Разбуди меня (СИ)

— Хорошо, я поговорю с Эрнестом, подготовлю его.

— Значит, его зовут Эрнест? Хагрид, это... такое чудное имя.

— А то, — лесничий с грохотом открыл дверь и неуклюже, но шустро спустился по каменным ступеням. — Этот зверь сам по себе настоящее чудо, так и имя ему должно быть подходящее.

Гермиона спустилась вслед за ним, глядя на возвышающийся над лугом замок.

— Ну, тогда до встречи! Спасибо за чай!

— Гермиона, ты же знаешь, что я всегда рад. А теперь ступай, я посмотрю, как ты дойдёшь вон до тех камней.

— О, Хагрид! Ты настоящий друг, но это вовсе необязательно. Моя палочка при мне.

— Уж тебе-то осторожность не помешает, — возразил он, хлопая Гермиону по спине так, что её сумка съехала с плеча вниз. — Тем более уже половина десятого.

— Так и быть, — улыбнулась она. — До свидания, Хагрид.

Гермиона поправила сумку и, по привычке держа палочку наготове, бодрым шагом пошла по тропинке вверх. В замке горело несколько окон, но они постепенно гасли одно за другим — все ложились спать после трудной учебной недели. Один раз Гермиона обернулась на хижину: Хагрид помахал ей рукой. Но вот она дошла до луга и скрылась за высокими валунами, у одного из которых она когда-то врезала Малфою.

Луна была заслонена облаками, но этого рассеянного света хватало, чтобы видеть дорогу без помощи заклинания «Люмос». К ночи заметно похолодало, и Гермиона ускорила шаг, желая поскорее оказаться в уютной гостиной, где так приветливо горел огонь в камине.

Она уже почти прошла сложенный из камней коридор, ведущий с луга на задний школьный двор, когда от стены отделилась высокая фигура...

Палочка мгновенно пришла в действие.

— Импедимента! — выкрикнула Гермиона на автомате, но незнакомец с небывалой ловкостью уклонился от заклинания.

— Ну что ты так сразу, Грейнджер? Давай сначала поговорим.

Этот голос... Она узнала его сразу.

Внутри почему-то всё перевернулось.

— Нотт! — сердце билось часто-часто. — Что ты здесь делаешь так поздно? Это... это против правил.

Слизеринец рассмеялся, но так тихо, что окружающие их каменные стены даже не отозвались эхом на его смех.

— Да, Грейнджер, ты совсем не меняешься. Я прямо в восторге от твоей принципиальности.

Чтобы он не заметил её волнения, Гермиона глубоко вдохнула и на выдохе отчеканила:

— Повторяю свой вопрос: что ты здесь делаешь так поздно?

Господи, да почему я так паникую! Неужели я боюсь его? Или его непредсказуемых действий?..

— Гуляю, — проворковал Тео. — Имею право.

— Нет, не имеешь! — сразу же с места в карьер вспылила Гермиона. — Я могу снять со Слизерина баллы за это нарушение.

— Правда что ли? — он шагнул к ней, и в тусклом свете луны она увидела его рассечённую губу, что, впрочем, не мешало ему нахально ухмыляться. — А если я сообщу, что школьная староста бродит по ночам за пределами школы?

— Только попробуй! — прошипела Гермиона.

— Мм, я смотрю, ты боишься за свою репутацию, — Тео сделал ещё один шаг вперёд, и теперь их разделяло не больше полфута. — И правильно делаешь. Моя-то давно испорчена, зато твоя чиста. Даже хочется немного её замарать.

Одно молниеносное движение — и он схватил Гермиону за талию; она не успела даже отшатнуться. Его тёмные глаза прожигали её насквозь, его руки держали её железной хваткой, его лицо было так близко, что дыхание щекотало кожу...

— Что... тебе... нужно? — прерывающимся голосом спросила гриффиндорка. От прикосновений Нотта она неожиданно ощутила такое жгучее томление во всём теле, что окончательно растерялась. Мысли в беспорядке вертелись в голове, она лихорадочно искала выход из ситуации, но ничего не могла придумать.

— Кажется, я выразился достаточно ясно: я хочу испортить твою репутацию.

Он притянул её к себе, и тут Гермиона будто очнулась. Сжав зубы от напряжения, она попыталась вырваться, но Тео словно и не замечал этих попыток, держа её всё так же крепко. Она не сдавалась: рука нырнула вниз, быстро выхватила палочку из кармана мантии, и вот уже та нацелена Нотту в грудь. Он с убийственным спокойствием убрал руки, но ухмыляться не перестал.

— Так даже интереснее, Грейнджер. Покажи, что ты умеешь.

— Уйди с дороги, — сквозь зубы процедила Гермиона, плохо контролируя себя.

— Обойдёшься, — хмыкнул Тео в ответ.

— Остол... Мерлин!

Ещё одно чёткое движение палочкой, и слизеринец бессловесно и с поразительной лёгкостью обезоружил её.

— Мерзавец! — Гермиона вся кипела от досады. — Верни сейчас же!

— И не подумаю.

Где-то на краешке сознания, ещё не затуманенном гневом, мелькнула мысль, что рядом с Ноттом она всё время как на вулкане.

А он тем временем рассматривал отнятую палочку со всех сторон, нарочно дразня Гермиону и наслаждаясь её бешенством.

— Даже если ты спокойно проживёшь без своего оружия все выходные, то в понедельник... Что у нас там из совместных уроков? — спросил он, по-прежнему не отрывая взгляда от волшебной палочки. — Защита от Тёмных искусств? Там без палочки никак. Любопытно послушать, что ты скажешь Краму.

Он снова расплылся в торжествующей ухмылке, но в этот момент Гермиона внезапно повела себя совсем не так, как он предполагал.

Она медленно, но с преисполненным гордости видом подняла голову, сверкнула глазами и, выпалив грозное «Иди к чёрту!», резко развернулась и быстро зашагала по направлению к замку.

Тео размышлял всего пару секунд. Первой мыслью было броситься за ней и схватить в охапку, сломив её сопротивление силой. Он уже собрался было остановить её — колкой фразой или магией, неважно — но тут ему в голову пришла другая мысль, более рациональная.

Нет, Грейнджер, с тобой нельзя играть по твоим правилам. Ты огонь, а я лёд, и потому я не должен показывать тебе, какое пламя разгорается во мне, когда ты рядом. Рано или поздно ты явишься за своей палочкой — ты прошла с ней войну, и она верна тебе уже восемь лет.

Ты вернёшься за ней.

Я заставлю тебя просить, и тогда посмотрим, как ты будешь играть по правилам, которые диктую я.

Все выходные Гермиона была сама не своя, испытывая без волшебной палочки довольно-таки мерзкое чувство незащищённости и отсутствия контроля; последнее особенно сильно выбивало её из колеи. Однако она строго приказала себе ни в коем случае не разыскивать Нотта, не требовать палочку обратно и тем самым не давать ему повода снова над собой издеваться.

Но вот наступил понедельник. На нумерологии, древних рунах и астрономии палочка ей была не нужна, но когда началась защита от Тёмных искусств, Гермиона не могла усидеть на месте.

— Чего ты дёргаешься? — спросил Дин, когда она, в очередной раз меняя положение рук и ног, задела его чернильницу.

— Дин, если вдруг понадобится палочка, ты одолжишь мне свою?