Татьяна Серганова - Эквей. Одна из пяти

А вот американка и китаянка свои путёвки продали, первая через три дня, вторая — через пять. Бишоп заявила, что у неё маленькая дочь и ей надо её вырастить и поднять, а жёсткая Ли просто отказалась давать комментарии. Кто выкупил эти две путёвки — оставалось тайной до самой отправки на Эквей.

Мы: я, Вероник и Грета, ощущали на себе жёсткий психологический прессинг. Но благо, пока физического давления на нас не оказывалось, иначе не знаю, выдержала бы я.

В Германии нашлись три женщины, что утверждали, что Грета Кауц украла у каждой из них драгоценный билет. Затем объявился её пропавший отец с требованием денег за молчание о каком-то нелицеприятном, по его словам, моменте из жизни дочери. А когда девушка отказалась, начал поливать её грязью, заработав на грязных сплетнях. Девушку уволили с работы и чуть не выгнали со съёмной квартиры.

Бывший парень красавицы — француженки Вероник, требовал от девушки баснословную компенсацию, утверждая, что этот билет был куплен на его личные деньги. Когда у него ничего не получилось, он выложил в сеть откровенные голограммы девушки. Скандал был жуткий, пресса гудела три дня.

Нашли чем прижать и меня, через неделю после выигрыша показали интервью с женщиной, которая утверждала, что тогда в магазине я набросилась на неё с кулаками и силой вырвала из её рук заветный билет. И что самое обидное — были люди, которые ей верили.

Я тогда после этой передачи ревела в подушку и никак не могла прийти в себя.

За что? За что они так со мной?

Сашка тогда долго ругался, застав меня рыдающей и скрюченной на диване, и подал в суд на женщину, на программу, на канал. В тот момент он был готов подать иск на весь Альянс. Откопал где-то запись с видео из магазина и требовал извинений и компенсаций.

Мне на тот период времени было уже всё равно, находились и другие люди, с другими версиями и рассказами. Родители моих подопечных начинали обвинять меня в некомпетентности, коллеги в снобизме и взятках, а соседи — в пьянках и гулянках… Не прошло и двух дней, как пришло уведомление, что с работы меня также уволили. Было так больно, что не передать словами. Умом я понимала всю предсказуемость ситуации. И пусть я проработала в той клинике всего полгода, но это официально, но пока училась три года в Медицинской Академии, стажировалась именно в ней, где я зарекомендовала себя неплохим специалистом… Как они могли?… Как?

Последней каплей для расшатанной психики стало интервью с Лу, в котором бывшая лучшая подруга выдавала все мои, так называемые, тайны и секреты. Был даже рассказ о том, как я развлекалась в общественном душе с двумя парнями, и ведь тех парней, кстати, тут же показали (спасибо хоть симпатичных нашли), а также выслушала комментарии о моём безобразном моральном облике. Я уже собиралась брать телефон и соглашаться на продажу путёвки, всё равно нормально жить мне не дадут.

Нет, конечно, я не была девственницей, у меня были хоть одни, но довольно длительные отношения с однокурсником. Собственно, он и был моим первым и единственным мужчиной… Мы даже жили вместе после Академии, целых два месяца. И этого времени нам хватило, чтобы понять, что самое лучшее, что мы можем сделать в сложившейся ситуации — это остаться друзьями.

И как оказалось, действительно, мы — друзья, потому что ни одного интервью, ни одного репортажа с его участием в сети не появилось.

Джек за всё это время позвонил лишь один раз — на следующий день после объявления результатов, но и этого было много, очень много. Мы проговорили с ним более часа и в конце он мягко улыбнулся и велел держаться, и предупредил, что звонить больше не будет, чтобы не попасться журналистам, ведь могут прослушивать телефон. Конечно, его довольно быстро нашли, но единственное, что услышали от этого симпатичного мужчины — «Без комментариев».

