Артур Сунгуров - Война меча и сковородки

Королева ответила ему холодным взглядом и сказала:

— Я тоже.

Зеленые леса родного Роренброка Эмер видела, как наяву. Она шла по тропинке, а вокруг был май — бушевал во всем великолепии. Цвел боярышник, и солнечные лучи щедро поливали землю сквозь молодую листву. Из-за солнечных пятен прелые прошлогодние листья напоминали пятнистую оленью шкуру.

Эмер брела, не имея ни малейшего представления — куда и зачем направляется. Ей помнилось, что вот-вот должно показаться озеро, но тропинка вела все дальше и дальше, а озера не было и в помине. Очутившись в дубраве, Эмер поняла, что заблудилась. Возле Роренброка не было дубрав.

Задрав голову, она прищурилась против солнца и долго любовалась дубами. Солнечные лучи скользили ее по щекам, приятно согревая, и от этого совсем не хотелось просыпаться. Но лучи становились все настойчивее, от их прикосновений стало горячо, как от кузнечной печки. Эмер резко отвернулась и… открыла глаза.

На нее смотрел Годрик, и он же гладил ее кончиками пальцев по щекам, призывая проснуться.

Эмер смотрела на мужа и думала, что умереть — это вовсе не плохо. Она протянула руки и обняла его, а он зарылся лицом в ее волосы и тихонько поцеловал в висок.

— Я умерла и оказалась на небесах? — прошептала Эмер, вдыхая столь знакомый и милый ей запах мерзлой земли и янтаря, и чувствовала, что вполне может умереть еще раз — от счастья. — Но неужели ты тоже умер?

— Мы живы, — сказал ей Годрик. — И ты, и я. И теперь все будет хорошо. Только мне надо снова просить у тебя прощения.

— За что?

Ответил совсем другой голос, который сразу вырвал ее из пребывания в блаженстве:

— За то представление, что мы разыграли перед вами.

Это не могли быть небеса. Потому что никакие силы не протащили бы епископа Ларгеля Азо в сады праведников. Эмер сразу расхотелось обниматься, и она беспокойно завозилась, пытаясь оттолкнуть Годрика. Он выпустил ее из объятий и сел на край постели, нежно поглаживая по колену через шелковое одеяло. Полог кровати отодвинулся, и внутрь краем глаза заглянул епископ Ларгель, а потом опять скрылся.

— Мы все оказались в преисподней? — догадалась Эмер. — Как же так? Ладно — епископ, он с демонами одной породы. И даже ты, Годрик. Сколько ты мне крови попортил — как раз достанет на смоляной котел. Но меня-то за что?! Я-то чем прогневала небо?

— Нет, мы живы… — начал убеждать ее Годрик.

А приглушенный голос спросил:

— Вы уверены, что безгрешны, дитя мое? — затем послышалось хихиканье: — Святая простота!

Этот голос Эмер тоже узнала:

— Лорд Саби!

— И он здесь, — сказал Годрик смущенно.

— Тогда это не может быть преисподней, — сказала Эмер убежденно. — Такого уродливого старикана испугались бы даже демоны.

— Это наш бренный мир, графиня, — ответил невидимый лорд Саби, продолжая хихикать. — А вы не испытывайте неловкости, милорд Фламбар, я ничуть не обижаюсь на вашу милую жену.

— Благодарю, — пробормотал Годрик, выразительно глядя на Эмер, чтобы попридержала язык.

Но она уже села в постели и отодвинула Годрика в сторону, чтобы было сподручнее смотреть. Выглянув из-за полога, Эмер обнаружила, что находится в незнакомой комнате — очень светлой, с огромным окном, сквозь которое так и лился солнечный свет, и задувал приятный летний ветерок. Стены были облицованы дощечками из мореного дуба, и запах благородной древесины властно напомнил Эмер о сновидении.

— Где я? — спросила она. — И что здесь делаете вы?

— Добро пожаловать в мой скромный дом, графиня, — сказал лорд Саби тоном радушного хозяина.

Они с Ларгелем были одеты в одинаковые черные квезоты, расшитые серебряной нитью у ворота, и походили не на грозных пастырей Эстландии, а на обыкновенных горожан, принарядившихся к празднику. На круглом столе стояли серебряные кубки и запотевший кувшин, и лежало простое сырное печенье, какое готовят пастухи, отправляясь на горные пастбища. Только сейчас Эмер поняла, как голодна, и решила отложить выяснение всех тайн на потом.

— Дай-ка мне печенья, Годрик, — велела она, откидываясь на подушки. — И чего-нибудь попить. У меня такое чувство, будто я прошла вместе с Мюрдером Смелым от окраин Эстландии до восточных морей. Сейчас я поем, а потом хочу услышать, каких-таких хвостатых лебедей произошло. Королева приказала меня казнить…

Она задумалась, припоминая, и рассеянно взяла блюдо с печеньем, которое Годрик ей услужливо поднес.

— Ты что-нибудь помнишь? — спросил он. — После того, как тебя повели на казнь?

Прежде чем ответить, Эмер съела три рассыпчатых печенья, отпила вина из предложенного кубка, и аккуратно промокнула губы рукавом рубашки.

Полог над кроватью подняли, и теперь Эмер могла видеть всех трех мужчин. Лорд Саби расположился в кресле с высокой спинкой, епископ Ларгель стоял у окна, облокотившись о стену плечом, Годрик сидел на постели, поближе к жене.

— Помню, как вышла из зала, как прошла во двор. Солнце ударило в глаза… Палач с мечом… И… и ничего больше. Как уснула.

— Будьте благодарны епископу Азо, — подсказал лорд Саби. — Этот прием называется «поспи часок». Сдается мне, он немного перестарался — вы проспали целые сутки. И все же это лучше, чем наблюдать собственную казнь.

— Казнь? — Эмер посмотрела на Годрика.

— Мы вроде как казнили тебя, — объяснил Годрик. — Лорд Саби сделал твоего двойника, которого усекли мечом. Половина замка видела, и Тюдда тоже. Они уверены, что королева приказала избавиться от тебя и простила Тюдду.

— Но зачем?.. — Эмер забыла о печенье, а кубок поставила на прикроватный столик.

— Чтобы найти главного мятежника, — сказал лорд Саби. — Того, кому служит Тюдда, и кто смертельно опасен для Их Величеств. Если бы мы сделали закрытую казнь, у главаря остались бы сомнения, и это навредило бы делу. Но все прошло как нельзя лучше, я уверен. Надо сказать, найти в Эстландии такие же буйные кудри, как у вас, оказалось нелегким делом.

Только через несколько секунд до Эмер дошел смысл сказанного, и она тихо спросила:

— Вы казнили другую женщину вместо меня?

— Это была ведьма, — объяснил лорд Саби. — Она заслужила смерть, и казнили ее по приговору королевского суда. Вам не стоит волновать свое нежное сердце, графиня.

Эмер опять взглянула на Годрика, но тот пожал плечами:

— Ее бы все равно казнили. Вот я и решил, что пусть если не она сама, так ее смерть послужит королеве.

— Ты решил?

— Сэр Годрик предложил Её Величеству план, как выявить всех мятежников против короны, — сказал лорд Саби. — И Её Величество милостиво согласилась претворить этот план в жизнь, и сама в нем поучаствовала.

— Королева знала обо всем? О том, что казнь будет ложной?