Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Сателлит для Богини (СИ)

- Вла-ад, – капризно протянула Светка. – Я хочу с тобой.

- Я тоже хочу с собой, – усмехнулся я. – Малыш, честно, появились проблемы, которые я должен решить. Ты ведь найдешь себе развлечение, правда? – и ответил прежде, чем она открыла рот. – Я в тебе не сомневался.

- Иногда ты меня жутко бесишь, – фыркнула она.

- Я иногда с собой вообще не уживаюсь, – я пожал плечами и поставил на стол чашки с кофе. – Приятного, Светик.

Она хотела еще что-то сказать, но я уже не обращал на нее внимания, вновь погрузившись в свои размышления. Жилье, пропитание – все это хорошо, особенно с начальным капиталом. Хуже другое, мне нужно пристроить нас с парнями куда-то за три месяца, в крайнем случае, себя любимого. Должен начать жить на собственные песни, превратить их из хобби в работу. Оно и к лучшему, давно пора начать двигаться вперед, а не буксовать на месте. Из дома я выходил уже с надеждой, глядя в будущее. Выбрал в гараже «Ауди», что вызвало фырканье моей птахи.

- Можешь идти пешком, – предложил ей.

- Нет уж, спасибо, – она уселась рядом со мной, всем своим видом показывая, что черный хромированный монстр за нашими спинами ей бы подошел больше.

- Куда тебя? – поинтересовался я.

- Домой, – вздохнула Светка, и мы выехали на улицу.

Скинув временную подружку на Торжковской, я настроил радио на «Радио-Рокс», за неимением в машине любимой музыки, врубил звук, превращая бедняжку «Ауди» в бумбокс на колесах. Помчался в сторону Васильевского острова, где жил мой друг детства, юности и порочной молодости – Мишка Архипов. Он же соло-гитара в нашей группе с, непривычным для слуха, названием «Сателлит». Даже не могу сказать, откуда я взял это слово. Просто легло на язык и все. Парням понравилось. Я потом даже залез в энциклопедию, выудив оттуда определение слова «сателлит». Оказалось, так называли телохранителя в Древнем Риме. Забавно. Увлекшись своими размышлениями, я чуть не пролетел на красный свет. Реакция у меня всегда была удивительной. Инстинкты на высшем уровне, срабатывают раньше, чем я успеваю подумать. В общем, до «Васьки» удалось добраться без приключений и разборок с ДПС и другими водилами, оно и к лучшему. Выудив из кармана телефон, я, не глядя, набрал Мишку. Он ответил быстро, что уже радовало.

- Мих, ты дома? – спросил я без долгих предисловий.

- Угу, – промычал сонный голос приятеля.

- Я на подъезде, встречай, – и отрубил связь прежде, чем он успел еще что-то ответить.

Воткнув свою машину на свободное место в Мишкином дворе, я огласил двор пиканьем сигнализации и направился к подъезду. Мишка снимал комнату в старой коммуналке, куда прорваться без боя было невозможно. Потому своих гостей Миха встречал лично, так удавалось избежать ругани с противной бабкой – его соседкой, тетей Олимпиадой. Если пользовались звонком, эта юркая старушенция выбегала к дверям и орала, не открывая обшарпанные створы, угрожая полицией, мэрией и карой небесной. Легче было разбежаться и выпрыгнуть в окно, чем слушать визгливое дребезжание. Если же ты оказывался в святая святых, она из своей комнаты не высовывала носа, тихо ворча оттуда. Мишка уже стоял в дверях, взлохмаченный и помятый, отравляя и без того не ароматный лестничный пролет запахом ядреного перегара. Поморщившись, я оттеснил его и вошел в замызганную коммуналку.

- Мих, сколько платишь за съем? – а что, комната дешевле, чем квартира. Хотя…

- Нормально плачу, – проворчал он, шаркая за мной. – Десятку, плюс коммунальные платежи. А что?

- Да, так… – я вошел в его комнату и усмехнулся, глядя на второе тело, растянувшееся на надувном матрасе.

Наш ударник, которого называли не иначе, как Штурм. В миру Штурм имел самое тривиальное имя – Петя, но предпочитал с гордостью носить прозвище, которое он получил за штурм дверей военкомата. Он очень хотел служить в армии, но был единственным из нас, кого туда не брали, совсем. И однажды, высосав литр горькой, наш друг и соратник пошел требовать справедливости. День был выходной, Штурм об этом благополучно забыл, и с надрывными криками бросался на закрытые двери военкомата. Ему потом даже полиция, тогда еще милиция, объясняла, что Родине Петр Семенов нужен в глубоком тылу. Штурм утер скупую мужскую слезу и махнул на армию рукой, а прозвище осталось. Штурм открыл один глаз, посмотрел на меня и, издав невнятное восклицание, снова провалился в хмельное забытье.

- Ты чего? – Миха упал на постель не первой свежести, откуда раздалось недовольное женское ворчание.

Приглядевшись, я рассмотрел в сбившемся в кучу одеяле женскую ногу.

- Нужны идеи, – заявил я, падая на скрипучий деревянный стул. – Нам нужно продвижение. Пора миру услышать о «Сателлите».

- Офигеть, – восхитился Мишка, правда, выразился он более емко. – Ты такой умный и красивый врываешься в наше печальное утро…

- День, Миха, уже день, – поправил я.

- Это у тебя день, а у нас глубокая ночь, – не согласился мой вечный друг. – Ты врываешь и пытаешься смутить наши ослабленные умы.

- Пришло время, – упрямо повторил я.

- Вон окно, – махнул рукой приятель. – Открой и заори. Потом закрой, сядь на стул и закройся до полного пробуждения, моего.

На полу заворочался Штурм, затем сел, почесал свою многомудрую «репу», вдруг вскочил, рванул на себя раму и заорал:

- Сателли-ит!

- И на бис, – деловито кивнул Миха.

- Сателлит, вашу мать! – проревел Штурм и упал на матрас с чувством выполненного долга.

Мы с Мишкой проследили этот душевный порыв, переглянулись, и Миха развел руками:

- Ты счастлив?

- Пошли вы, – беззлобно отмахнулся я и включил телевизор.

Моя команда, сломленная ночным возлиянием, удовлетворенная моим временным затишьем, вернулась по своим местам. Бездумно переключая каналы, я упорно думал, как жить и что делать, когда мое внимание привлекли взрывы сценического фейерверка, алая надпись «Прорыв» и забойная мелодия на заднем плане. Бодрый голос вещал об отборочном туре на конкурсе молодых рок-групп «Прорыв». Запись альбома и контракт с крупной звукозаписывающей компанией, плюс пиар-агентство. Черт, то, что надо!

- Сателлит, подъем! – заорал я.

- Отвали, – простонал Миха.

- Сателлит! – проревел Штурм.

- Мы идем на «Прорыв»! – возвестил я, гордо улыбаясь, и получил подушкой по роже.

Лина

-Ли-и-и-ин! – чей-то тихий шепот на периферии слуха откровенно мне мешает, да еще и за плечи потрясли.

-М-м-м… – вяло отмахиваюсь от настырного голоса, устраивая голову удобнее на сложенных руках. Нет меня, абонент не абонент и вообще…

-Линка просыпайся, блин! – тряска усилилась, шепоток звучит уже с отчаянием. Горим, что ли?

-М-м-м?? – да что тебе от меня надо? Я сегодня полночи в клубе отрабатывала, дайте поспать! Если горим – выносите мое бренное тело, а я досплю.