Эдриан Феникс - В крови (ЛП)

Данте долго смотрел на нее и молчал. Затем кивнул. Наклонившись, он убрал волосы с ее уха и что-то прошептал. Беспокойство промелькнуло на ее лице. Она поднесла губы к уху Данте и прошептала ответ. Затем достала USB- флэшку из кармана и сунула обратно в руку Данте.

Не в первый раз Алекс захотел обладать острым слухом вампира.

— Я купил Хэзер немного времени, — сказал он. — Еще пару дней, чтобы уйти в подполье.

— Я ценю это, — ответил Данте, обратив внимание на Алекса. — И мне жаль твою сестру, правда. Но — ты и я? — мы закончили. — Он бросил флэшку обратно. — Если хочешь помочь своей сестре, увези ее настолько далеко от отца, насколько сможешь.

Алекс рефлекторно поймал флэшку.

— Это был подарок.

— Нет, не был. Не хочу, чтобы мной манипулировали или шантажировали, или заставили винить себя.

— Я принесу тебе своего отца на серебряном блюдечке. Все, что тебе нужно сделать, это исцелить мою сестру.

Угрюмая улыбка тронула губы Данте.

— Я приду за твоим стариком, можешь быть уверен. Но когда я решу и на моих условиях.

Рука бродяги соскользнула с плеча Алекса.

— Время уходить, — сказал он, разрезая ногтем клейкую ленту, связывающую запястья.

Неохотно Алекс встал, бросил флэшку обратно на диван и собрал вещи, запихнув их в карманы толстовки. Он взглянул на Хэзер.

— Можно мне назад мой пистолет?

— Конечно. — Хэзер подошла к столу в столовой и взяла смит-вессон. Она сняла магазин, затем достала заряженные патроны. Подойдя обратно к дивану, протянула пустой пистолет Алексу.

— Ты знаешь, где выход, — сказала она.

С кривой усмешкой Алекс взял у нее оружие, затем заткнул его за пояс джинсов и натянул сверху толстовку. Время, чтобы ухватить шанс и посеять несколько семян.

Он остановился рядом с Данте.

— Женевьева умоляла дать ей подержать тебя после того, как ты родился. Ей отказали. Каждую минуту, что ты позволяешь моему отцу дышать, ты отрицаешь справедливость.

Данте переместился. Его рука обвилась вокруг бицепса Алекса, и в тот же миг Алекс полетел, когда вампир пронес его через всю комнату наружу. Звуки смазались: резкий вздох, Хэзер; хруст гипсокартона, дверная ручка, ударившаяся о стену. Данте швырнул его к джипу, припаркованному на обочине. Удар был сильным, боль прошлась от правого плеча к ребрам. Он старался поймать дыхание. Ярость залила прекрасное лицо Данте, его глаза вспыхнули красным.

— Какую часть в «когда я решу» ты, черт возьми, не понял?

Истинная кровь уставился на его горло, и в один момент холодного-пота-и-стучащего-сердца Алекс был уверен не только в том, что грубо просчитался с реакцией Данте, но и в том, что Данте собирается разорвать его, разодрать и выпить, как деликатес.

Но вместо этого руки Данте сжались в кулаки, и он перевел взгляд обратно на лицо Алекса.

— Держись подальше от меня. От Хэзер, черт возьми. — Его бледная кожа, казалось, была пропитана лунным светом, текущим по венам.

— Из того, что я видел, — сказал Алекс, вставая рядом с машиной и потирая ноющее плечо, — это ты тот, кто должен держаться подальше от Хэзер. Как долго, ты думаешь, она будет с тобой на одной стороне? Они охотятся за ней из-за тебя.

— Пошел ты. Это не твоя забота. — Но неуверенность мелькнула на лице

Данте, и его взгляд обратился внутрь, как будто он прислушивался к кому-то.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, успокаивая этим кого-то, и коснулся пальцами виска.

Холодок пронесся сквозь Алекса. Насколько стабилен разум Данте? Насколько безопасным было программирование его отца? Возбуждение и адреналин отогнали холод и прибавили сил. Истинная кровь выглядел готовым к подчинению.

Все, что нужно было Алексу, — правильный момент.

Из-за плеча Данте Алекс увидел Хэзер, стоявшую на крыльце, она выглядела обеспокоенной. Бродяга опустил руку на ее плечо, но наблюдал за Данте.

— Я могу помочь тебе вспомнить моего отца. Проведу тебя мимо его защиты и программирования. Я могу отдать его прямо тебе в руки.

— Пошел ты. Я не играю. Va jouer dans ta cour a toi. — Данте отошел на несколько шагов назад, потом развернулся и побежал.

Хэзер и вампир-бродяга вернулись обратно в дом вместе с Данте, и дверь закрылась с твердым глухим стуком. Свет пролился во двор из окон гостиной, когда кто-то включил свет.

Алекс пробежал вниз по кварталу к своему грузовику и забрался внутрь. Повернул ключ зажигания. Двигатель включился с глубоким мощным ревом. Он должен был признать, что Данте поймал его в ловушку, когда отдал ему флэшку; он не ожидал, что упрямая злость вампира перевесит его любопытство, голод правды.

Алекс побарабанил пальцами по рулю. Взаимосвязь между Данте и Хэзер была интригующей. Казалось, что ее присутствие помогало Данте закрепиться в здесь и сейчас. Но, судя по выражению ее лица, его жестокость беспокоила ее.

Алекс включил дворники. Пока лопасти скользили по ветровому стеклу, вытирая последние оставшиеся капли от ливня, который прошел раньше, он заметил движение в одном из темных окон спальни.

Что-то упало из окна в кусты. Затем фигура человека выбралась наружу и спрыгнула на землю. Тонкая тень огляделась, потом достала сумку из кустов и перекинула ее через плечо. Тень трусцой побежала по улице, затем повернула налево.

Выключив дворники, Алекс зажег фары, включил передачу и поехал вниз по улице, преследуя тень. Он был почти уверен, что тень была женской, благодаря изгибам и покачивающимся бедрам.

И вот он, тот самый нужный момент.

Аминь, брат, аминь.

***

Ремень спортивной сумки обвивал ее плечо, Энни неохотно брела вдоль тротуара, голосуя. Автомобильные фары и мерцающие неоновые вывески модных бистро, магазинов и заправок ослепляли, усиливая боль, пульсирующую над правым глазом. Начиналась мигрень. Просто, черт возьми, прекрасно.

Она пошарила в кармане своей толстовки на случай, если там остались таблетки Окси с прошлой ночи. Даже сигаретки не было. Она почувствовала, что ее мысли напряглись сильнее. Ей нужно было что-то, что оттолкнет боль и прочистит разум. Нужно было что-то, что сметет все темное дерьмо, шумевшее в мозгу.

Твой отец связался с членом ТО… Так что ТО решило забрать тебя для тестов, чтобы определить, что он с тобой сделал. И как.

Хэзер, должно быть, поняла, что Энни разболтала ее секрет отцу. Хэзер, возможно, ненавидела ее теперь. Наконец-то, верно? Последние оковы пали. Больше не было причин оставаться. Все, чем она когда-либо была, — бледной тенью, отбрасываемой Хэзер.

Но не для Сильвера. Он умел весело провести время в кровати и вне ее и, в отличие от смертных парней, мог продолжать это вечно. Хотя ему двадцать шесть, он был обращен в пятнадцать, поэтому, зависая с ним, она чувствовала себя немного извращенкой, но в восхитительной манере. А еще Сильвер заставлял ее чувствовать себя легче, чем воздух, легче, чем поднимающийся вверх листочек, падающий в небо.