Мари Ардмир - Мисс Питт, или Ваша личная заноза

– Тупица-кровопийца! – не осталась я в долгу и потянула его галстук за концы.

Не знаю, чем бы дело кончилось, но тут из комофона донеслось:

– Мисс Питт, сигнал вашего пропуска говорит, что вы уже вернулись.

Альхар Эбенитович замолчал, ожидая, когда я нажму кнопку и отвечу привычное «Слушаю, босс». Но, в силу моей занятости, а именно – удушения одного наглого смазливого мерзавца, ответа не дождался. Вздохнул протяжно:

– Понимаю, сейчас у вас законный обед, но… не могли бы вы снизойти до моей просьбы? Спуститься вниз и незаметно провести ко мне Николаса Перини. – Заминка и уточнение: – Высокий брюнет, немного похож на меня и такой же страстно влюбленный в науку.

Хотелось сказать, что имеется тут один брюнет, страстно влюбленный в свой плащ, но я более чем уверена, что это два разных брюнета!

– Хотя о чем это я… – продолжило между тем мое начальство, даже не догадываясь, что вот-вот потеряет свою доверенную помощницу. – Вы сразу заметите наше родство, так что не буду держать в секрете. Перини – это псевдоним, под которым скрывается мой брат Николас Эбенитович Вайзер!

В другое время, услышав настоящее имя знаменитого кутюрье, я бы завизжала от радости, захлопала в ладоши и с воплем «Неужели они в родстве?!» обязательно нажала бы кнопку комофона и заверила босса в своей лояльности и преданности. Но сейчас лишь сильнее стянула концы галстука на гадком вампире, продолжавшем меня душить.

– Мисс Питт? – раздраженно донеслось из комофона.

А меня словно дежавю накрыло. Я уже видела вот такой вот красный взгляд, искривленную линию рта, дергающуюся щеку и вздыбленную смоляную шевелюру… У босса видела, когда до озверения его довела. Присмотрелась – и точно! Вот он, Николас Эбенитович Вайзер! Передо мной стоит, натужно дышит.

Я тут же галстук его в надлежащий вид привела, поправила, пригладила, попыталась шагнуть в сторону, а вампир не отпускает, душит. Слабее, конечно, чем ошейник гномов, но все равно неприятно. Тут и пришлось вспоминать юность бурную, когда в борьбе с мальчишками силы уже не равны, но хитрость все еще спасает.

«Уволят, вот теперь точно уволят», – подумала я и принялась расстегивать на душителе брюки. Вначале свободу получил ремень, а затем первая пуговка, вторая…

– К-куда?! – На третьей кутюрье от меня как ужаленный отскочил, и не куда-нибудь, а в сторону открывшейся двери, в объятия родного брата.

– Евге!.. – возмущение раздраженного босса тут же потонуло в приветствии: – Николас, наконец-то! – Дверь за вампирами закрылась, и уже через комофон прозвучало: – Мисс Питт, кофе!

Приготовила, принесла. Не поднимая глаз, поставила поднос на столик, разлила напиток и удалилась, беззвучно прикрыв за собою дверь.

Через минуту раздались щелчок и еще одна просьба:

– Папку принесите, пожалуйста. И плащ…

Принесла, вручила, не успела выйти, как знаменитый кутюрье спросил смущенно, нет ли у меня при себе ниток и иголок.

– Я поищу.

– Будьте так добры, – прохрипел он смиренно и кашлянул.

– Снова приступ? – забеспокоился гений о здоровье брата, и я быстренько выскочила за дверь. Хорошенькое знакомство получилось! Меня младший Вайзер чуть не убил, а я его до какого-то приступа довела. Не дай боги, он пожалуется боссу! Не только уволят, еще и в нападении обвинят.

Швейные принадлежности искала долго и нудно, к кабинету шла еще дольше, дверь открывала так вообще невыносимо медленно, поэтому и успела услышать краткий отрывок из бурного спора братьев.

– …как менять? Мы же ее кандидатуру все прошлое воскресенье обсуждали! – Николас уже не хрипит и достаточно громко возмущается.

– А в понедельник я с ней встретился, – хмуро ответил босс и поставил жирную точку в этом вопросе.

– В таком случае выбери одну из тех, кого я представил тебе в субботу…

– В прошлую? – уточняет мое начальство недовольно и рубит сплеча: – Исключено!

– Но, Альхар! Я платье сшил на стандартную для модели фигуру…

– Не настаивай. К тому же еще неделя впереди, успеешь перешить.

– А ты – Гриню переделать? – поддел его младший Вайзер.

На несколько мгновений в кабинете повисла напряженная тишина.

– Мы друг друга поняли, – еще больше помрачнел босс и попросил: – Мисс Питт, не стойте у двери.

– Нитки и иголки… – прошелестела я, чтоб не показать, как мой голос сел от обиды.

– Заносите. И почта. – Мне указали на забитый вестниками почтовый агрегат и внушительную горку писем перед ним.

– Да-да.

В этот раз, уходя, я не смогла дверь тихонечко прикрыть: хлопнула. Не от души, но достаточно громко. Так же громко стукнула ящиком о стол в приемной и взялась сортировать набежавшую за день корреспонденцию. И не радует уже оказанное начальством доверие. Наоборот, злит.

Значит, пока меня в Подземелье держали и допросам подвергали, он себе на бал сопровождение выбирал модельного вида. Чтоб подошла под платье!

Значит, я молилась всем богам и понедельника ждала! А он обо мне даже не вспомнил, жил и не тужил!

Значит, я!.. А он!..

Я…

Судорожный всхлип вырвался сам собой. Я почувствовала себя глубоко несчастной, чуток придушенной, а еще голодной и никому не нужной. Совсем-совсем!

– Мисс Питт? – раздалось через комофон, и мне впервые за три недели захотелось нарушить образ личной помощницы, преданный как верная… верный пес.

– Я на обед! – И, не слушая возражений, сбежала.

Вернулась сытая и добрая, а кабинет начальства закрыт вместе с приемной. На двери – вестник с короткой запиской:

«Спасибо, мисс Питт, вы сегодня отлично поработали. Жду вас завтра.

P. S. Пирожные прекрасны, но матушка их уже не ест.

P. P. S. Отправил их вам. Хорошего вечера.

– Ладно, устрою допрос с утра, – вздохнула я и отправилась домой. Хоть там меня кто-то ждет! Пирожные.

– И все-таки, босс, когда вы обо мне вспомнили?

Вопрос я задала вовремя, как раз после того, как Вайзер плотно пообедал и успел выпить половину кофе, заваренного мной. В первый раз я спросила его до обеда и ответа не получила, а теперь вот – во второй. Спросила и невольно взялась за чайник, проверенный в бою. И не потому, что вознамерилась мстить, а чтобы обрести спокойствие. Ведь, снедаемая обидой, я не могла всю ночь уснуть. Хотя вполне возможно, моей бессоннице поспособствовали пирожные, съеденные на ночь глядя все от той же обиды.

– Я помню о вас всегда, – добродушно ответил Альхар Эбенитович.

– Что ж вы тогда не кинулись за мной по следу?

– Тогда… – протянул он задумчиво, покосился на дрогнувшее в моей руке орудие для вправления мозгов и нахмурился, созерцая внушительную вмятину на серебряном боку.

– Я кинулся, но меня перехватили.