Мередит Маккардл - Восьмой страж (ЛП)

— Элизабет. Ее зовут Элизабет.

— А фамилия? — раздраженно интересуется женщина.

— Я не знаю фамилию.

Женщина убирает пальцы с клавиатуры.

— Полагаю, вы не такие уж и друзья. Я ничем не смогу вам помочь, если вы не знаете фамилию.

Мне приходится очень постараться, чтобы сдержаться. Я устала. Мне больно. Я потеряла практически три месяца своей жизни. Лишилась парня. Отца. Друга отца. Всех. И всего. Я не имею понятия, жива ли Еллоу. Я вот-вот взорвусь. Мои руки сжимаются в кулаки.

— Ирис!

Я резко поднимаю голову.

— Индиго!

Я отталкиваюсь от стойки и бегу к нему. Прямо в руки. Он обнимает меня и крепко прижимает к себе.

— Как она? — уткнувшись ему в плечо, спрашиваю я.

— Она в порядке, — торопливо отвечает Индиго уставшим и одновременно обеспокоенным голосом. — Им пришлось незамедлительно сделать ей операцию, но теперь все хорошо.

— Мне так жаль. Это была моя вина. Мне следовало остаться, когда я узнала правду. Тогда никто не стал бы преследовать меня и никого бы…

Индиго прижимает палец к моему рту.

— Прекрати. Ты ни в чем не виновата.

— Но…

— Ни в чем. — Он отступает назад и смотрит мне в глаза. — Твой отец и правда был Стражем времени?

— Да.

— Мне всегда хотелось верить, что ты хороший человек. В глубине души я знал это. Ты бы не стала делать то, в чем обвинил тебя Альфа. Все эти месяцы преследования я надеялся, что мы не найдем тебя. Что ты просто исчезла, чтобы жить где-нибудь счастливой и свободной.

— Не было бы никакого счастья и свободы, пока я не закончила бы это.

Индиго кивает.

— Все меняется. Я даже не знаю, что теперь будет со Стражей. Будем ли мы и дальше существовать. У нас нет командира. Может быть, когда все станет ясно, ее согласится возглавить мой отец, но я не знаю. Не знаю, хочет ли он. Такое ощущение, что в последние дни мы мрем, как мухи. Блу ушел.

Наверное, мне стоило бы удивиться. Но нет. Блу всегда этого хотел. С того самого дня, как его предали в День испытаний на втором курсе.

— Тайлер, — говорю я. — Его зовут Тайлер. А меня Аманда. Не Ирис.

— Рад познакомиться с тобой, Аманда. Я — Ник, — протянув руку, отвечает он мне.

Ник. Я повторяю его имя про себя несколько раз. Ник. Ник . Как непривычно оно звучит.

Позади нас кто-то откашливается. Мы с Индиго — Ником — поворачиваемся и видим Зета. Он выглядит так, будто состарился на двадцать лет с момента нашей последней встречи. У него очень уставшие глаза, в волосах появилось больше седины, а лицо избороздили морщины.

— Ее только что перевели в палату. Она проснулась и спрашивает тебя.

Индиго отпускает мою руку.

— Мне нужно идти. — Я киваю. Он начинает идти по коридору, но Зета хватает его за руку и останавливает.

— Я имел в виду тебя, — произносит он, глядя пряма на меня. — Она спрашивает тебя.

— Меня?

— Я покажу тебе куда идти.

Мы молча тащимся по коридору, но внезапно меня осеняет мысль. Я замираю, и Зета с Индиго делают то же самое.

— Где вы были? — спрашиваю я Зета.

— В одна тысяча девятьсот сорок втором году, — скорчившись, отвечает он. — В последнюю минуту Альфа отправил меня на миссию, которая оказалась пустышкой. — На его лице появляется выражение боли, и он отходит, как будто ему слишком тяжело стоять и говорить об этом. Зета останавливается возле лифта. Двери открываются, и мы заходим. Зета нажимает на кнопку четвертого этажа.

— Мне нужно было понять по его поведению, что что-то не так. Мне не стоило уходить. Нужно было остаться здесь и…

Он не заканчивает свою мысль. Я отвожу взгляд. Мне жаль, что я спросила. Теперь он будет до конца жизни винить себя за то, что был на мнимой миссии, когда подстрелили его дочь.

Мы выходим из лифта и останавливаемся перед стеклянной дверью со звонком на стене. Зета сканирует карточку и открывает ее для нас. Мы оказываемся в отделении интенсивной терапии. Все двери в нем сделаны из стекла, а комнатки очень маленькие. Я сразу вижу Еллоу. Она в третьей палате — лежит на кровати и пялится в потолок. Выглядит ужасно. Под глазами фиолетовые синяки, а лицо белое, как простыни, на которых она лежит. Еллоу поднимает взгляд и видит, что я смотрю на нее через стекло. Я открываю дверь и захожу, по пути замечая на стене табличку с именем, написанную стираемым маркером.

Элизабет Мастерс

Для меня она всегда будет Еллоу. А Индиго — Индиго. Да и они, скорее всего, будут звать меня Ирис. Потому что это то, кто мы есть.

— Привет, — шепчу я.

— Пожалуйста, скажи, что все закончилось. Скажи, что меня ранили не просто так.

— Все закончилось.

Хотя, это и близко не так. Расследование даже еще не началось. Но Еллоу незачем беспокоиться в таком состоянии.

— Это хорошо, — кивает она и закрывает глаза, чтобы открыть их через несколько секунд. — Если тебе интересно, то когда в тебя стреляют, это очень больно.

— Я догадываюсь.

— Значит, то был твой парень?

— Был мой парень. — Эти два слова кажутся такими неправильными.

— Вы расстались?

— Нет... Может быть… Нет, я не знаю, что произошло.

— Теперь ты будешь встречаться с моим братом?

Я поворачиваюсь и смотрю на стеклянные двери, за которыми, сложив на груди руки, стоят Зета и Индиго и наблюдают за нами. Индиго улыбается мне, а я — ему. После этого я снова перевожу взгляд на Еллоу.

— Нет. Твой брат отличный парень, но нет. Мы друзья. К тому же, когда он говорит, ему нравится показывать пальцами кавычки. Я бы никогда не стала встречаться с парнем, который так делает.

Тем более, между мной и Эйбом еще ничего не закончилось. Наплевать на вселенную. Наплевать на дом. Мы найдем способ быть вместе.

— Вот и отлично, — говорит Еллоу. — Было бы очень странно, если бы моя подруга встречалась с моим младшим братом.

— Так, значит, мы подруги?

— Ну да. Я приняла за тебя пулю.

— Технически, это не так, — замечаю я. — Просто Блу немного запаниковал.

Еллоу улыбается, но я вижу, что она с трудом держит глаза открытыми.

— Отдыхай. Я очень рада, что тебя сегодня не убили.

— Так же, как и я. — С этими словами она опускает веки и засыпает.

Я тихо закрываю за собой дверь. Зета протягивает руку и сжимает мое плечо.

— И что теперь? — спрашиваю я.

Зета сглатывает, а потом пожимает плечами.

— Ты возвращаешься в штаб-квартиру Стражи. Ну а я… я найду, куда пойти.

— Что? Почему?

— Я тоже нахожусь под следствием. Все наше поколение проверяют тщательнее, чем ваше, — с легкой улыбкой на лице отвечает он. — Мой поколение. Кажется, я теперь его единственный представитель.

У него такие грустные глаза, что я отвожу взгляд. Сегодня мне больше не хочется видеть разбитых людей.

— До окончания расследования мне нельзя приближаться к штаб-квартире ближе, чем на пятнадцать метров.