Эдриан Феникс - В крови (ЛП)

— Мы встретились в Новом Орлеане.

— Святые угодники! Не тот ли ты парень, о котором мне рассказывала Хэзер? — Энни ткнула пальцем в его грудь. — Парень, который, черт возьми, спас ей жизнь? Парень, который… черт, как же она назвала тебя?

— Как-нибудь мило, надеюсь. Но даже если как-то неприлично, я не расстроюсь.

— Она сказала, что ты не человек. — Энни рассмеялась, голос ее был низким и хриплым от выпивки и сигарет. — Бред, я знаю! Я забыла, как она тебя назвала…

— Создание ночи.

— Точно! Создание ночи. Вампир. Это ты?

— Ага, — ответил Данте, проводя рукой по волосам. — Когда ты говорила с Хэзер? Ты ее видела? Она в порядке?

Энни пожала плечами.

— Полагаю, в порядке. — Она стала шарить рукой по стене в поисках выключателя. — Значит, просто «ага»? Никакого отрицания? Никакого «очнись, не существует таких…»

Данте услышал щелчок, когда ее пальцы нашли выключатель. Свет затопил комнату, боль пронзила глаза. Он потянулся к солнечным очкам на голове, но потом понял, что потерял их во время «приветствия» от Энни. Зажмурившись, он поднял руку, чтобы прикрыть глаза.

— Господи, боже мой, — прошептала Энни. — В свете ты выглядишь еще лучше. Это редкость, знаешь ли, большинство парней, которых цепляешь в клубах, таки-и-ие милые в темноте, особенно готы, но, когда ты видишь их на следующее утро при дневном свете — фууу.

— Бывало такое, — пробормотал Данте. — Сочувствую.

— Как, черт побери, Хэзер заполучила такого красавчика, как ты? Даже в крови ты привлекательный.

Шепот Элроя раздался в мыслях Данте, слова, сказанные в задней части забрызганного кровью фургона, слова, которые туго защелкнулись, словно наручники, вокруг боли в его голове:

У тебя нос кровоточит. Это даже сексуально.

Данте потер правое запястье, когда шепот Извращенца стих, призрак, покрытый холодной сталью, острыми ножами и болезненной похотью. Но боль не исчезла.

— Это глупый вопрос, — сказал он, фокусируясь на Энни. — Твоя сестра прекрасна как снаружи, так и внутри.

Энни засунула указательный палец себе в рот и сделала вид, что заткнулась.

Данте рассмеялся.

— Думаю, ты мне нравишься, p’tite.

Заметив свои солнечные очки на полу рядом с кофейным столиком, он подошел, поднял их и надел. Головная боль немного угасла.

— У тебя есть какие-нибудь предположения, где может быть Хэзер? — спросил он, разворачиваясь.

— Никаких. — Энни уменьшала дистанцию между ними, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки, выставила бедро. — Но держу пари, что знаю несколько трюков, которые она не знает, — сказала она, понизив голос. — Хэзер так разозлится, если я попрыгаю на тебе.

— Я здесь не для того, чтобы злить ее. И если ты здесь для этого, то боюсь, нам опять придется столкнуться лбами.

— Правда? Обещаешь? В первый раз это было та-а-ак весело. — Ее взгляд скользил по нему, а острый запах химии под слоем лавандово-гвоздичного аромата усилился, проникая, словно дым, в ноздри Данте.

Данте внезапно почувствовал головокружение, комната завертелась вокруг него. Что-то в ее запахе… наркотики? Белый свет мерцал на границе сознания. Какие-то ощущения прошлись по нему, притягивая, и потащили, как волна, своими призрачными руками; затем водоворот полностью поглотил его. Втянул в свои глубины.

Игла прокалывает кожу на шее. Холод прожигает вены, словно сухой лед.

Образ закрепился в голове Данте, раздробленный и сбивающий с толку: Комната с забрызганными кровью белоснежными стенами. Шприц с бусинкой прозрачной жидкости на игле. Мужской голос. Что кричит маленький психопат?

Боль ударила по нему. Он споткнулся. Рука схватилась за его бицепс. В глазах мерцали черные пятна. Они постепенно исчезали. Данте посмотрел в голубые глаза Энни — увидел любопытство. Голод сжигал его вены. Ему нужно поесть. Он слишком долго ждал. И контроль ускользал.

— Ты в порядке?

— Oui. — Он вырвался из хватки. Отступил от нее, от соблазнительно бьющегося пульса.

— Можно мне посмотреть на твои клыки? У тебя же есть клыки, да? Я хочу увидеть.

Данте прошел в кухню и остановился у раковины. Открыл кран с холодной водой. Нагнувшись, он набрал в ладони холодную воду и брызнул в лицо. Смыл кровь. Но не шепот.

Я преобразовал твой разум.

Что он кричит?

Его требование очень громкое и очень четкое.

— Убейте меня, — прошептал Данте. Боль пронзила виски, и он схватился за край раковины. Комната завертелась. Он закрыл глаза. Пытался уцепиться за ускользающую память, пытался повторить слова, что только что произнес, но когда открыл рот, то уже не знал, что говорить.

Это прошло. Что бы это ни было.

— Черт.

Данте открыл глаза, ослабил хватку на раковине и выпрямился. Боль стучала в левом виске. Оторвав бумажное полотенце от рулона на барной стойке, он вытер лицо. Выключил воду. Во внезапной тишине он услышал резкий вдох из гостиной. И поспешил из кухни, чтобы увидеть Энни, стоящую у обеденного стола, ее внимание было сконцентрировано на фотографиях, разложенных на темном дереве.

— Это моя мама? — спросила Энни, голос ее был чуть слышнее хриплого шепота.

— Не знаю. Но думаю, что да.

— Она убила сама себя, потому что была пьяницей и проституткой, — сказала она скучающим тоном, но в голосе проскользнуло напряжение. Маниакальная энергия кружилась вокруг нее, как электричество по проводам. — Если-бы-она-не-была-уже-мертва-я-бы-черт-побери-убила-ее-сама-она-долбаная-пьяница-я-ненавижу-ее-я-ненавижу-ее-я-всех-ненавижу…

Боль и ярость Энни ударили по Данте, словно кулак разозленного, пинающегося и орущего ребенка. Потом, со скоростью почти как у создания ночи, она развернулась и побежала через комнату к лому. Наклонилась, схватила его. Снова развернулась.

Ее глаза сверкали от возбуждения. Воздух пропитался ее мускусным запахом. Данте видел прежде такую боль. Испытывал ее. Нес ее в сжатых кулаках и внутри сердца.

Энни махнула ломом в воздухе, пальцы сжали сталь до белых костяшек. Беззвучный вой вырвался из ее груди и словно бритвой полоснул по позвоночнику Данте. Она бросилась вперед, будто ракета, лом со свистом сделал дугу в воздухе.

Сиэтл, Вашингтон

22 марта

Хэзер заехала на парковку «Фред Мейер» [26] Fred Meyer — сеть супермаркетов. , перевела рычаг в нейтральное положение и дернула ручной тормоз. Грохот двигателя Trans Am стих до спокойного урчания.

Она открыла телефон, сделала глубокий вдох и набрала домашний номер Данте. Хэзер не стала записывать номера его дома и клуба в мобильный, а просто запомнила, потому что беспокоилась, что кто-то может украсть их вместе со всеми данными. Кто-то в костюме, солнечных очках и со стрижкой Бюро.