Александра Лисина - Предназначение

Впервые в жизни отец поднял на него руку, но от этого становилось больно вдвойне.

- Прости, - прошептал Вэйр, с трудом держась на ногах. - Прости, мама...

- Как только все уляжется, мы тоже уедем, - исступленно зашептала женщина. - Мы поедем в Серву. Или в Парму. Или, может быть, в Ард. Куда-нибудь, только подальше отсюда. Как только, так и соберемся с силами. А ты ступай, родной, не то станет поздно. Ступай. Ты потом поймешь, что отец был прав...

- Я найду вас, мама. Обязательно найду.

- Беги, мой мальчик. Я не хочу, чтобы ты сгинул так же, как твоя сестра. Беги...

Юноша негнущимися пальцами взял заранее (ох, мама! ты ведь знала, что так будет!) собранный мешок, с порога оглянулся на замершего возле стола отца, но тот непримиримо сложил руки на груди и демонстративно смотрел в сторону, упрямо вздернув подборок. Вэйр хотел добавить что-то еще, спросить хотя бы: "за что?!", но понял, что ничего иного не дождется, и начал медленно отступать. Не зная, не видя, не сознавая ничего, кроме того, что отец не желает его больше принимать в своем доме и готов покрыть несмываемым позором ради того, чтобы сохранить ему жизнь.

Но разве это правильно? Разве так должно быть? Разве ему не должно остаться, чтобы грудью своей закрыть постаревших родителей? Разве это не будет справедливо: жизнью отплатить за жизнь, подаренную ими? Неужели отец не понимает, что буквально убивает его сейчас?!

Отчаянно борясь с самим собой, Вэйр с тихим вздохом шагнул за порог. Мельком покосившись за плечо, не без внутренней дрожи заметил, что проклятый туман уже подобрался к деревне вплотную. Но, раздираемый сомнениями, все же бросил последний взгляд на уютную комнату, где еще теплился огонь в очаге, сушились лесные травы, вкусно пахло свежесваренной кашей, где украдкой утирала слезинки мама и мрачной глыбой застыл возле стены упрямый отец.

- Я не прощаюсь, - тихо пообещал юноша, с тяжелым сердцем посмотрев на его угрюмое лицо. - Сейчас я принимаю твою волю и ухожу. Но потом вернусь. Клянусь. Я непременно найду вас. И это будет скоро.

Он отвернулся, чтобы не видеть слез матери, рывком закинул мешок за спину и, молниеносно оглядев пустой двор, почти бегом скрылся в темноте.

Кузнец какое-то время стоял у стола неподвижно, сжав громадные кулаки и словно боясь, что дерзкий отпрыск вдруг заупрямится и все-таки вернется, а потом со вздохом опустился на осиротевшую лавку и закрыл ладонями кривящееся, словно от беззвучного плача, лицо.

Теплым весенним утром, когда мир только-только просыпается, а воздух буквально звенит от ликующей свежести, всегда хочется жить. В эти мимолетные мгновения бескрайнее синее небо кажется особенно глубоким и чистым, яркое солнце весело подмигивает сверху желтым глазом, под его лучами холодная роса искрится и переливается всеми цветами радуги. Молодая травка выглядит совершенно нетронутой, а звонкие птичьи трели заставляют сердце сладко замирать от восторга. Особенно, когда тебе всего семнадцать, когда твое будущее еще не определено, все дороги мира открыты перед тобой, а строгий батюшка впервые за долгое время отпустил любимое чадо порезвиться на солнышке.

Любава глубоко вдохнула, отчего узкий сарафан дразняще обрисовал ее аппетитную фигурку, и, звонко рассмеявшись, помчалась по лесной тропинке во всю прыть. От быстрого бега ее пышные волосы расплелись и свободно разметались по плечам. В каштановых прядях запутались сухие иголки с расправивших ветви елей, пара зеленых листиков и даже тонкий клочок прошлогодней паутины. Но она все равно была счастлива. Конечно, младшей дочери богатого купца не пристало ходить в таком растрепанном виде, однако девушку это не смущало: сейчас на нее некому любоваться, поэтому она вполне могла себе позволить побыть простоволосой, босой и... совершенно свободной.

"Неделя, - мечтательно подумала Любава, закатив темные очи к небу. - Всего неделя, и я узнаю свое Предназначение..."

Затаенно улыбнувшись, она закружилась вокруг первого попавшегося деревца и снова с наслаждением вдохнула лесной воздух, удивляясь про себя, что никогда прежде не замечала, как прекрасен дикий лес... впрочем, откуда ей это знать, если она ни разу в жизни не покидала город? За исключением редких прогулок в ближайшую рощицу в компании няньки, служанки и пары-тройки бравых молодцов, которым батюшка платил за охрану?

Подумав об отце, Любава запоздало вспомнила, что караван скоро тронется с места, и заторопилась. Потому что свобода - свободой, однако ей еще нужно успеть умыться, заново переплести косу, надеть шитые бисером сапожки и вернуться, пока тетка Ила не заметила ее отсутствия и не отчитала перед всем лагерем. Она такая - даже батюшки не постесняется, а то и хворостиной отходит по тугим ягодицам. На радость неотесанным мужланам, коих в этот раз много набралось с ними в Лир. Впрочем, на праздник Обретения всегда собираются целые толпы. Особенно, в столице благословенной Лигерии, одного из четырех королевств Зандокара.

Любава мечтательно вздохнула.

Эх. Скорее бы попасть в Лир... подумать только! Уже через неделю она подойдет к Вещей Арке и узнает свое будущее. Но станет ли она примерной женой какого-нибудь богатого лорда? Уедет ли в Карашэх, где ее будет ждать судьба смиренной и покорной спутницы для венценосного супруга? А может, найдется суженый, что увезет ее в далекие Вольные Баронства, где, как говорят, нередко можно встретить настоящего эльфа?

Девушка смущенно порозовела и принялась спешно плести косу.

А что? Вдруг кому-то из Высокого народа приглянется темноглазая и темнокудрая красавица из Рива? Люди говорят: она пошла в мать, а та в свое время вскружила не одну буйную голову, да таким важным и представительным мужчинам, что не стыдно и родне признаться. К тому же, Любава, на счастье, больше походила именно на матушку - и крупными глазами с томной поволокой, и милыми ямочками на щеках, и задорной улыбкой, и статью, и звонким смехом. Сам дядька Белогор - начальник батюшкиной охраны - одобрительно крякает всякий раз, когда она проходит мимо. Воины постарше лихо подкручивают усы, а молодые парни просто с ног сбились, пытаясь угодить младшей дочери строгого хозяина. Особенно Адис...

Любавины щеки внезапно вспыхнули, как маков цвет. Она торопливо замотала головой и чуть не бегом кинулась к видневшейся неподалеку речке, а то неровен час - тетка Ила заметит и вот тогда устроит ей страшную головомойку. Рано, скажет, о мужиках размечталась, негодница. Сперва в Лир съезди, про судьбу свою узнай, а уж потом на женихов засматривайся: кто тебя без Предназначения-то возьмет? И верно: нет таких дураков. Так что сиди пока, да помалкивай до поры до времени. И моли Всевышнего, чтобы определил тебе достойное будущее...