Кира Измайлова - Дракон в крапинку. Книги 1-5

Видел он это ее «осторожно», наверняка седых волос прибавилось, это уж точно… Когда она закрутила спираль по горизонтали, едва не сшибая крыльями макушки деревьев, так он чуть в водонапорную вышку не врезался, до того испугался. За нее, конечно, ему-то все равно… И как «мальчик» переживал трюки Литты, было совершенно непонятно, но ведь переживал же! Механики даже не особенно ругались, проверяя его после полета.

Хуже было то, что этим фокусам она учила курсантов, а тем только дай поразвлечься…

— Фальк, у озера берег ровный и твердый, — услышал он.

— И что?

— Садимся. Видишь во-он ту полосу вдоль скал? Правь туда.

— Зачем?

— А просто так, искупаемся. И не говори, что ты плавки забыл. Будто я голых мужиков не видела.

— Не засоряй эфир, — сердито сказал он, и Литта зафыркала.

Она приземлилась ювелирно, Фальк всегда любовался тем, как она это делает, сам-то прокатился несколько лишних метров.

Здесь пахло травами, и разогретой землей, и озерной водой, а вовсе не машинным маслом и пороховой гарью…

Он не без труда выбрался из кабины и был благодарен Литте за то, что она стоит спиной, проверяя что-то в шасси своего самолета.

— Здесь же нельзя летать, — негромко сказал он, сообразив, что это за долина.

— Мне можно. Считай, у тебя временное разрешение.

— Так ты…

— Да, я правнучка одного из хозяев. Но это не имеет никакого значения. — Литта обернулась и улыбнулась. — Пойдем купаться? Я упарилась вся!

Он молча покачал головой.

— Ты иди. Я тут подожду.

Литта подошла ближе.

— Как это вышло? — тихо спросила она.

— Подбили, катапульта сработала нештатно, — ответил Фальк, глядя в сторону гор. — Перелом, госпиталь, гангрена, ну и… Спасибо, выжил. А может, лучше бы умер…

— Не неси чепухи, — зло сказала Литта. — Ты можешь летать! Пускай с протезом, но можешь! А прадеда моего парализовало ниже пояса, и то он не сдался, выжил и поправился!

— В это я верю, да только ноги не отрастают, — тихо ответил Фальк. — Не надо об этом, прошу. Дай посмотреть на эту красоту, когда еще соберусь…

«Уже никогда, — сказал он сам себе. — Хватит обманывать себя. Ты уже накопил достаточно пилюль. Скоро ты уйдешь в последний полет…»

— Ну как хочешь, — сказала она и начала раздеваться. Полетел наземь шлем, потом ботинки, комбинезон и нательное белье. Литта осталась в чем мать родила и преспокойно пошла к озеру, будто нагота вовсе ее не смущала.

Фальк смотрел вслед, приоткрыв рот, до того Литта была хороша на этом жарком солнце: тонкая, гибкая, по смуглой спине струится черная коса…

Он сел наземь в тени крыла «стрижа», прислонился к колесу, посидел немного молча, прикрыв глаза и запретив себе смотреть в сторону озера.

— А мы отлетались, — сказал Фальк наконец. Он часто разговаривал со своим самолетом. — Не могу больше. Тянет в небо, а сил не осталось ни у меня, ни у тебя, который ведь раз чинимся. Может, так и лучше? А то полетим, заглохнет движок, вот мы с тобой и… А она выберет себе красивого парня из тех, что к ней приезжают, бросит авиацию, детей нарожает, будет жить счастливо… Ты сдурела?!

Он схватился за щеку.

— Это мои братья и дядья, кретин! — прошипела Литта, застегивая комбинезон. — Правильно говорит бабушка, мужики могут думать только об одном! А я решила, ты другой, раз любишь летать… Вижу, ошиблась. Все. Пора возвращаться на базу.

