Дина Лампитт - Изгнание

– Господи! – сдавленно произнес Майкл. – Эта проклятая война! Она отобрала тебя у меня, и я никогда больше не смогу тебя вернуть!

– Никогда – это слишком долго, – бездумно сказала Николь, и, приняв ее слова за поощрение, Майкл снова поцеловал ее, на этот раз еще более нежно.

И она уступила ему, слегка приоткрыв рот.

Неизвестно, что могло бы произойти дальше, но звук приближающихся шагов заставил их сесть в кресла и продолжить прежнее занятие – обсуждение достоинств Грейз Корт по превращению его в военную базу. И только когда Николь спустилась в комнату Джоселина, которую он занимал еще совсем недавно, и обнаружила, что все его вещи пропали, она до конца осознала суть той перемены, которая произошла в доме благодаря этому бесцеремонному вторжению.

Потом она решила разобраться в себе и с прискорбием обнаружила, что хочет Майкла, что ее сущность «коллекционера» вовсе не изменилась, ей нравилось целоваться с ним, несмотря на всю ту необычную страсть, которую она испытывала по отношению к Джоселину. Поняв все это, она почувствовала себя больной.

– Вы проспали весь день, – сказала Эммет, заходя к ней в комнату.

– Да, проспала.

Девушка выглядела слегка смущенной:

– Под одной крышей с господином Майклом вам будет нелегко, госпожа. Но, в конце концов, у вас с ним дочь. Он, кстати, уже видел Миранду?

– Нет еще, он был слишком занят, но я обещала показать ее ему сегодня вечером.

– Только будьте осторожны, чтобы солдаты и особенно лейтенант не заметили, что вы с ним в таких дружеских отношениях.

– Почему ты меня об этом просишь?

– Потому что, если ситуация изменится, и роялисты опять захватят поместье, будет очень плохо, если пойдут слухи о вас, как о стороннице парламентариев.

– Вряд ли меня можно обвинить за хорошее отношение к человеку, с которым я когда-то была помолвлена.

– Сейчас это ничего не значит. Никакие причины учитываться не будут.

Николь вздохнула:

– Какая идиотская ситуация, – потом она замолчала, потому что ее вдруг поразила другая мысль. – Господи, надеюсь Джоселин не вернется, пока они здесь. Он же попадется в ловушку!

– Не бойтесь, он узнает об этом раньше, чем появится в доме. Ведь слуг никто не держит взаперти.

– А как же мистер Холлин?

– Если он не дурак, то будет держаться подальше, хотя Майкл вряд ли обратит внимание на визиты священника.

– И наш изумительный рождественский обед придется отменить…

– Но пуританами являются только лидеры «круглоголовых», – ответила Эммет, – а простые солдаты в этом ничего не понимают. Они любят праздники так же, как и мы.

Николь встала:

– Если я не могу пригласить соседей, тогда и все остальные пролетают с рождественским обедом.

– Конечно, за исключением Майкла, – прямо сказала Эммет.

– Без всяких исключений, – твердо ответила Николь и вышла из комнаты под пристальным взглядом Эммет.

В тот вечер, может быть, это было глупо и неразумно, но Николь ужинала поздно в обществе Майкла потому, что она хотела этого. Явно смущенная и растроенная Эммет принесла Миранду, заботливо одетую в ночную рубашечку. В свете свечей лицо Майкла сделалось нежным, и он тут же начал играть с дочкой. Глядя на них, Николь была тронута до глубины души видом того, как он наслаждается обществом малышки, в тот момент он был нежен и прост и полон искренней любви. Вспоминая о жестоком обращении с детьми и преступлениях, совершаемых подростками, про которые она читала в газетах, и которые были столь ужасны, что ее тошнило при одной мысли о них, Николь радовалась тому, что, хоть и ненадолго, познала материнство в столетии, где не было ничего подобного.

Взглянув на нее, Майкл сказал:

– Ты так хорошо заботишься о нашей дочери, Арабелла. И это занятие тебя очень украшает. Ты выглядишь такой мудрой и уверенной в себе.

– Это я-то уверенная в себе?

– А почему это тебя удивляет?

– Потому что это странно, я еще ни разу не слышала этого слова по отношению к себе.

– Значит, все вокруг ошибаются, – ответил Майкл и поцеловал ей руку.

Вдвоем они пошли укладывать Миранду. Николь решила, что позволит ему сделать это, даже если потом пойдут толки среди его людей. Потом они, наконец, остались вдвоем и сели ужинать в гостиной, глядя друг на друга в свете горящих свечей.

Майкл осушил бокал вина и, поставив его на место, выдавил из себя вопрос, который, похоже, уже давно собирался задать.

– Скажи, ты любишь человека, за которого вышла замуж?

Николь понимала, что ей необходимо сказать ему правду:

– Я не знаю. Другие говорят, что люблю, но я сама не уверена в своих чувствах. Все, что я могу тебе сказать: я очень привязана к нему в благодарность за то, что он выручил меня, когда я была в совершенном отчаянии. Так что понимай это как хочешь.

Он горько рассмеялся:

– Я только недавно понял, что тело и душа не всегда находятся в согласии. Так что осмелюсь предположить, что как бы ты ни восхищалась своим мужем, он не смог вызвать в твоей душе тех чувств, которые ты испытывала ко мне.

– Ты это серьезно? – только и смогла произнести Николь.

Он кивнул:

– Неужели ты не понимаешь, что между нами все еще живы те чувства, которые мы испытывали друг к другу когда-то?

– Нет, – ответила Николь, чувствуя почему-то волнение и тревогу.

– Но ты хотя бы понимаешь, что, если бы не война, то мы сейчас были бы мужем и женой? – спросил Майкл.

– Ты хочешь сказать, что нам следует продолжить наши отношения?

– Почему бы и нет?

– Потому что я уже замужем, и теперь все изменилось.

– Так ли? Мне кажется, что нет. Если бы ты действительно была удовлетворена своим мужем, ты бы не стала целовать меня так, как ты это делала совсем недавно.

– Майкл, ради Бога… – произнесла Николь, вставая из-за стола.

Но было уже слишком поздно; он тоже поднялся, подошел к ней и, прежде чем она успела произнести еще хотя бы слово, заключил ее в объятия.

Она пыталась слабо сопротивляться его нежным губам и рукам. Она, Николь Холл, которая когда-то «коллекционировала» мужчин, сейчас готова была потерять над собой контроль и расслабить тело Арабеллы.

– О, Майкл, – прошептала она, – я так соскучилась.

– По мне или по другому?

– Не знаю, – ответила она, – не говори ничего, просто люби меня.

– Я люблю тебя, и ты это знаешь.

И потом, не прекращая поцелуя, они оба оказались на полу перед камином, Майкл со стоном одной рукой поднимал ее красивую пышную юбку, а другой рукой снимал с себя штаны. В следующее мгновение он уже лежал на ней. В тот момент, когда он проникал в нее, Николь изогнула спину, стараясь, чтобы он вошел в нее как можно глубже, и, когда Майкл застонал от удовольствия, она тоже достигла оргазма.