Джена Шоуолтер - Поработи меня нежно

Чашка стояла на тумбочке, и я потянулась за ней. Я сделала глоток прохладного, сладкого напитка и закрыла глаза, сдаваясь. Сахар действовал как общеукрепляющее для таких, как я. Несмотря на то, что на Земле проживало не так уж много Раки, все же, вероятно, мы несли ответственность за употребление трех четвертей годового урожая сахара.

— Медь хорошенько над тобой поработала, — сообщил он.

— Как всегда, — я осмотрела комнату. Толстый багрового цвета ковер украшал пол комнаты, а несколько имперских золотых светильников устремлялись к сводчатым потолкам. Три окна были открыты, голографические тени отключены. Стены были украшены бронзовой лепниной и декоративно-витыми позолоченными зеркалами. Очевидно, это была не больница. Даже мое покрывало, буквально, кричало о богатстве и роскоши. Мягкий изумрудный бархат и белые шелковые простыни окутали мое тело в изысканный кокон.

— Где я? — спросила я.

— В моем доме.

Это ни о чем не говорило. Отец владел тринадцатью видами различной недвижимости по всему миру.

— В каком именно?

— Нью-Мексико. Ближе к Нью Далласу.

— Ты сделал ремонт с тех пор, как я была здесь в последний раз?

Он кивнул.

Я выгнула бровь.

— Не хочешь поведать мне, почему я здесь, а не в больнице? — для таких агентов, как я, были специальные больницы: для наемников и чужаков. Я была пациентом бесчисленное количество раз.

— Во-первых, ты бредила, а я не хотел, чтобы кто-нибудь слышал, что ты говоришь. Ты ахала и охала о своей неудаче с ЙенЛи. Мне не хотелось, чтобы все думали, что ты специально его отпустила. Во-вторых, мне не хотелось, чтобы твое имя значилось в списке с огнестрельными ранениями. В-третьих, я не хочу, чтобы кто-то еще узнал об этом деле.

Несмотря на то, что я была рада, я сделала глубокий вдох. Я бы хотела, чтобы он сидел, сложа руки, и просто грелся в лучах моего успеха, не вмешиваясь в мои дела.

— Снова играешь в моего покровителя, Майкл?

Он пожал плечами, но отвел взгляд.

— Вообще-то, мой босс думает, что ситуация изменилась к лучшему. Раньше ЙенЛи работал агентом, и он…

— Что? — моргнула я. Конечно, я ведь могла и ослышаться.

— Раньше ЙенЛи работал в качестве агента. В частности, на меня.

Я постаралась не выпучить глаза.

— И почему я слышу об этом только сейчас?

Он снова пожал плечами.

— Он должен был быть в деле. Я говорю тебе лишь то, что тебе нужно знать, а это знать тебе было не обязательно.

— Цель могла знать. Он, возможно, догадывался, что за ним наблюдают.

— Сомневаюсь, — ответил он. — Он был неплохим агентом. Хорошо искал людей, поэтому мы и держали его, но не более. Он был слишком эмоционален, слишком порочен. Думаю, поэтому он решил сделать деньги на продаже рабов. Конец истории.

На мгновение я прикрыла глаза.

— Так почему твой босс рад, что он сбежал?

— Теперь правительство желает знать, где находятся эти порталы, и они думают, что ЙенЛи укажет путь, — Майкл откинулся на стул, наблюдая за мной. — Они решили, что пока не узнают, он должен жить.

— Я неделями следила за ним. Он ни разу не раскрыл, ни единого места расположения портала.

— Приказы есть приказы. Он будет жить, пока не раскроет, как ему удается путешествовать меж планетами.

Что если ЙенЛи никогда не предоставит нужной информации? Обеспечивало ли это преступнику-убийце долгую и счастливую жизнь? Я не озвучила свои вопросы. Майкл знал, как я относилась к нарушителям закона. Мой взгляд скользнул вдоль футболки и прикрытому простыней телу.

— Как долго я пробыла здесь?

— Тринадцать дней, шесть часов, сорок восемь минут, — он положил ноги в дорогих итальянских туфлях на тумбочку из вишневого дерева. — Я привез сюда все, что тебе нужно.

— Даже доктора? — что полностью убило причину держать меня здесь, вне бдительного ока правительства.

— Нет, — нерешительно ответил он.

Я выгнула бровь.

— Кто меня залатал?

— Люциус Адер.

— Это ни о чем мне не говорит. Кто он?

— Мужчина. Человек.

Это заинтересовало меня, и я с любопытством посмотрела на Майкла. Одно упоминание об этом загадочном человеке, и отец застыл, а в глазах отразился проблеск беспокойства.

Майкл повидал в жизни немало плохого… порой даже он был причиной всего этого, так что он редко волновался. Тогда почему сейчас?

— Расскажи мне о нем, — напомнила я.

— Через минуту, — ответил он. Майкл подобрал кусочек невидимой нитки с брюк. — Ты помнишь еще что-нибудь с той ночи на складе?

Работа, как всегда, была на первом месте. Я больше не пыталась поддерживать разговор о своем незримом врачевателе. Я сконцентрировалась и мысленно воспроизвела каждую минуту, проведённую на складе. Затем я подняла взгляд на Майкла.

— ЙенЛи сказал, что в тот день собирался открыть портал. Тот день, конечно же, уже прошел, что означает, что порталы открыты не всегда, значит, он может только отправить свой «скот», так он их называет, в определенные дни.

— Что их открывает?

— Он не сказал.

Майкл нахмурился.

— Черт, кажется, мы опоздали. После того, как я подобрал тебя, отправил группу людей в «Яму». Там было пусто. Клетки обнаружили в подвале, но в них никого не было.

Желудок свело узлом, и я провела рукой по лицу.

— И никаких следов недавнего пребывания?

— Импровизированные туалеты, которое не успели опорожнить. Наручники со следами запекшейся крови, которые мы отдали на экспертизу на совпадение с кровью жертв. Каждая капля совпала.

— Что на счет Сахары Роуз?

— Исчезла, дом пуст. Она собиралась в спешке, что весьма очевидно.

— Замечательно, — пробормотала я, почти боясь задать следующий вопрос. Но мне пришлось. Мне были необходимы все факты. — Что на счет человеческой женщины на складе? Выжившей?

Откинувшись назад, он заложил руки за голову и уставился в потолок. Он крепко сжал губы, в то время как нас окутала долгая тишина.

— Ты не захочешь об этом узнать, — тихо произнес он.

Я выдохнула и тряхнула головой в отвращении…в отвращении к самой себе. К ЙенЛи.

— Она мертва, да?

Майкл кивнул, его лицо выражало сочувствие.

— Мне жаль, милая. У нее были слишком тяжелые раны. Она умерла прежде, чем мы оказались там.

Я прикусила щеку изнутри и отбросила все свои душевные сожаления, которые бритвой резали меня.

— Как ее звали?

— Не кори себя. Ты сделала что могла.

— Как ее звали? — настаивала я.

— Эми, — выдавил он, в его тоне сквозило недовольство. — Эми Эвенс.

Эми Эвенс. Она была молодой, возможно не старше двадцати пяти, с красивыми светлыми волосами и большими голубыми глазами. Как и каждая молодая девушка, она, вероятно, мечтала о любви и счастливой жизни, пока ее не похитили и не изнасиловали. В итоге, она умерла в одиночестве.