Лорен Донер - Номера

— Нет. Я просто смотрела, хотя многие из них танцевали. Несколько мужчин меня приглашали, но я не очень сильна в танцах.

— Тебе не нравится танцевать, или ты не любишь, когда мужчины прикасаются к тебе?

— Я не общительная и не хотела привлекать много внимания к себе. Я умею танцевать, но мне не нравится делать это с незнакомцами. Пол и Бекки выходили на танцпол несколько раз. Я просто оставалась за столом.

Он расслабился, с плеч спало напряжение.

— Я не танцую. Боюсь, что другие станут смеяться надо мной. Нам не давали слушать музыку в «Мерсил». Это все в новинку.

— А твоя жена? Она танцевала?

— Моя пара болела, когда нас освободили. Проводила все свое время в нашем доме, подключенная к аппаратам. Не хотела оставаться в больнице, поэтому ее поместили дома, приспособив все к ее потребностям.

Дана кивнула:

— Понимаю. Мы делали тоже самое для Томми, ближе к концу, но он хотел попробовать еще одно лечение с очень маленьким шансом на успех. Его госпитализировали за десять дней до смерти. Мы думали, что он продержится дольше, иначе я бы настояла, чтобы его отправили домой. — Дана попыталась оттолкнуть вдруг нахлынувшую печаль. — Думаю, он спланировал это, чтобы у меня не осталось воспоминаний о его кончине в нашей спальне.

— Я переехал в мужское общежитие после того, как потерял свою пару. Не вынес постоянных напоминаний в нашем общем доме.

— Это тяжело, — призналась Дана. — Мне, наверное, тоже нужно было так сделать, но я люблю наш дом. Так много хороших воспоминаний связаны с ним, что они перевешивают плохие. Нам посчастливилось купить дом нашей мечты с первого раза.

Морн нахмурился.

— Большинство людей покупают то, что называется «первым жильем», а позже приобретают дом, о котором мечтали, но не могли себе позволить сразу. Томми унаследовал деньги от своей семьи и владел собственным бизнесом. Он продал его, когда узнал, что у него серьезные проблемы со здоровьем, но мы всегда были финансово обеспечены и не нуждались в деньгах.

— Понятно.

Молчание затягивалось. Дана сообразила, что Морн не очень разговорчивый, и решила его мягко подтолкнуть.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Он отвернулся.

— Нет.

Она решила начать сама этот трудный разговор.

— Ты хочешь поговорить? Задать мне какие-нибудь вопросы?

— О чем в твоей паре ты скучаешь больше всего?

Это был сложный вопрос. Дана задумалась.

— Не могу назвать что-то одно, но если начать перечислять, во-первых, я бы упомянула про смех. — Она улыбнулась воспоминаниям, пробившимся сквозь ее мысли. — С Томми было очень весело. Он мог заставить меня смеяться несмотря ни на что. — Придя в себя, она сказала: — Я скучаю по нему, когда забираюсь в кровать. Я чувствовала себя в безопасности и сразу же прижималась к нему, прежде чем уснуть.

Морн повернулся к ней лицом. Встретившись с ним взглядом, Дана поразилась слезам в его глазах. Синие и осенние оттенки, казалось, стали ярче, и у нее перехватило дыхание.

— Я жил только ради своей пары, а теперь у меня никого нет.

Дана не понимала этого.

— Как ее звали?

На его щеке задергался нерв, а слезы высохли.

— Я не могу произнести вслух ее номер. Слишком больно.

— Номер?

— Она не выбрала имя. «Мерсил» присваивала нам номера. Я отказывался взять имя, пока она не умерла, раз у нее его не было.

Для Даны это звучало ужасно и душераздирающе. Женщина, которую Морн любил, болела, и когда наконец-то оказалась на свободе, не смогла воспользоваться ею в полной мере. Она мысленно представила себе надгробие с выгравированным на нем простым номером вместо имени. Так трагично.

— Мне очень жаль.

— Это не твоя вина. И не все люди одинаковые, я знаю. Ты не причастна к ее гибели.

— Мне так жаль, что вам пришлось такое пережить. Назови это извинением за всех козлов в мире. Жизнь несправедлива.

— Нет. — Он потянулся к ней, но не прикоснулся.

Дана сжала его руку.

— Дела пойдут лучше. Я думала о Томми постоянно, когда он умер. Это была бесконечная агония. Прошло время, и стало легче. Несколько дней могут пройти, когда я не думаю о нем вообще. — Большим пальцем она погладила пальцы Морна, надеясь его утешить. Его рассказ растрогал ее. — Тогда я чувствую себя виноватой. — Она улыбнулась. — Так ждешь этих дней, а когда они наступают, и приходят воспоминая, чувствуешь себя паршиво. Меня уверили, что это часть процесса исцеления.

— Я пытаюсь не думать о ней.

— Это нормально.

— Я чувствую вину.

Она кивнула.

— Вина выжившего. Так это называют.

— Ненавижу быть в одиночестве.

— Ты не одинок. Я здесь, да и рядом с тобой всегда много Новых Видов.

— Ты знаешь, о чем я. Спать одному, есть одному. Абсолютная тишина — вот что ужасно.

Дана кивнула.

— Именно. — Она подвинулась ближе к нему. — Ты должен постараться найти друзей. Это действительно помогает. Я потеряла многих после смерти Томми. Некоторые избегали меня, потому что не смогли справиться с его утратой, или, вероятно, просто не знали, что сказать. Некоторых людей избегала я сама, потому что терпеть не могла то, как они на меня смотрели. Жалость — отстой. — Она замолчала на мгновение. — Некоторые люди вели себя так, как будто моя потеря заразная, и боялись меня, как чумной. Это напоминало им, что их собственная жизнь может рухнуть в одночасье. Я была экспонатом А.

Он обернулся и посмотрел на нее.

— Экспонат А?

— Свидетельство того, что может случится с ними, если они потеряют любимого человека.

— Некоторые Виды используют меня в качестве примера, почему не надо обзаводиться парой и нуждаться в единственной. Ее потеря причинит боль.

— В точку. Ты для них тоже экспонат. — Дана улыбнулась. — Я нашла новых друзей, тех, кто не знал Томми. Они не сравнивали меня до и после. Это помогло. Для них я была просто Даной.

— Все меня знают здесь и в Заповеднике.

— У тебя появился новый друг. — Она слегка наклонилась и столкнула его руку со своего плеча.

Он улыбнулся, и это было убийственно. Улыбка преобразила его лицо, и Дана потрясенно уставилась на него. Морн был привлекательным, но улыбающийся, счастливый Морн сражал наповал. Доказывая тем самым, что не останется надолго один, если только позволит другой женщине ему помочь.

— Я рад, что ты мне покоя не даешь.

— Я тоже.

— Я с нетерпением ждал возможности поговорить с тобой сегодня. Это дало мне цель.

— Я думала, что Пол и Бекки не отправятся спать. Я тоже с нетерпением ждала возможности пообщаться с тобой.

— Какова твоя жизнь за воротами?

— Я вернулась на работу около девяти месяцев назад. Устроилась на работу в офис, которая занимала все мое свободное время. Это заставляло меня выходить из дома пять дней в неделю. Там я нашла новых друзей. С некоторыми из них мы время от времени ходим в кино. У меня появилась цель, я не хочу сидеть целыми днями дома, пялиться на стены и упиваться жалостью к себе. Вечеринка жалости закончилась. Я занималась этой рутиной слишком долго.