Бронислава Вонсович - Эрна Штерн и два ее брака

– Мой муж против того, чтобы я выполняла заказы, – мстительно ответила я. – И мне приходится его слушаться, а то вдруг в оргиях больше участвовать не позовет.

– О каких оргиях речь идет? – послышался удивленный голос Штадена за спиной.

Вот только его сейчас не хватало!

– Здесь Фогель пробегала, – зло ответила Грета, – и мы очень много нового и интересного о себе узнали, а она ведь еще что-то до нашего прихода говорила.

– Да собственно, вы ничего не пропустили, – сказал курсант.

Он испуганно покосился на моего «мужа» и быстро стал перемещаться в сторону выхода. Причем делал он это как-то странно, немного боком и стараясь не терять из виду Штадена.

– И что она говорила? – поинтересовался Кэрст, который и внимания не обратил на этого типа, спасавшегося поспешным бегством.

– Вот уж чего не собираюсь делать, так это повторять измышления Фогель, – резко ответила я. – У нее голова в последнее время совсем странно работает.

– Наверное, на нее так подействовало, что Олаф ее бросил, – совсем некстати пояснила Грета.

– Вот как?

Холода в голосе моего «мужа» хватило бы на бесперебойную работу всех морозильных устройств нашего города в течение недели. Я укоризненно посмотрела на подругу. Что ей стоило промолчать?

– Кэрст, я для тебя защитный артефакт сделала.

Своими словами я хотела разрядить обстановку, но не особо в этом преуспела – Штаден почему-то помрачнел еще больше.

– Спасибо, – сухо ответил он. – Действительно, одному Веделю подарок делать неприлично.

– При чем тут Ведель? – не выдержала я. – Когда я делала артефакт, я думала о тебе, а не о приличиях или веделях. Я тебе не только защитный сделала, но и еще один.

– Да? – неожиданно проявил он интерес. – Это какой?

Я достала из кармана оба артефакта, которые постоянно носила при себе, и протянула «мужу».

– Против комаров, – ехидно сказала я. – И у него нет никаких побочных эффектов типа храпа. Значит, смело можешь использовать его в походах, он тебя никак не демаскирует.

– Совсем никаких? – усмехнулся он, вертя в руках подвеску с муравьем.

– Как сказать, – честно призналась я. – Он общего действия, против всех насекомых. Отсутствие тараканов будем считать побочным эффектом?

– Пожалуй, не будем, – задумчиво сказал он. – Ты правда думала обо мне, когда делала артефакт?

– Я же для тебя его делала, – удивилась я. – Было бы странно, если бы при этом думала о ком-то другом.

– А кому ты еще сделала артефакты? – неожиданно спросил он.

– Только тебе и Веделю, – недоуменно ответила я. – А что?

– Неужели Олаф остался без подарка?

– Почему это я должна ему что-то дарить? – возмутилась я. – Ты такой странный. Я думала, ты обрадуешься, а ты чем-то недоволен. Если так не нравятся мои артефакты, можешь не брать.

– Почему ты так решила? Нравятся, правда. И я рад, что ты обо мне подумала.

Но радости в его голосе почему-то не было. И смотрел он на меня без улыбки. Совсем не так мне представлялась эта сцена. Мне стало грустно. Наверное, зря я это затеяла. Еще решит, что я на него вешаюсь, как Ингрид.

– Эрна, а ты действительно отказалась делать артефакт тому курсанту из-за моей просьбы?

– Нет, я отказалась, потому что ужасно на него разозлилась, – не стала я скрывать. – Стоит слушает всякую ересь да еще и верит этому. Как только Фогель не додумалась заявить, что еще и ваш ректор является моим любовником, поэтому так и оценил мой артефакт?

– Еще? А кого она назвала в качестве твоих любовников? – спросил Штаден.

Голос у него был такой нехороший, что мы с Гретой испуганно переглянулись и решили, что в такой ситуации молчать будет опасно для жизни.

– Веделя, – неуверенно ответила подруга. – Терпишь ты это потому, что он тебе платит. И вообще, у нас здесь оргии проходят. Я, кстати, тоже в них участвую.

– А я? – заинтересованно спросил Штаден.

– И ты, – обреченно ответила я.

Он вдруг захохотал, и мы с Гретой расслабились.

– Да, в оргиях с чаем и конфетами меня еще не обвиняли.

– Может, тогда продолжим морально разлагаться? – предложила Грета, доставая чайник.

Я совсем успокоилась и подумала, что на сегодня неприятные сюрпризы закончились, но, как оказалось, совершенно напрасно. В дверь постучали, и когда я открыла, увидела Олафа. Был он, как бы это помягче сказать, не совсем трезв. Раньше я ни разу не видела Олафа пьяным, поэтому его нынешний вид оказался для меня настоящим потрясением.

– Эр-на, – нетвердо произнес он, – прости меня. Я тебя люблю.

– Что вы, собственно, делаете в таком состоянии в комнате моей жены? – подал голос Штаден.

– Какая она тебе жена? Она меня любит! – нагло заявил Зольберг и, растопырив руки, полез ко мне, обдавая винными парами.

Я испуганно отшатнулась и оказалась за спиной у Штадена, который неожиданно выдвинулся вперед, сделал какое-то резкое движение, и Олаф мешком свалился на пол. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

– Что ты с ним сделал? – я не отрываясь смотрела на неподвижно лежащее тело. – Ты что, его убил?

– Не волнуйся ты так, – недовольно сказал Кэрст. – Жив твой герой. И даже совершенно цел. Просто без сознания. Полежит часа два, а потом это состояние у него перейдет в крепкий нездоровый алкогольный сон. Поэтому его отсюда нужно убрать, чтобы не отравлял винными парами вашу комнату.

– Давайте им комнату Фогель подопрем, пусть там отравляет, – азартно предложила Грета. – И девушка утром порадуется, когда дверь не сможет открыть.

Предложение подруги мне не понравилось.

– Нет, это нехорошо, – неуверенно сказала я. – Штаден, ты можешь дотащить его до комнаты в общежитии?

– Могу, – ответил он хмуро.

– За ноги, – не сдавалась Грета.

– Могу и за ноги. Но у него и без этого голова поутру раскалываться будет, судя по тому амбре, что от него идет. Пойдем, Эрна, покажешь, где его комната, – сказал Штаден, взваливая безвольную тушку себе на плечо.

Нес он его легко, словно тело ничего не весило. И мне внезапно пришло в голову, что лучше бы на месте Олафа была я. Только не вот так на плече, в бессознательном состоянии, а на руках, чтобы можно было прижаться к твердой мужской груди, провести по ней рукой и… Я сердито отогнала от себя ненужные мысли. Нашла о чем мечтать. И без этого проблем хватает. Хорошо еще, в комнате Олафа не было в тот момент соседа, поэтому обошлось без ненужных расспросов. Нужные вопросы возникли у нас.

– Какая кровать его? – спросил у меня «муж».

– Не знаю, – ответила я. – Я у него в комнате ни разу не была.

– Что так? – спросил Штаден.

Он свалил свою ношу на правое лежбище. Я взяла лежащие там конспекты и поняла, что Штаден свалил Олафа не туда.

– Его кровать другая, – сказала я «мужу».