Ольга Грон - Нет права жить, нет права умирать

– Это не слишком безопасно, – проговорила я. А сама подумала, что не смогу вернуться на Землю без артефакта, если дело зайдёт слишком далеко.

– Рина, прошу тебя, – он прищурился и хитро улыбнулся.

– Нет уж. Не дождёшься!

Но я всё же поддалась на его провокацию. Я сняла рубашку, бросив её на ковёр рядом с кроватью, а потом облизнулась. Впервые я сделала это сама, разделась в присутствии мужчины, который уже не был мне чужим, и не испытала страха.

– Сними остальное, – он облизнулся и расстегнул свою серебряную рубашку сверху.

– Нет Дэн!

– я же всё видел. Просто хочу вновь насладиться видом твоего тела. Ты даже не представляешь, насколько оно совершенно.

– Дэн. Наверняка ваши лайны гораздо красивее меня, – пошутила я, а сама заметила, что он уже снял сапоги, отбросив их в сторону.

– Ты прекраснее всех, – прошептал он возбуждённо, а его голос дрогнул.

– Хорошо. Но ты обещаешь, что не будешь трогать меня, – я уже входила во вкус этой игры.

– Этого я не могу обещать, – он вновь облизнулся. – хочешь, чтобы я тебе помог?

– Не надо. Сама, – шутливо огрызнулась я, освобождаясь от остальной одежды. Я стояла перед ним обнажённая, и то, что на меня смотрит мужчина моей мечты, хоть и во мне, заводило меня ещё больше. – Но Фор не сниму.

– Хорошо, – он нервно сглотнул.

Я тронула свои небольшие груди, почувствовав, как набухли соски. Верно, от сквознячка, что был в комнате. А потом дрогнула под взглядом его горящих глаз. Я запустила в рот свой указательный палец облизывая его, а потом провела им по шее, отбросив голову назад, как делал это Дэн языком. Я играла с огнём, но это возбуждало меня. . Небо за окном стало чёрным, будто в этом мире вообще отсутствовало солнце, а комната, освещённая огоньками в стенах казалась неким волшебным местом, где не было никого кроме меня и Дэнмириана, странного оборотня-демона.

– Рина, – простонал он. – Нет, я так больше не могу.

Он изловчился и схватил меня за руку, притянув к себе таки образом, что я оказалась сверху на нём. Я упёрлась руками в его мускулистую грудь, и вдруг почувствовала сквозь ткань его брюк, как он возбуждён. Его мужское достоинство было твёрдым, как камень и рвалось наружу. Он хотел меня всегда, я знала это ещё в лабиринте, когда вроде как было не до того.

Его руки крепко держали меня за обнажённые бёдра, и я вдруг почувствовала пульсацию и жар внизу живота. Это было удивительное и пугающее одновременно ощущение. Я чуть слышно застонала, отбросив голову, а потом вновь потёрлась о него.

– Рина! – прорычал он, сбросив меня с себя, и тут же оказался сверху. – Я больше не могу терпеть.

Он буквально пригвоздил меня весом своего тела к подушкам, и я не могла шевельнуться, и кричать не могла. Лишь попыталась открыть рот, как он тут же закрыл мне его поцелуем. Ему пришлось изогнуться, ведь Фор мешал ему делать это.

– Раздвинь ноги, – возбуждённо прерывисто прошептал он.

– Нет…

– Да, Рина…

Я закрыла глаза пытаясь успокоиться и не видеть того, что произойдёт потом. Почувствовала, как он упёрся мне в промежность чем-то большим твёрдым и горячим. Но тут же передо мной проскочила картина из моих воспоминаний…

« Олег, нет!!!»

Удар по лицу тыльной стороной ладони. Кажется, кровь должна была политься из носа… Резкий запах спиртного…

«Сучка, не сопротивляйся, будет только хуже. Прекрати орать…»

Ещё один удар по лицу, открываю глаза… полотенце…

«Нет!!! Не надо!»

