей.

- Трис – человек, - повторила тихо кормилица. – Это все, что я могу вам сказать.

Второй положил руку на плечо товарища.

- Мы верим. Прости, что потревожили тебя ночью, леата.

Мартина кивнула им на прощание. Драконы развернулись, чтобы уйти, как она все же решилась.

- Девочка сегодня спрашивала о матери, - мужчины остановились на полушаге, - Она ходила к травнице, и та зачем-то начала разговор о Лейзии. Трис вернулась домой очень расстроенная.

Драконы насторожились.

- Что за травница?

- Приехала пару недель назад, ее дом находится рядом с городской площадью.

Первый оглянулся на второго и повторно склонился перед Мартиной:

- Благодарим за информацию, уважаемая леата, - и зашагал дальше, - Что-то у меня вдруг сильно заболела голова.

- При твоем образе жизни? – усмехнулся второй, - Печень, не меньше.

- Ты слишком плохо обо мне думаешь, брат.

- Ошибаешься, брат, я о тебе думаю гораздо лучше, чем ты того заслуживаешь…

Мартина послушала шутливую перебранку удаляющихся драконов и закрыла калитку на задвижку. Больше гостей сегодня уже не будет. Направилась к входной двери и застыла на крыльце, задумавшись.

Да, братья правы, сильфская магия столько лет не продержится. И когда у Трис на первое совершеннолетие волосы начали едва заметно золотиться, Мартина сразу же наложила повторные заклинания сокрытия истины, уже драконьи.

Устраиваясь горничной к госпоже Лейзии, Мартина хотела лишь отомстить. За поруганную честь своей семьи, за собственное изуродованное прошлое. Она знала, кем герцогиня была на самом деле, но не знала, какой она была. Познакомившись с Лейзией поближе, Мартина неожиданно для себя по-настоящему поняла ее и пожалела.

Взяв на руки маленькую Трис, Мартина искренне полюбила дочь своего бывшего врага. Стоя той ночью перед взбешенным герцогом, женщина мысленно пообещала самой себе, что вырастит из девочки настоящего человека и не допустит, чтобы истинные ее сородичи сломали судьбу маленькой принцессы, как это сделали с ее матерью.

***

Разговор с императором встревожил Ниалин, а его последний приказ заставил глубоко задуматься. Как вытащить Лиатрис из дома кормилицы, сильфида не представляла. Все, что она могла придумать, разбивалось о реалии жизни в деревне, где соседи знают друг о друге многое, если не все. Ждать, пока молодая принцесса выберется снова в город, тоже нельзя – девчонку наверняка в ближайшие пару дней увезут в замок для представления драконам. Все-таки средняя дочь герцога, официально им признанная. Что же делать?

Разве что вспомнить древнюю традицию иллийцев воровства невесты?

Но это было бы чересчур глупо.

Ниалин усмехнулась и усмешка получилась веселой и грустной одновременно. Задание оказалось практически не выполнимым. Она глубоко вздохнула и потерла руками виски.

Сильфида слишком устала за сегодняшний день, чтобы в голове рождались разумные мысли. Верно говорят, утро вечера мудренее. Ниалин бросила взгляд на маленькую клепсидру на столе – водяной уровень достиг отметки второго часа по полуночи. Пора спать. Завтра с утра она еще раз обдумает всю ситуацию, разложит подходящие варианты, просмотрит список подчиненных и агентов, кого можно к этому делу привлечь.

Нужно вставать с кресла и разбирать постель, но лишний раз двигаться не хотелось абсолютно.

Устала.

Слишком устала.

Слишком…

Травница прикрыла на мгновение глаза и словно в тумане услышала тихий мелодичный голос.

«… - Госпожа Ниалин, мой братец сегодня превратился в огромного неуклюжего медведя! - звонкий смех колокольчиками разбил тишину, - Правда, госпожа Ниалин?

Невысокая стройная девушка с сияющими на солнце крыльями с хохотом уворачивалась от ударов мечом, что наносил парящий над ней молодой парень. Оба были одеты лишь в легкие белые туники, на ногах плетеные сандалии. Мистрис Ниллин следила за резвящейся парочкой с земли, высматривая их мелькающие в облаках силуэты, и строго выговаривала юной принцессе, что не следует так дерзить мужчине с мечом в руках, даже если он родной брат и его меч - деревянный. Лазария не слушалась и озорничала, доводя Наралекса до бешенства своими выходками. Выделывала в воздухе пируэты, поджидала его у земли, и, когда Наралекс почти касался крыльями травы, резко уходила вверх в самую высь. Порой темные словно ночь крылья брата захлестывали золотые перья принцессы и Наралекс, скрутив нахальную девчонку, объявлял ее пойманной, но Лазария, ловко вывернувшись и мгновением позже мелькая в перистых облаках, оставляла братца ни с чем…»

Тогда Ниалин казалось, что это своеобразный символ, что именно Лазарии предстоит стать тем светом, что разгонит тьму столь долгой и чудовищной войны. Все уже давно устали от бесконечных битв и лишений, но гордость и глупость не позволяли сторонам сесть за стол переговоров.