Бронислава Вонсович - Эрна Штерн и два ее брака

– Может, и любит, – не стала я возражать. – Только, кроме меня, он любит еще очень и очень многих. У него в любовницах половина нашей академии перебывала.

Если я и преувеличила, то лишь самую малость, да и то чтобы подчеркнуть для папы серьезность своих слов.

– Вот оно как, – задумчиво потер подбородок папа. – Неужели я ошибся?

– В чем ошибся, папа?

– Мне показалось, он смотрел на тебя с большой нежностью и любовью.

– Именно что показалось, папа. Он так привык эту роль перед своим отцом играть, что получается весьма естественно.

– Может быть, ты права. Про артефакт-то хоть правду сказала? Или тоже приукрасила, чтобы деда порадовать?

– Конечно, правду! – возмутилась я. – Стала бы я обманывать по такому серьезному вопросу!

– Собственный брак, значит, для тебя вопрос несерьезный?

– Папа, я же объясняла, что я ничего сообщать не собиралась. Мы хотели развестись. В этом случае вы бы даже не узнали, что я была замужем.

– Зачем тогда вы перед нами притворялись? Сказали бы сразу все как есть.

– Шарлотта уверила, что дед еще сильнее разозлится, если мы сразу о разводе заговорим, – покаянно потупилась я.

– А ты не подумала, как он разозлится, когда узнает правду? Нехорошо семье врать.

– Ох, папа, – вздохнула я, – как-то все так запуталось. И врать я не хотела, и брак мне этот не нужен.

Папа вздохнул и похлопал меня по плечу. Сочувственно, как умел только он.

– Ничего, дорогая, все будет хорошо. Со временем все так или иначе разрешится. Деду мы пока говорить ничего не будем. Вот еще что. Деньги, как я понимаю, ты у своего мужа не берешь?

Я кивнула, соглашаясь:

– Да, не беру. Он предлагал, но я отказалась.

– Тогда я переводить буду, – предложил папа.

– У меня подработка намечается, – неуверенно сказала я, – по изготовлению защитных артефактов. Правда, Кэрсту она не нравится. Он полагает, что это унижает его дворянское достоинство.

– Может быть, тебе стоит прислушаться к его просьбе? Подумай. Деньги я тебе в любом случае буду отсылать. А сейчас хочешь посмотреть мои готовые работы? Вдруг себе что-нибудь надумаешь взять.

Смотреть папины фигурки я любила. Он сочетал разные металлы и камни с таким мастерством, что никто, видевший его работы, не оставался равнодушным. Казалось, вот подует ветер и зашевелит шерсть на загривке медведя, заиграет лепестками цветка, закрутит узорный лист вокруг стебелька. Я часами могла зачарованно на них смотреть, а если папа разрешал брать в руки, моему восторгу не было предела.

Когда я перебирала фигурки животных, взгляд вдруг зацепился за подвеску в форме волка, и мне неожиданно так захотелось сделать артефакт для собственного «мужа». Ведель говорил, что для них очень важна хорошая защита, а Штаден утверждал, что мои артефакты пробьет не всякий архимаг. Значит, такая вещь очень даже пригодится. Только вот что он подумает? Я решила, если сделаю два – для Кэрста и Дитера, тогда и вопросов не возникнет. Я отложила волка и стала выбирать основу для второго артефакта. Почему-то под руку попадались всевозможные змеи, но дарить такое Веделю даже некрасиво, наконец я решила не мучиться и взяла фигурку лиса – будем считать, что он тоже рыжий.

Никогда еще изготовление артефакта не было для меня таким удовольствием. Я представляла, как Кэри с благодарностью мне улыбнется, и только от проигрывания в голове этой сцены мне становилось очень легко и тепло. Окончательно пришло понимание, что не могу себя больше обманывать – я влюблена в собственного мужа. Только чувства эти не нужны были ни ему, ни мне.

У родителей я пробыла меньше, чем собиралась. Меня подгоняло и ворчание деда, и – что греха таить? – желание увидеть Штадена. Но он и не подумал к нам заглянуть пораньше. Я хотела зайти к нему сама и подарить артефакт, но оказалось, что из общежития он выселился. Искать мужа в Военной академии мне показалось неразумным, да и, скорее всего, он живет в семейной квартире, адрес которой я не знала. А вот Ведель пришел, и ему я сразу вручила лисью подвеску.

– Если ваш ректор считает, что от моих артефактов может быть какая-то польза, то вам он пригодится.

– Это мне? Правда?

Он так обрадовался, что мне стало стыдно. Я про него и не думала, пока не решила сделать артефакт Штадену. Н-да. А еще влюбляться собиралась.

– Конечно, вам, – кивнула я. – Видите, у лиса глаза зеленые, совсем как у вас.

– Спасибо, Эрна, – прочувствованно сказал Ведель. – Вы даже не представляете, как для меня важно ваше внимание.

Дитер рассыпался в благодарностях, а у меня возникла стойкая уверенность в том, что этот подарок – ошибка, но отменить сделанное было уже нельзя. Поэтому я попыталась перевести разговор на другую тему.

– Дитер, это мы с Гретой должны вам сказать спасибо. Если бы не ваши учебники, мы бы никогда так хорошо не сдали экзамен по артефакторике. Кстати, вот, возвращаю вам книги и очень благодарна вам за них.

Я сняла с полки увесистые томики и вручила их Веделю.

– Они вам больше не нужны? – уточнил он.

– За это время я их наизусть выучила, – улыбнулась я.

Он улыбнулся мне в ответ и как-то так улыбнулся, что я очень обрадовалась, что в комнате, кроме нас, находится еще и Грета. Нехорошая это была улыбка, жадная. Разговор дальше не заладился, и вскоре Ведель с нами попрощался. Уходил он очень довольный, что меня несколько насторожило. Подруга тоже не преминула отметить.

– Смотрю, Эрна, поездка домой не выбила из твоей головы эту глупую идею, – заявила она, лишь только я закрыла за курсантом дверь.

– Ты о чем? – удивилась я.

– Ты что, серьезно решила заставить себя влюбиться в Веделя?

– Нет, я захотела подарить артефакт Штадену, но если ему одному дарить, он может что-то не то подумать, – призналась я.

– Лучше пусть он что-то не то подумает, чем Ведель, – заявила подруга. – Тебя не беспокоит, что Дитер это воспринял как факт твоей явной склонности? Он выглядел таким довольным, как лис, попавший в незакрытый курятник.

– Мне это пришло в голову, лишь когда он начал благодарить, – признала я. – Но не забирать же подарок? Все так глупо получилось.

– Зачем тебе вообще понадобилось делать эти артефакты? – не унималась Грета.

Ответить ей оказалось нечего, внятного объяснения своему поступку у меня не было. «Захотелось» – это никак не может быть основанием для действий взрослого человека.

– С другой стороны, – задумчиво сказала подруга, – может, все не так уж и страшно? Если ты планируешь брать заказы, можно это рассматривать как рекламу.

Я промолчала. Пока я не решила, стоит ли этим заниматься. Да, это великолепная практика и дополнительный заработок, но острой необходимости в деньгах у меня нет, практики хватает, а Штаден просил этим не заниматься, и мой отец его поддержал. Мнение отца для меня всегда очень много значило. Ладно, не буду сейчас про это думать, вдруг желающих приобрести у меня артефакты не окажется, а я заранее переживаю. Мне об учебе думать надо, а не о подработках и трудностях с Веделем и Штаденом.