Она отошла к своему самолету, погладила его по борту, снова полезла в шасси. С длинной косы капало.

«Братья и дяди? Такие разные? — подумал Фальк, неуклюже поднимаясь. — Там и рыжие, и светлые, и черноволосые, как она сама, и темнокожие были даже, я ведь видел…»

— Прилетим, подам рапорт об отставке, — сказала Литта, не поворачиваясь. — Ухожу на гражданку. Пойду куда-нибудь бумажки перебирать, как мне велел наш шеф при первой встрече.

Фальк открыл было рот, чтобы сказать, мол, не глупи, и вдруг понял, что она плачет, прижавшись к нагретой солнцем обшивке своего «мальчика».

— Извини меня, — сказал он, дотронувшись до ее плеча. — Я не хотел тебя обидеть. Я же не знал, кто все эти люди… А ты красивая, я и подумал, что это твои кавалеры.

— Ты хоть понял, что назвал меня шлюхой? — серьезно спросила Литта, по-прежнему не оборачиваясь. — Кто еще каждую неделю будет менять парней?

Фальк похолодел. Стало быть, он вот так походя оскорбил свою несбыточную мечту? И он думал, что хуже ему быть уже не может?..

— Я… Литта, я глупость сморозил, клянусь! — выговорил он. — Прости, я могу встать только на одно колено…

— Прекрати, идиот! — Литта кинулась поднимать его. — Прощу тебя, так и быть, мужчины все дураки, как бабушки говорят… Только ты впредь думай, прежде чем ляпать чего-ничего, хорошо?

Он кивнул.

— А что ты так дрожишь? Перегрелся, что ли? — Слезы у девушки уже высохли, и она явно перестала злиться. — Давай я тебя в озеро макну, оно холоднющее! Фальк? Ты что?

Он стоял молча, опустив руки и не зная, что сказать. И надо ли вообще говорить. Потом сунул руку во внутренний карман и достал пузырек от какого-то лекарства, он даже не знал, от какого, подобрал где-то. Пузырек был под завязку набит пилюлями, которыми пичкали его в госпитале и потом. Фальк выяснил, как они действуют и сколько их нужно выпить, чтобы расстаться наконец с землей насовсем.

— Я отлетался, — просто сказал он.

Зеленые глаза Литты сперва сделались круглыми, потом опасно сузились.

— Ты сдурел? — спросила она сквозь зубы.

Фальк молча покачал головой. Он не хотел ничего объяснять. Боль — ерунда, можно и потерпеть, но то физическая боль, а внутри болит иначе, и лекарствами этого не заглушить. «Лучше бы я и впрямь умер тогда», — подумал он, и в этот момент Литта вышибла у него из руки пузырек и принялась яростно топтать каблуком, растирая таблетки в мелкую пыль.

— Что ты делаешь?.. — выдавил он. Теперь ему снова придется…

— И не думай! — выдохнула она. Сейчас Литта не улыбалась, а выражение ее лица пугало. — Не смей даже думать об этом!

— Ты что, верующая? — спросил Фальк спокойно. — Я — нет. Мне наплевать на высшие силы и посмертие, мне будет уже все равно.

— Фальк, но зачем? — выговорила она, и он снова увидел слезы у нее на глазах. — Я не понимаю зачем?! Или почему?

— Я же сказал. Отлетался. Не могу больше. И не хочу. Меня тут ничто не держит, вот я и решил уйти.

— Как это — не держит? — нахмурилась Литта. — А работа твоя, ребята-курсанты, они же тебя любят, ты не замечаешь, что ли? Вокруг столько всего, мир такой огромный и красивый! Не понимаю!

— Ребята хихикают у меня за спиной, мол, колченогий инструктор, вояка нашелся… А вокруг… — Он отвернулся. — Какая разница, что там в мире, мне туда все равно не попасть. Долину вот увидел, спасибо тебе, я и не знал, что бывает на свете такая красота… Да что ж ты делаешь!