Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу) - Вызов (ЛП)

Кристоф встал с кровати. Трансформация скользила по нему, когда он приблизился ко мне, а потом исчезла. Он склонился к моему плечу, его лицо находилось рядом с моим, а взгляд голубых глаз удерживал в зеркале мои глаза.

Если вглядеться, то у нас была странная схожесть в костной структуре. Мы не выглядели как родственники, но как будто приехали из одной страны, особенно с моими заплетенными волосами. То, что на мне смотрелось неуклюже, было излишней угловатой красотой на нем. Он наклонился достаточно близко, его щека находилась возле моей. Из-за этого кожа с той стороны стала гореть. Через меня прошелся поток тепла.

Его тон был таким же, низким и ровным, каждое слово было тщательно подобрано, и пространство между ними отзывалось эхом иностранного языка.

— Если он мертв, ты не можешь помочь ему. Если он все еще жив, ты не сделаешь ему лучше, если сбежишь и Сергей поймает тебя, — уголки его губ резко опустились, потом он продолжил. — Я не говорю уже о том, что ты впустую потеряешь нескольких членов Братства, потому что мы бросим все силы, чтобы освободить тебя. Твоя задача самая тяжелая, Дрю. Ждать и тренироваться. Я бы изменил это, если бы мог.

Мой подбородок упрямо выступил вперед. Он легко прочитал, как рекламный щит, мятеж на моем лице.

— Даже не думай об этом, — трансформация снова прошлась по нему, светлые пряди волос стали темными и гладкими, лежащими ровно на скулах. Шепчущий звук его превращения походил на отдаленный шум океана. — Если я вынужден буду привести тебя, то буду очень недоволен. И несмотря на то, что ты думаешь, каждый раз, когда я шел против своего отца, — его губы скривились, клыки свободно скользили, — я добивался всего-навсего ничьи.

Я собиралась сказать ему, что он уже спасал меня от своего отца, но потом я подумала о том, насколько нам тогда повезло. Снег и холод, оборотень и Грейвс глядят на звезды через разбитое лобовое стекло, сквозь маску ушибов и яркой крови.

Ну вот. Я снова думала о его имени. Грейвс. Я вздрогнула.

Трансформация отступила, и клыки Кристофа исчезли. Клыки дампира предназначены для того, чтобы прокалывать плоть, но нижние клыки почти не вырастают. У носферату клыки больше, они уродливые и большие как сверху, так и снизу. Они деформируют весь рот, так что, когда кровососы шипят, они выглядят так, будто змея проглатывает яйцо.

— Клянусь, мы найдем его. Но для этого требуется время, — он выпрямился, полагаю, что выпрямился. — Сегодня я охраняю тебя ночью. Мне можно остаться?

В течение нескольких секунд я боролась с собой и сдалась.

— На некоторое время, — наконец сказала я, и все его лицо изменилось. Это была не медленная, опасная усмешка, которой он обычно кого-то пугал. Нет, это была настоящая улыбка, он слегка наклонил голову, как будто был рад. И это согрело меня вплоть до кончиков пальцев.

Даже если я на самом деле не хотела этого. Но часть меня хотела, правильно? Часть меня должна хотеть, учитывая то, какой чувствительной я становилась внутри и как мой внутренний термостат выходил из строя каждый раз, когда он оказывался близко.

Я даже не могла понять почему. То есть он не нравился мне в этом смысле, не так ли? Я сказала Грейвсу, что не нравился. Но сейчас все во мне не слушалось. Я продолжала делать странные вещи каждый раз, когда чувствовала дуновение Мальчика-яблочного-пирога.

Даже при том, что я знала, что от него пахло так потому, что он кормился из вены. Как кровосос. «Глатер» — вот как называли это оборотни, если дампир пил человеческую кровь.

Хотя они могут не делать этого. Но такая кормешка заправляет их, дает больше силы, и скорости, и ускоренное исцеление. Такая пища — риск приобрести темную ауру: непереносимость солнечного света, которая может вызвать анафилактический шок. Тем не менее некоторые дампиры питаются так. Предполагается, что они не должны этого делать... но делают из-за той суперсилы и скорости. Мне не удалось узнать, пахло ли так от Кристофа потому, что он соответственно питался, или потому, что... не знаю, по каким-то другим причинам. Я не могла понять, когда он мог уделить время на то, чтобы укусить кого-то, находясь поблизости и тренируя меня день-ночь, но тем не менее.

Была ли я трусом, потому что не спрашивала? У меня было достаточно дел, о которых я беспокоилась, правильно?

Да?

Он остался на некоторое время, и мы разговаривали о других вещах. В основном об учебнике паранормальной биологии и куда пропал наставник, какие химические процессы позволяли дампиру унюхать жертву или кровь носферату и рассказать о них — возраст, пол, иногда даже цвет волос. И какой был стандартный метод прерывания хорошо организованной охоты старых носферату, а не Хозяина и помощников. Равные не часто собираются, потому что они завистливы и противны даже друг для друга, но иногда такое случается, и Братство знает, как справляться с этим.

Клянусь, иногда за последние несколько часов моего «дня» я узнавала от него больше, чем от всех учителей. Он никогда не вел себя так, будто мои вопросы были тупыми или будто я должна была знать все это как свои пять пальцев, точно так же, как другие дампиры.

Поэтому становилось сложнее и сложнее с каждым рассветом видеть его, выходящим в коридор.

Затем я закрывала дверь и знала, что он стоял там, прислонившись к стене и желая остаться внутри, пока слышал, как я щелкала замком и закрывала дверь на защелку, усиливая защита, когда касалась защелки.

Но я продолжала выпроваживать его каждую ночь. Потому что не хотела, чтобы он видел, как я залезала в постель и брала длинный, черный плащ, который лежал под покрывалом — Натали всегда заменяла его, когда меняла простыни и не говорила ни слова — и обнимала его, вдыхая исчезающий запах сигаретного дыма и здорового, молодого лупгару.

Мое окно загрохотало в золотое время полудня. Крошечные камешки, брошенные с больше-чем-человеческой точностью, отскакивали от стекла, потому что сетка от насекомых была убрана. Позже, летом, я поняла, что мне делать с сеткой, но на сегодняшний момент она находилась в классе, на верхних этажах, и я не упоминала об этом Кристофу или Бенжамину.

Еще один звук, мягкий выдох, — и в окне появилась тень. Я была наготове и ждала, сидя на широком, бело-атласном подоконнике. Я засунула свой складной нож в задний карман и раскрыла в стороны железные ставни. Солнечный свет поздней весны затопил меня, и я оглянулась на закрытую дверь. Бенжамин был на охране в коридоре; сегодня он дежурил.

Из-за этого я чувствовала себя плохо в течение нескольких секунд.

Голубые глаза Нэт сверкали, ее гладкие волосы блестели в солнечном свете, голубые Конверсы балансировали на выступе окна. Она не ждала, просто упала назад. Гибко крутанулась и приземлилась в тени, на гравий, по которому ходят, когда гуляют в саду. Этот сад был полон роз, и комнаты, располагающиеся к нему, были предназначены для светочей. Там было несколько бейсбольных полей, дорожки и поле для поло и еще несколько садов, располагающихся внутри Школьных защищающих стен; это был микромир, который почти что блокировал гул городской дневной дремоты, находившейся снаружи.