Б.Н. Толер - Если один уйдет

Он убирает ладонь от моего лица и спрашивает:

— Позволишь мне отвести тебя кое-куда?

— Что? Прямо сейчас? — спрашиваю я и хмурюсь.

— Ага. Это отличное местечко.

— Ладно, — я согласно пожимаю плечами.

Джордж сообщает Снайперу, что мы уходим, и выводит меня через черный вход. Он снова помогает мне забраться в свой видавший виды грузовичок и мы едем. Днем Уорм-Спрингс может похвастаться целой бездной различных красок, отлогими полями и круглыми тюками сена, которые можно встретить буквально везде, но вечером — это самое темное место, которое я когда-либо видела. Ночью здесь не увидишь ничего из красот, открывающихся взгляду днем.

Мы проезжаем мимо бельведера, на котором висит знак « Добро пожаловать в Уорм-Спрингс » и сворачиваем на дорогу, покрытую гравием. ( Примеч. бельведер — лёгкая постройка на возвышенном месте, позволяющая обозревать окрестности. Кроме отдельно стоящей постройки бельведером может называться надстройка над зданием, вышка. Например, башня, с широкими застекленными или открытыми отверстиями ).

— Где мы? — спрашиваю я и щурюсь, пытаясь разглядеть здание перед нами, освещаемое лишь слабым светом передних фар.

— «Купальни Джефферсона», — поясняет Джордж, паркуясь напротив круглого, обшарпанного на вид здания. ( Примеч. Купальни (или бассейны) Джефферсон — купальни для мужчин и женщин выстроенные на минеральном источнике с температурой 37˚С. Купальня для мужчин — была выстроена еще в 1761 году и считает самым первым спа в США, купальня для женщин появилась в 1836 ).

— Там внутри бассейн? — спрашиваю я Джорджа.

— Ну, здесь термальный источник, в честь которого и назван город. ( Примеч. Warm Spring — в переводе с англ. термальный источник, а также название города, в котором происходят события романа ). Круглый год температура воды держится на отметке тридцать семь градусов. Именно благодаря этому источнику наш город появился на карте, — он вытаскивает из бардачка фонарик, вылезает из машины и, обойдя вокруг, открывает дверь и помогает выбраться мне. Когда мое тело скользит вниз по его, мне кажется, что это происходит, словно в замедленной съемке, но каждый нерв во мне осознает это соприкосновение и мне нравится каждая миллисекунда этого момента.

— Так значит, это сюда Томас Джефферсон приезжал отмокать и восстанавливать силы? — решаю уточнить я, вспомнив, что Айк рассказывал мне что-то об этом.

— Да. Ты будешь плавать в воде, в которой плавал третий президент Соединенных Штатов.

Я резко останавливаюсь.

— Мы собираемся плавать? Но я ничего не взяла с собой для этого, Джордж.

Я не вижу его лица, но по его голосу слышу, что он улыбается.

— Похоже, нам придется плавать нагишом.

Покачав головой, я иду за ним и говорю:

— Значит, целовать меня еще слишком рано, но увидеть голой самое время?

— Я уже видел твою попку, — напоминает он.

— Собираешься вечно мне об этом напоминать? — ворчу я.

— Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть это зрелище, — произносит Джордж так, словно эта мысль доставляет ему огромное удовольствие. Я благодарна, что сейчас темно и он не видит, как мои щеки заалели.

— Ты серьезно ждешь, что я разденусь догола?

Он смеется.

— Я не буду смотреть, Шарлотта, — он делает паузу. — Часто, — поправляет он себя. — Я не буду часто смотреть на тебя.

Мне хочется запротестовать, но я не могу. Мне нравится в нем эта черта — беспечный и забавный Джордж. Его смех, как наркотик для меня; мне нужно все больше и больше, и я готова на все, лишь бы услышать его.

Когда мы подходим к дверям, Джордж вытаскивает из кармана кошелек и выуживает из него кредитку.

— А это зачем?

— Чтобы открыть замок, — беспечно поясняет он свои действия и вставляет карточку между дверью и дверным косяком.

— Мы что, взламываем замок? — шиплю я и лихорадочно смотрю по сторонам.

— Нет. Моя дебетовая карта — ключ от этого места, — язвит Джордж, и я закатываю глаза, хотя он не может видеть этого. — Расслабься, — уговаривает он меня. — Я знаком с парнем, который управляет здесь всем. Если даже нас застукают, проблем не будет. Обещаю, — заверяет он меня. — Вот и все, — тихо радуется он, когда ему удается поддеть задвижку замка и открыть дверь.

— Дай мне руку, — я нахожу его руку в темноте и он ведет меня внутрь. В нос ударяет запах серы и я морщусь, но быстро привыкаю к нему и вскоре уже ничего не чувствую. — Держись поближе к стене или упадешь в воду.

— Тут так темно. Я ни черта не вижу, — жалуюсь я, прижимаясь к стене.

— Тогда раздевайся и ныряй. Я все равно ничего не увижу. Собственно, этим я и занят.

— Ты раздеваешься? — в темноте я чувствую, как он наклоняется, и слышу шуршание одежды. Должно быть, он снял футболку, штаны и нижнее белье.

— Уже разделся, — подтверждает он мои догадки. Затем слышится всплеск. — Ну же, Шарлотта. Вода чудесная. Только не ныряй, глубина тут всего полтора метра.

Хорошо, что он не видит, как я закатываю глаза. Сняв с себя всю одежду, даже лифчик и трусики, я собираюсь спуститься в воду.

— А как же порез?

— Все будет в порядке. Иди сюда, — подбадривает он меня. Я нагибаюсь и соскальзываю с деревянного пола, окружающего бассейн. Вода в бассейне теплая, как если бы я принимала ванну, и должна признать, ощущения и правда фантастические.

— Где ты? — я иду в воде, стараясь ступать как можно аккуратнее, так как на дне, кажется, есть большие камни, но вдруг внезапно загорается свет.

— Вот тут, — отвечает он и швыряет фонарик в воду метров на шесть вперед от нас. Я обхватываю грудь руками, пытаясь прикрыться. Вода совершенно прозрачная, а это означает, что при наличии освещения, разглядеть обнаженное тело в воде не составит никакого труда.

— Джордж! — визжу я.

Его брови взлетают вверх, пока он разглядывает меня.

— Не думал, что ты правда разденешься догола , — он громко смеется, а я мысленно отрекаюсь от всех своих более ранних заявлений о том, как подсела на его смех.

— Я бы не раздевалась, если бы только подумать могла, что ты включишь фонарь и швырнешь его в воду! — отрезаю я. — Выключи его!

Джордж только сильнее смеется.

— Он же в воде. Разве он не должен был уже отключиться? — пронзительно кричу я.

— Неа, — его смех стихает, когда взгляд темных глаз сосредотачивается на мне.

— Водонепроницаемый, — слово звучит низко и хрипло.

Как ему удалось так эротично произнести слово «водонепроницаемый»?

Стараясь не растерять самообладание, я интересуюсь:

— Я не упоминала, что первое, чему научил меня брат, это как ударить парня по яйцам?

Джордж снова заливается смехом.

Пока он искренне хохочет, я вижу его удивительно белые ровные зубы. Ладно, я действительно зависима от его смеха. Черт его побери .