Дина Лампитт - Изгнание

Сабина почти победила ее, Николь почувствовала, что краснеет:

– Моя измена, как ты ее называешь, была не такой уж страшной. Это случилось до того, как мы переспали с твоим отцом, и теперь он знает об этом все. Так что этим ты меня не сможешь шантажировать, дорогая.

– Но в этой истории есть что-то, чего вы СТЫДИТЕСЬ, – ответила Сабина с отвратительной улыбкой, – я чувствую это. Если я поподробней расспрошу Карадока, он, наверняка, расскажет мне что-нибудь еще. Меня не проведешь, мадам, будьте уверены.

Николь глубоко вздохнула, решившись излить весь свой яд:

– Ты можешь бежать к своему отцу и рассказывать ему любые сплетни, какие только пожелаешь, но есть еще кое-что, чего ты не учла.

– И что же это? – спросила Сабина, покраснев, как рождественская роза.

– А то, что ты пыталась убить меня, и я знаю об этом. Так что ты не только похотливая маленькая сучка, ты еще и потенциальная убийца.

На лице девушки слегка дернулось веко:

– Вы думаете, что лорд Джоселин поверит хотя бы одному вашему слову?

– Если до этого дойдет, я смогу убедить его в этом, – ответила Николь, с этими словами она аккуратно положила вышивание и, пройдя мимо Сабины, направилась в конец галереи, не взглянув на нее больше ни разу.

Позже Николь пришла к выводу, что в результате этого разговора ее жизнь оказалась в еще большей опасности. Лицо Эммет, которой она поведала всю эту историю, сделалось совершенно серым. Николь решила обратиться за советом к Мирод или к Карадоку. Однако их отношения с ней были настолько открытыми и добрыми, что она не нашла в себе силы портить их; ей оставалось решать свои проблемы в одиночку. Весь апрель был для нее просто ужасным, она не знала ни минуты покоя.

Новости с фронта, которые она узнавала от Карадока и из редких писем Джоселина, немного поднимали ей настроение. Объединенный Комитет двух Королевств, – так теперь называлось главное командование парламентариев, – послал Ферфакса (человека с причудливыми треугольными бровями) снять осаду с Таунтона, так что к концу апреля сэр Томас со своим войском бодро продвигался на запад. Кромвель рыскал по Оксфордширу, отбирая у населения всех лошадей, каких ему только удавалось обнаружить. Несмотря на это, король и принц Руперт вместе с лордом Джоселином Аттвудом смогли проскочить мимо него из Оксфорда и встретиться в Стоу-на-Уодде с Георгом Горингом. Таким образом, в канун первого дня мая обе стороны покинули свои штаб-квартиры и начали продвигаться в противоположных направлениях.

– Мне скоро рожать, – говорила в тот же день Николь Эммет и, физически чувствуя размеры своего живота, вдруг как-то странно встревожилась.

– Когда вы ждете появления ребенка?

– Я думаю в середине июня, может быть, в конце.

– Все правильно, если считать с сентября, когда лорд Джоселин был здесь.

– Думаешь, это произошло тогда, когда мы с ним виделись в последний раз?

– Я уверена в этом. Теперь вам надо быть очень осторожной, миледи. Ребенок может родиться шестнадцатого июня, как раз в тот день, когда вам исполнится двадцать один год.

– Жалко, что я уже совсем забыла, как это – рожать, – задумчиво сказала Николь.

– Ничего, вспомните, когда придет время, – грубовато ответила Эммет. – В любом случае, я буду с вами. Вы же помните, это я спасла вас, когда вы рожали Миранду.

– Ты и Билл Косби, – улыбаясь, ответила Николь.

– Ну, не начинайте опять. Лучше идите отдыхать, если хотите завтра подняться рано, чтобы со мной собирать цветы.

– Может, мне не ходить? – спросила Николь, зевая во весь рот. – Знаешь, что, я пойду, если проснусь.

– Ну, и хорошо, тогда я не буду вас будить.