Нет, я не страдала по Джеку, я даже не была в него особо влюблена, мне было с ним комфортно, легко и свободно. У нас были одинаковые увлечения, один взгляд на жизнь, да и секс с ним был приятным. Ни страстным, ни горячим, а просто приятным. И наше расставание было обоюдным и совсем безболезненным для обоих.

Не знаю почему, но после него отношений я так ни с кем и не построила. Не сказать, чтобы кандидатов не было, были, но дальше свиданий дело не шло.

Всё-таки секс для меня был не просто физиологической потребностью, и заниматься им с кем попало, я не могла, да и не хотела. Лу даже смеялась, называя меня древней, старомодной клушей, советуя спустить пар, но я лишь отмахивалась. Мне хотелось любви, романтики. Так что вот уже больше года у меня не было мужчины.

Так вот, я уже собиралась дать согласие на продажу путёвки, но меня остановил отец.

— Не делай этого, Алексия, — папа взял у меня телефон и усадил на диван. — Они просто завидуют тебе.

— Это большие деньги папа, мы можем купить домик на берегу моря, представляешь, свой собственный домик. Ты можешь открыть свою клинику, маме больше не придётся работать, Сашка устроится в жизни.

— А твоя мечта рухнет, — перебил меня отец. — Ты же всегда грезила Эквей, собирала альбом с вырезками, наклеивала плакаты с её изображениями у себя в комнате, даже была влюблена в одного эквейта. Как его там звали? Нерейд?

— Нет, — я впервые улыбнулась, вспомнив героя своего детства. — Эйрейд. Его зовут Эйрейд.

— Вот-вот. Тебе было всего семь лет, а ты вздыхала по этому гуманоиду. И плакала, когда его передачу сняли с производства… Ты прочитала все книги о них, статьи, даже язык начала учить. Ты единственная, кто достоин этой удачи, достоин посетить эту планету и всё увидеть своими глазами.

— Но деньги…

— А деньги можно заработать и тут. Ты знаешь сколько предложений мы получили на твоё интервью, на участие в шоу и какие деньги за него предлагают?

— Ты думаешь…

— Ты должна выйти из этой квартиры и гордо встретить все нападки. Покажи им, кто такая Алексия Переславцева… И ещё подумай о том, сколько всего тебе надо купить к полёту, ведь, как я понял, из-за разницы менталитета и культуры одежду необходимо подбирать с учётом их традиций.

— Да… ты, наверное, прав, папа.

За месяц до отлёта я выползла из своей раковины и встретилась лицом к лицу со своей популярностью. Следом за мной потянулись и Вероник с Гретой.

Папа оказался прав.

Деньги за мои фото, участие в шоу, рекламных акциях, различных мероприятиях, предлагали огромные. Часть журналистов уже хотели заключить со мной контракт на эксклюзивное интервью после приезда с Эквей, другие же предлагали написать мне свою биографию.

Так что оставшееся время я стала зарабатывать деньги.

А купить действительно предстояло многое.

Попытав счастья в интернет-магазинах, я поняла, что нужного всё равно не найду — мода Эквей была весьма специфична. Мы, жители мегаполисов со стоэтажными домами, привыкли носить серое, чёрное, белое и металлик, яркие цвета были не для нас. Лично у меня красного цвета из всего гардероба были лишь шарфик и резинка для волос, и то я надевала их по большим праздникам. Из материалов у нас сплошь была искусственная кожа, искусственный хлопок, искусственная шерсть, в общем, всё искусственное. А эквейты предпочитали всё натуральное, мягкое, нежное и поэтому одежду я решила сшить на заказ. Накупив необходимые невероятной красоты ткани и, подобрав эскизы женской одежды эквейтин, я явилась в салон и рассказала, что именно я хочу. Меня внимательно выслушали, сняли мерки и обобрали до нитки, в прямом смысле слова. Но через пять дней заказ был готов, и получилось всё намного лучше, чем я ожидала. Это стоило потраченных денег!