Лана Ежова - Цена принцессы

– Я и так буду беречь принцессу, – спокойно возразил воин. – Она – главное сокровище Мизгира.

Как цинично высказался… И в то же время понятно, что он не верил в искренность чародея, как и я.

Кусая губы, я зажмурилась. Обманет, обманет… Не соглашайся, Кайрон!

– Нет, ты не понял, – сладким голосом искусителя произнес Тенебриш. – Если ты довезешь Кьярин в столицу, я сниму проклятие. Если она сбежит, ты сдохнешь в муках, Кайрон.

В темно-синих, сейчас почти черных глазах генерала Сапфирного легиона появился живой интерес.

Он совсем по-иному, будто прицениваясь, посмотрел на меня и хрипло потребовал:

– Поклянись, Децем. Дай истинную клятву.

Чародей довольно усмехнулся.

– Клянусь Эшкилем…

– Нет, – перебил его герцог, – призови в свидетели также и богиню Мать.

Я дышать перестала, пока ждала реакции темного. Если откажется, значит, врет, что снимет проклятие. Холгер не дурак, он поймет, что его водят за нос, и не станет ревностно исполнять свои обязанности надсмотрщика. А вот если чародей даст подобную клятву…

– Призываю в свидетели Эшкиля, одарившего меня своей силой, и Милосердную Мать, покровительствующую этой стране! Я отпущу тебя, герцог Кайрон Холгер, если доставишь принцессу Кьярин в целости и сохранности в Форк, столицу Мизгира.

– Я принимаю твою клятву, чародей, – кивнул задумчивый воин. – И сделаю все возможное, чтобы получить награду.

Мой мир раскололся пополам, до клятвы я еще верила в благородство первейшего эрда Мизгира. В глубине души я все еще верила ему! Я верила Кайрону…

А он меня предал.

Меня предал тот, кто столько раз спасал, тот, кто давал мне искренние советы, тот, кто называл малявкой, порой занозой в его заду, но всякий раз был на моей стороне. Тот, кто…

Я верила ему. Верила!

А он потребовал клятву. Пожелал награду, вместо того чтобы помочь своей принцессе. Впору хохотать над собственной глупостью!

Что ж, давно пора избавиться от остатков наивности. Своя шкура ближе? Пожалуй, это справедливое утверждение. И благородный воин Холгер такое же чудовище, как и его брат. Да, моя няня в свое время была права: тот, кто проливал кровь, пускай и кровь врагов, не может быть хорошим человеком. Убийство пятнает душу. Если отнимал жизнь, то что стоит совершить менее страшный грех?

А ведь ситуация складывалась так удачно! Отсутствие Тенебриша и большей части воинов увеличивало мои шансы на успешный побег. Но теперь, когда герцог получил заманчивое предложение, все пропало! Ибо более въедливого и наблюдательного человека я не знаю.

Наблюдая, как темный и аристократ обсуждали маршрут в столицу, я ощутила волну гнева, затапливающую сознание.

Ненавижу! Как же я ненавижу Холгера! Снова он влез в мою судьбу, прошелся по ней тяжелыми сапогами!

Он словно услышал мысленные крики – неожиданно повернул голову в мою сторону и вскинул брови. Молчаливо спрашивал – что со мной? А то сам не догадывался! Лицемерный гад!

– А теперь я вручу нашей прекрасной принцессе подарок, – вкрадчиво произнес чародей. – Я хочу сделать тебя своей королевой, Кьярин, и потому побеспокоился, чтобы ты не наделала глупостей.

Я удивилась, но не успела придумать варианты презента, как Тенебриш громко свистнул:

– Тень, ко мне!

На шелест кустов среагировал первым герцог. Словно из воздуха соткавшись, в его руке возник одноручник. Меч сверкал, объятый языками сапфирного пламени. Скайлир Разящий. Странно, что Тенебриш не отобрал главный артефакт рода Холгера. Хотя разве должен он бояться своего раба?

На поляну вальяжно выплыл барс. Нет, вышел монстр, отдаленно похожий на барса. В два раза больше обычного, с клыками-ножами, торчащими из пасти, и сияющей мертвенно-голубым светом шерстью. Красные глаза горели злобой. Милосердная Мать, откуда взялась эта тварь?

Подойдя к Тенебришу, пятнистый хищник покорно подставил узкую голову под его ладонь и коротко рыкнул.

Погладив «кошечку» между ушами, чародей пальцем указал в мою сторону:

– Тень, вот твой объект.

Барс, приблизившись, мордой уткнулся в мое бедро. Толкнул так, что я едва не упала.

– Охраняй ее, а если попытается сбежать, – Тенебриш одарил меня выжидающим недобрым взглядом, – разорви и съешь.

Что? Съесть?..

Я потрясенно ахнула.

Герцог возмутился:

– Децем! Так нельзя!

Чародей без слов одернул его, всего лишь резко взмахнув рукой, и по щеке Холгера побежал тонкий ручеек крови.

– Можешь ее даже живьем сожрать – тот, кто предает, не заслуживает легкой смерти.

Я едва дышала, пока странный барс меня обнюхивал. Из его пасти стекала вязкая слюна, пачкая мои штаны и тунику.

– Децем, что это за чудище? Оно из нашего мира? – спросил уже успокоившийся Холгер. При этом в его голосе звучал явный интерес исследователя. – Откуда ты его вытащил?

Так генерал возмущался для вида? Гад! То, что я едва стояла на ногах от страха, его тоже не волновало. Он еще хуже, чем я подумала!

– Я призвал одного из слуг Эшкиля и разрешил занять тело животного, – самодовольно сознался темный. – Тварь из низших, но зато умеет выслеживать и настигать добычу.

Выслеживать и настигать? Ох, спасибо, радость моя безгранична!

– Ты уверен, что эта тварь будет тебя слушаться? И однажды ночью не решит нами закусить?

– Ты ли это, отважный Рон? – довольно хохотнул чародей. – Приятно видеть, что и ты чего-то боишься, что есть и у тебя уязвимое место.

– Если принцессу сожрут, как я избавлюсь от проклятия? А я больше всего на свете хочу избавиться от него, – тихо сознался герцог и еще ниже опустился в моих глазах.

Потому что нельзя решать свои проблемы за чужой счет. Это неблагородно и низко.

Ох, подумала так о герцоге и вспомнила о себе. А ведь именно так поступаю я. Осуждая его, забываю о собственных грехах. И то, что думаю о стране, меня не оправдывает. Прости меня, Милосердная Мать, я не имею права думать о Кайроне Холгере плохо, если сама не лучше.

– Если ради того, чтобы убрать со щеки твой знак, придется пожертвовать принцессой, – воин помолчал, хмуро глядя куда-то вдаль, – значит, пожертвую. У нее судьба такая – быть разменной монетой.

Гнев, страх, обида. Чувства смешались. Ненавижу! Ненавижу Холгера! Как же я его ненавижу!

– Ну же, Рина, не дуйся, он правду говорит. – Чародей, о котором я на время забыла, дернул меня в свои объятия.

– Отпустите меня!

Как ни брыкалась, темный получил, что желал – короткий, но жадный поцелуй обжег мои губы.

– Ни за что, ваше высочество, – усмехнулся Тенебриш и снова поцеловал. – Я вас никогда не отпущу.

Чем сильнее трепыхалась, тем грубее и наглее были его ласки. И я прекратила сопротивляться. Наоборот, обмякла в объятиях мерзкого темного.