С этими словами Эммет, старинная подружка, поцеловала госпожу и пожелала ей спокойной ночи.

Бытовал такой обычай: на рассвете первого дня мая молодые парни и девушки шли в лес собирать цветы и ветки, чтобы украсить потом ими дом. Самое интересное было то, что возвращались они из леса подчас не такими невинными, какими были до того, как туда отправились. Николь проснулась в этот день очень рано и, вспомнив, что, когда они жили в Хазли Корт, Эммет очень любила такого рода развлечения, подошла к окну. Она увидела, что служанка как раз вышла из дома, и, открыв окно, крикнула:

– Подожди меня!

Эммет подняла голову:

– Хорошо, но поторапливайтесь, госпожа. Я хочу умыться росой, а через полчаса она вся высохнет! – прокричала она в ответ.

– Я буду готова через несколько минут.

Николь забыла в тот миг обо всем: о своей беременности, о том, что она живет одна без мужа, без друзей, даже о том, что над ней нависла серьезная угроза. Накинув широченный плащ, – единственное, что было удобно в ее положении, – она, подобно легкой бабочке, выпорхнула из дома в тишину и прелесть первого майского утра.

Все вокруг казалось сказочным: бледно-розовое небо, звенящее птичьими трелями, мокрая от росы трава, будто сама стелющаяся им под ноги.

– Пошли босиком, – радостно смеясь, предложила Эммет. – А теперь, моя милая, я сплету тебе чудесную гирлянду из цветов, – с этими словами она сняла туфли и начала собирать маленькие белые цветы, еще не успевшие раскрыться под лучами солнца.

– Куда мы отправимся? – спросила Николь, в точности повторяя то, что сделала Эммет.

– Лучше всего в тот лес, что спускается прямо к реке. Там, должно быть, ужасно много цветов.

– Мы пройдем через сад?

– Конечно, там как раз очень удобная тропинка.

Они прошли по земляным террасам, спускающимся к самой воде, и направились в сторону заросшего сада. Огромные тисовые деревья, окружавшие его плотной стеной, отбрасывали темно-синие тени на зеленые лужайки, петлявшие по холмам, и эти тени слегка приглушали яркость и прелесть этого прекрасного безоблачного утра. Сама не понимая зачем, Николь незаметно ускорила шаг.

В сад можно было зайти с двух сторон: со стороны дома и построек, и с другой стороны – по тропинке, ведущей от реки. Оба входа ограждали высокие железные ворота, встроенные в тисовую ограду. Николь положила руку на задвижку, чтобы открыть ворота, и в эту минуту она вдруг услышала, что задвижка дальних ворот тоже щелкнула. Она повернулась к Эммет:

– Кто это может бродить здесь на рассвете?

– Наверное, кто-нибудь еще вышел собирать цветы в первый майский день, – беспечно ответила Эммет.

– Ты случайно не видела, кто?

– Нет.

Слегка пожав плечами, Николь открыла калитку и шагнула в сад. Она тут же сощурилась – такими яркими красками он был наполнен. Разноцветные клумбы, огороженные низкими бордюрами, как спицы колеса сбегались к центру, где стояли две красивые мраморные скамейки. Небольшой водопад – главное украшение сада – был расположен не в центре, а находился чуть сбоку и сбегал вниз по живописной ступенчатой скале. Струящаяся вода пенилась, крутилась и падала, рассыпая радужные брызги в большое озеро у подножия скалы. Рядом с водопадом было довольно холодно из-за множества водяных искр, подобно алмазной пыли разлетающимся во все стороны. Николь показалось, что отражающееся в них и в самой воде раннее солнце делает их похожими на отрезы дорогой тафты, расцвеченной всеми цветами радуги. Несколько секунд она стояла, вслушиваясь в шум водопада и почти физически ощущая прелесть окружающего ее сада. Потом взгляд ее упал на озеро у подножия водопада, и она вдруг сорвалась с места и со всех ног бросилась туда. Там лицом вниз, с разметавшимися вокруг головы золотыми волосами лежала… Миранда.