Кира Измайлова - Дракон в крапинку. Книги 1-5

— Ума тебе вкладываю, — зло ответила девушка, глядя, как он потирает скулу от неслабого удара. — Совсем рехнулся! Правильно прабабушка говорит, что мужикам надо ума подбавлять, можно и сковородкой! Прадед-то, я рассказывала, тоже хотел убиться, когда обезножел, а она не позволила. И живы-здоровы оба, слава всему сущему, и летают вместе…

— А? — опомнился Фальк. Рука у нее была очень тяжелой.

— Это у нас семейное, — фыркнула Литта. — Любим летать. А они хоть и немолодые, но иным молодым фору дадут. И прекрати это! Ребята хихикают… Мало ли, над чем они хихикают, может, анекдот похабный рассказывают! А я тебе скажу, что они тебя уважают и вправду любят, я-то знаю. Вот меня подкалывают, я же девушка, ну так я привыкла, да и ответить могу. А ты герой войны, тебя только шепотом поминают, глупый ты человек!

Он молчал.

— Ты что? Ну-ка, сядь, я воды принесу… — встревожилась девушка. — Да мать вашу, куда они мою фляжку задевали?! Убью олухов! На-ка, попей…

Под крылом самолета было прохладно, и стало еще лучше, когда Литта вылила Фальку на голову остатки воды из фляжки, потом сходила к озеру и повторила душ. И села рядом.

— Почему ты так этого стыдишься? — спросила она негромко.

— Потому что я неполноценный, — ответил он, привалившись к стойке шасси и закрыв глаза.

— Кто тебе это ляпнул? — поразилась Литта.

Фальк помолчал, а потом решил, что лучше сказать все и сразу, не то потом будет хуже.

— Моя невеста.

— Вот дура-то! — выпалила девушка. — Ну… извини…

— Ничего, — ровным тоном ответил он. — Она больше не невеста мне. Разорвала помолвку, когда узнала, что со мной случилось.

— Ты ее любил? — тихо спросила Литта.

— Не знаю, — равнодушно ответил Фальк, глядя в небо. — Думал, что люблю. Но все равно было очень больно. Тогда. Я надеялся, что она…

Он замолчал.

Девушка погладила его по плечу.

— А потом я узнал, как это — любить по-настоящему, — добавил он. — Но уже слишком поздно…

— Вот дурак-человек! Чего тебе поздно-то? — подскочила Литта. — Тебе тридцать едва сравнялось, еще успеешь налетаться! Пойдем! Давай вставай, а то силой потащу! Голова не болит, не кружится? А то тут солнышко такое…

— Да не болит у меня ничего! — Фальк встал. — Нечему уже.

Он лгал: у него нестерпимо болело сердце, потому что Литта была невероятно хороша на этом самом солнце.

— Прадеду было хуже, — серьезно сказала она. — Он не мог летать, и то выдюжил! А ты можешь! Распустил сопли, капитан, называется… А ну встряхнись и полетим дальше!

— Горючего не хватит, — мрачно сказал Фальк.

— Дозаправимся, — фыркнула Литта.

— Где? В горах?

— Узнаешь, — сказала она загадочно. — Хотя нет. Пока рано. Ты совсем никакой, так что давай-ка возвращаться на базу…

— Ну так заводи, — спокойно сказал он. — Что тянешь?

— Резину, — хмыкнула Литта. — От винта!

Они не разговаривали почти две недели. Не о чем было, разве что по службе. «Привет, пришли механика, седьмой номер проверить надо, мотор барахлит. Сегодня моя смена… Скажи в столовой, еще раз тухлятину приготовят, сами все сожрут, я прослежу! Курсант такой-то совсем негоден, надо отчислять или переводить во вспомогательные службы…»

Фальк не знал, что ему делать. Разговаривать с женщинами он не умел, только как с сослуживицами, вот и с невестой тогда… Он всякий раз хотел напиться, как вспоминал ту беседу. Слава Создателю, не лицом к лицу, по телефону, он еще был в госпитале, решил позвонить и сказать, что жив и относительно здоров…

Выяснилось, что она уже в курсе, видимо, его родственники сообщили, ему-то было не до звонков. Только он еще об этом не знал.

— Дина, слышишь меня? — спросил он в трубку, тяжело опираясь на костыли, стоять ему еще было трудно. — Как ты там?

— Как обычно, — отозвалась она и вдруг спохватилась: — Фальк, это ты? Где ты?

— В госпитале, — усмехнулся он. — Но раз звоню, значит, жив и могу передвигаться, верно?

— В инвалидной коляске? — спросила Дина, и Фальк чуть не выронил телефон.

— Пока на костылях, — сказал он. — Там видно будет. А кто тебе сказал, что я покалечился?

— Твоя мать, — ответила она. — Ты перестал звонить, и я к ней зашла, спросила, в чем дело. Она сказала, что ты разбился… Правда, не насмерть.

«Лучше бы насмерть», — подумал тогда Фальк.

— Извини, я не мог с тобой связаться, лежал без сознания, — сказал он через силу.

— Я понимаю.

— Дина, меня не изуродовало, — сказал Фальк зачем-то, хотя уже понимал, к чему идет дело. — Я все такой же…

— Только безногий, да? — произнесла она, и он молча нажал кнопку отбоя.

С тех пор он с ней не разговаривал. Пилюли, правда, начал копить попозже, пока он без них обойтись не мог, боли случались невыносимые. Потом это сошло на нет, но Фальк продолжал симулировать: он знал, что жить ему незачем, и мечтал только о покое. А Литта взяла и раздавила его мечту…

— Слушаю, — ответил он на вызов. — Инспекция? Разумеется, мы готовы принять проверку в любой момент. Да, я сообщу начальнику. Всего доброго.

Проверок еще только не хватало, подумал он и связался с начальником летной школы. Тот новостям тоже не обрадовался, от таких визитов хорошего не жди…

— Фальк, ты бы убрал свой рыдван подальше, — попросил он. — А то ведь начнется: средства разбазарили, на старье летаете, сам знаешь.

— А я на чем полечу, если потребуют продемонстрировать класс? — нахмурился тот.

— У Литты возьмешь. Ее саму тоже лучше убрать куда-нибудь. Вот, кстати! — оживился начальник. — Поменяйтесь, пусть она на твоем старике полетает по округе, проветрится. Вряд ли эти типы тут надолго задержатся!

— Она своего «мальчика» не отдаст, — мрачно сказал Фальк. — И я на нем ни разу не летал, если попросят что-то показать, как вы говорите, могу и опозориться. Сами понимаете…

— Да что ж вы за наказание такое? — вздохнул тот. — Вечно препираетесь с начальством, хамите, на курсантов орете…

— Я никогда не позволяю себе кричать на курсантов, — сдержанно заметил Фальк.

— Я обобщил, Литта вон как раз не стесняется. Сегодня с утра механиков распекала, я думал, штаб обрушится, — хмыкнул начальник. — Ладно, что с вами поделаешь… Иди. Предупреди ребят, чтобы все было начищено, надраено и подметено. Хотя лучше самолеты сам проверь, а на воспитательную работу я Литту направлю, она убедительнее. Кстати, что у вас с ней?

— А что у нас с ней? — не понял тот.

— Да смотрю, вы не разговариваете даже.

— О чем нам разговаривать, кроме как по делу? — упорно прикидывался непонимающим Фальк.

— Дурдом, а я в нем главный, — сказал начальник в потолок — Иди, не тяни время. И Литту ко мне пришли, я ее тоже… проинструктирую.

— Хорошо, — кивнул Фальк и вышел.