Джена Шоуолтер - Темнейшее прикосновение

Кили сделали капельницу и накачали всеми лекарствами, которые отыскали в других реальностях, но ее щеки по-прежнему оставались впалыми, кожа стала землистого оттенка, а Торин…

Торин потерял всякую надежду.

Он думал, что все выяснил, что имел ответ, как, наконец-то, зажить счастливо. Но только обманывал сам себя.

Также не получилось найти Ларец Пандоры… он не забыл о возникшем блоке для Кили, когда она пыталась, дважды… это означало, что они не смогут найти Утреннюю Звезду. У него не осталось вариантов.

Он и Кили могли продолжать как раньше… его сердце сжалось… если она выживет после новой болезни. Они могли заниматься сексом в одежде, без поцелуев, каждая ласка предварительно должна просчитываться, если вдруг одежда съехала, но этого недостаточно. Никогда не будет достаточно снова. Она нужна ему. Полностью. Ничто не должно сдерживать их. Вот как Торин хотел провести остаток вечности, в этом нуждался.

В этом Кили нуждалась. Неважно признает она это или нет.

Но ни у одного из них этого не может быть. Он чертовски устал ошибаться. Надеяться, стараться, а затем в первом ряду наблюдать за ее страданиями, осознавая свою вину. Если бы воспротивился, этого бы не произошло.

Торин твердил себе, что никогда больше не отвергнет ее, никогда не заставит испытать эту боль, но просто обманывал себя и в этом тоже. Ему придется оставить ее, и в этот раз нужно заставить ее принять это. Заставить их обоих смириться с этим.

Слов будет недостаточно. Придется сделать что-то неприемлемое, что нельзя игнорировать. Что заставит ее презирать его.

Он изучал ее, пока она все еще лежала на кровати, дыша только с помощью аппарата. Тихий гул его мотора заполнил его уши омерзительным звуком. Ненавидя себя, Торин расправил плечи и поднял подбородок. Он понял, что должен сделать.

— Нам нужно поговорить, — сказал Торин.

Выражение его лица заставило желудок Кили сжаться. Мужчина, стоящие перед ней, выглядел жестоким, равнодушным и не походил на возлюбленного из ее снов.

Она только оправилась от очередной болезни. Встала с постели сегодня утром, чтобы принять душ и поесть. Это должен быть праздник, а не… что ожидает ее впереди. Кили догадывалась.

— Хорошо. — Она сглотнула. — Говори.

Они были в их спальне, одни. Он прислонился к двери, положив ладонь на ручку, будто желание уйти сильнее чем остаться.

— Мы расстаемся, — бросил Торин.

«Так и знала!»

— Ты не заставишь меня передумать, Кили. Не в этот раз.

Его слова, сказанные так прямо, создали впечатление законченности, но она все же покачала головой.

— Нет.

— Я ухожу и не вернусь. Ты не переместишь меня обратно, и сама не перенесешься ко мне.

Он воин до мозга костей, она встала на ноги и приготовилась в битве.

— Тебе не нравится, что я вновь заболела. Понимаю. Но у нас получилось что-то сладкое, редкое и драгоценное. Не отказывайся от всего, потому что боишься.

— Боюсь, — повторил он, затем вынужденно рассмеялся. — До смерти перепуган.

— Торин…

— Я мог солгать и сказать, что не люблю тебя, или что очарован другой, например, Камео, или что намереваюсь согласиться на предложение Гадеса. Ты ненавидишь ложь и лжецов, а твоя ненависть только облегчит мне задачу. Но правда в том, что я устал заражать тебя. Устал быть причиной твоих страданий.

— Ты… любишь меня?

— Да.

— Торин…

— Но этого недостаточно, — сказал он и вновь окончательность в его тоне напугала ее.

— Этого достаточно! Вместе мы можем преодолеть что угодно.

— Не можем. И уже доказали это.

— Мы найдем Ларец, — бросила Кили, отчаяние делало ее безрассудной.

— Найдем? — Торин покачал головой. — Нет, я так не думаю.

У нее во рту пересохло.

— Ты совершаешь ошибку.

— Нет. — Проблеск улыбки только подчеркнул его печаль. — Впервые я поступаю правильно. Ты хотела быть первой в жизни мужчины, быть сокровищем, стоящим спасения. Так и есть. Я говорил тебе это. Но пришло время показать, что действия лучше слов. И собираюсь спасти тебя… от себя.

Кили шагнула к нему. Торин был не таким уверенным, каким хотел казаться, потому что отшатнулся и впечатался в дверь.

— Не надо.

Он прав. Не проси. Никогда не проси.

— Пожалуйста, не делай этого, — все равно прошептала Кили. Слова его не остановят. — Мы принадлежим друг другу. Я люблю тебя. Люблю так сильно и хочу всегда быть с тобой. Мне плевать на последствия.

Торин побледнел.

— Этого не произойдет. Кили. Все уже решено.

— Нет. Я отказывать верить в это.

Снаружи струи дождя обрушились на стены. Загрохотал гром. Пошел снег. Это ее ответ. Потому что ее связь с Торином разрушалась.

— Мне жаль. — Он повернул ручку.

Нет!

— Если выйдешь из этой комнаты, я не вернусь к тебе. С нами будет покончено. Как и ты, я устала. Устала уходить и возвращаться.

— Хорошо, — сказал Торин, сдержанно кивнув.

Дождь усилился. Гром загрохотал сильнее, снега стало больше.

— Однажды, ты станешь умолять вернуться к тебе. Поймешь, что совершил огромную ошибку, что мы могли справиться с этой задачей.

— Не стану.

Как Гадес до него, он отказался отступать в своем стремлении уничтожить ее, не удовлетворившись пока каждая ниточка, соединяющая их, не разорвется.

— Торин. Пожалуйста.

Он завел руку назад и схватился за ворот футболки, стянув ее через голову… обнажив грудь, покрытую серными шрамами.

Ее словно ударили. Она отступила, ее колени уперлись в край кровати. Затем рухнула вниз, подпрыгивая на матрасе. Это предательство ее доверия к нему. Символ всего, что вызывала у нее отвращение. Знак, что Торин повернулся спиной ко всему, что они построили.

В два счета связь превратилась в пепел, оставляя ее уязвленной и пустой. Больно, как же больно. Боль сильнее, чем Кили когда-либо была вынуждена вытерпеть.

Без его силы, погода ухудшилась вдесятеро.

— Как ты мог? — прошептала она.

— Самое печальное, что стоит задать другой вопрос. Почему я не сделал этого раньше?

Слезы текли по ее лицу, рот открывался и закрывался, будто Кили пыталась выдавить ответ.

Но он не закончил, продолжая резать ее сердце на куски.

— Сделай нам двоим одолжение и наконец перенеси меня в коробку ожидания. Там я и останусь.

Он открыл и дверь и покинул ее… а вскоре и крепость.

Торин сидел в задней части темного клуба, где обслуживали бессмертных, попивая свой восьмой виски с амброзией. У него ужасное настроение. С тех пор как ушел от Кили и попрощался с друзьями… правда это случилось давно. Неделю назад? Месяц?

Вечность?

Кое-какие из реакций товарищей крутились в его голове.

Страйдер: «Чувак. Не будь мудаком. Останься. Мы разберемся с этим. Думаешь, мне легко с женщиной, которая способна надрать мой зад в любой момент, заставляя меня страдать несколько дней из-за демона Поражения? Нет. Но я не зациклился на этом и не оставил ее. За нее стоит бороться. А за твою?»