Ничего не вижу, глаза застелили слёзы… Слёзы отчаяния. Я не могу дышать, у меня и так заложен нос... Толчок, руки скручены за спиной. Плитка… Мокрая белая плитка…Я задыхаюсь… Ещё один удар.

«Ответишь и за себя и свою мамашку шлюху…Раздвинь ноги…»

Резкая боль, что расходится по всему телу. Волна бессилия, поток ненависти… до чего противно…зубы, стиснутые на полотенце, его член, разрывающий меня на части… алая кровь на белой плитке… отчаяние и страх. Я вижу его искажённое ненавистью лицо, руки, что держат мои… Никто не поможет, я в его власти. Не могу даже позвать на помощь… удар ногой в бок, когда я лежу на полу, скрутившись от боли…

«Получила, сучка…»

Его чуть заплетающийся язык, голос, который я ненавижу. Удаляющиеся на кухню шаги…

– Рина! Рина! Очнись! Что с тобой! – знакомый голос, что я различила в тумане, который постепенно рассеивался. Я вдохнула полной грудью, увидев обеспокоенное лицо Дэна, склонённое надо мной.

– Что случилось?

– Ты вдруг начала задыхаться. Рина… я так испугался за тебя.

– Дэн! – Я растерянно осмотрелась, поняв, что я всё ещё с ним в той же комнате, и ничего не произошло.

– Всё в порядке… Дэн, я должна вернуться на Землю… временно… я вернусь к тебе скоро.

– Зачем, Рина? Фор уже зовёт тебя?

– Мне нужно отомстить…, оставшимся мразям. Понимаешь? – с этими словами я поняла, что мерцающая спальня с кроватью вдруг начала таять в дымке, а реальность возвращалась ко мне…

Глава 17

Я читала в своей жизни множество книг, в которых происходили убийства. И почти в каждой преступник рано или поздно возвращался на место преступления. Я никогда не верила что это возможно. Всё казалось, что незачем возвращаться туда, где тебя могут вычислить или заподозрить. Поэтому я и рвалась уехать как можно дальше от этого места, где всё напоминало о том самом дне, когда я собственными руками убила того, кто убил во мне желание просто жить и быть счастливой.

И теперь я здесь… Дождалась, пока мать уйдёт на работу, а двор опустеет. Взяла ключи от подвала. Туда редко кто-то ходил, его зачастую затапливало, прорывало канализацию, и из него шли всевозможные запахи, поэтому подвал по большей части являлся местом хранения всевозможных ненужных вещей и хлама. Но мало кто уже помнил, что именно там, в самом конце подвала за кучей хлама была ржавая металлическая дверь. Три года назад этой свалки не было, а теперь её даже не было видно из-за приставленных полусгнивших досок, старых дверей, чей то тумбочки образца советских времён и разобранных деревянных рам окон. Освещения в этой части подвала тоже не было, лампочка давно перегорела и её никто не менял. Я включила фонарик, и тусклый луч света озарил это помещение, обнаружив проходящую низко по стене большую чугунную трубу. Я вздохнула, потом положила фонарь на эту самую трубу, и начала отставлять доски к кирпичной стене, на которой на глазах обваливалась сырая потрескавшаяся штукатурка. На миг послышались чьи-то шаги, но потом всё снова стихло, и я продолжила. Мне не нужно было много места для того, чтобы протиснуться в приоткрывшийся за дверью проход.

За ним шла крутая лестница вниз, за которой в темноте виднелась тяжёлая металлическая дверь. Она не открывалась просто так, но я помнила её секрет. Папа мой показал мне ещё, когда я была совсем маленькой, и мы с ним играли в различные прятки. А он знал это ещё со времён своего детства, когда они лазили туда мальчишками. Никогда бы не подумала, что мне это может когда-нибудь пригодиться. Но я несколько раз пряталась здесь от Олега, когда убегала из дома и ждала, когда он наконец-то уйдёт или вернётся мать. Я сидела здесь, испытывая страх перед ним, после попыток его домогательства, дрожала, боялась каждого шороха, и мне мерещилось, что там, вверху на лестнице раздаются его шаги.