Ульяна Соболева - Позови меня…

Как быстро место, где ты счастлив, становится твоим домом, меняя свой облик вместе с восприятием. Я больше не тренировалась в Резервации, меня всему учили здесь, дома. Под контролем Нейла. Когда я просыпалась ночью от очередного кошмара после тестовых переходов в иные миры, он мог носить меня на руках по комнате, пока я снова не засыпала в его объятиях. Да, Нейл умел быть нежным, иногда я видела, что он сам удивлен… особенно если я бросалась ему на шею с диким визгом восторга от нового подарка. Иногда он рассказывал мне об этом мире, о его становлении. Я никогда не думала, насколько интересным собеседником может быть он сам, насколько много знает, насколько старше и опытнее меня самой, и в тот же момент Нейл был ко мне слишком требовательным, жестоким учителем. Он хотел безупречности во всем, доводя до слез грубыми окриками на тренировках перед очередным тестовым переходом, которые часто проводил сам. Потом я пойму почему — никто не должен был знать, куда и зачем мы отправляемся. Нейл вел свою игру, в правилах которой я еще не разбиралась.

Он злился, когда я не слушалась его, приходил в ярость, заставляя корчиться от боли после очередной ошибки, которая могла стоить мне жизни, прожигая горящим взглядом, и у меня першило в горле. Хотелось заплакать от разочарования в самой себе и от того, что он разочарован во мне.

Бывало, я без страховки взбиралась по отвесной скале, а он рядом со мной, такой ничтожно слабой по сравнению с ним. Сильный, натренированный, легко брал любую высоту, возникая на вершине, как призрак, глядя на меня сверху вниз, выжидая. Я смотрела на него, зачарованная ослепительной темной красотой, развевающимися черными волосами, идеальной линией чувственного рта, скул, вспоминая, как ночью билась под ним, извивалась и царапалась, как дикая кошка, в тот момент, когда он остервенело врывался в мое тело, и не верила, что принадлежу ему настолько. Засмотрелась, оступилась и сорвалась с головокружительной высоты вниз, Нейл подхватил меня у самой земли, злой, разочарованный, схватив пятерней за скулы:

— Мать твою! Ты! Мертвый проводник! Кусок мяса, растертый по земле. На хрен мне такая?…

— Засмотрелась, — тихий вздох от ощущения, как сильнее сжались его пальцы на моей талии, — на тебя…

Быстрый взгляд на мои губы, и рука, сжимающе тело под ребрами, скользит выше, к бешено вздымающейся груди… Глаза из синего становятся цвета штормового океана, в котором поднялась первая волна моего персонального цунами. Нейл опускает меня в сухую траву, нависая надо мной, раздвигая мне ноги коленом, и мгновенно скручивает пульсацией низ живота от неконтролируемого желания.

— Я сейчас… — унизительно тихо, глаза в глаза, сквозь дрожащие ресницы и первые волны подступающего оргазма… от одного его понимающего, голодного взгляда…

Слова еще не сорвались с губ до конца, а наглые мужские пальцы уже скользнули под резинку обтягивающих тренировочных штанов, отодвигая кружево трусиков и рывком проникли внутрь, исторгая из меня громкий стон…

— Нет, маленькая… вот сейчас…

Мне казалось, что Нейл меня любит. Глупо и наивно. До абсурда. Вот в такие моменты я в это верила… Возможно, я ошибалась… даже, скорее всего, я ошибалась, и за каждую секунду своих заблуждений я буду платить по счетам. Я хотела, чтобы он любил меня. Пусть так, как умеет, а точнее, не умеет совсем, пусть жестоко и страшно, но любил. Когда-то, в самом начале наших отношений, он предупредил, что сказки не будет. Он дал мне право выбора. Один-единственный раз, перед тем, как я окунулась в пекло его страсти.

«Что значит «я люблю тебя», Лия?»

Взяла его ладонь и прижала к груди, смущаясь под вспыхнувшим, выжидающим взглядом. Несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом отнял руку.

— Сердце. Обыкновенное, человеческое сердце, Лия. Реагирует на всплеск адреналина, страха, боли. Ничего больше.

— Оно реагирует на тебя.

Усмехнулся.

— Все смертные реагируют на меня, да и бессмертные тоже. Это и есть любовь?

Он не понимал, и внутри меня дрожало разочарование. Как можно объяснить кому-то, что такое любовь? У нее нет определения. Нет точного ответа, нет описания в учебниках, энциклопедиях. Я сама не могу ее объяснить. Долго смотрела на него, а потом спросила:

— Тебе бывает больно?

Резко посмотрел на меня и четко ответил:

— Нет.

— Ты мог бы причинить себе боль?

Пожал плечами, но в глазах мелькнуло любопытство.

— Если ты не боишься боли, не знаешь ее, значит, ты можешь разрезать себе руку и ничего не почувствовать?

Засмеялся раскатисто, громко.

— Я предпочту разрезать чью-то руку, Лия, и сожрать чужую боль, наслаждаясь ею. Например, твою. Хочешь любить такое чудовище?

— Я уже люблю, — дерзко пальцами по колючей щеке, по контуру подрагивающих губ, задыхаясь от наслаждения таких простых прикосновений.

Перехватил мою руку и резко дернул меня к себе, сжав до хруста запястье.

— Боишься меня?

— Нет, — очень тихо. — Я бы приняла боль от тебя.

Зрачки сильно расширились. Так, что я видела в них отражение своих глаз.

— Ты понятия не имеешь о боли, Лия. Ты понятия не имеешь о том, какой я и от чего получаю наслаждение.

— Покажи мне…

— Я могу убить тебя.

— Нет.

Сжал мой подбородок, заставляя смотреть на себя.

— Почему? Думаешь, меня остановят твои способности?

— Во мне твое дыхание… та жизнь, которую ты вдохнул в меня. Мне не страшно. Я хочу знать, какая она… твоя любовь.

— А я хочу, чтобы ты знала, что в последний раз сделала свой выбор. Потому что дальше всегда буду выбирать я.

Я открыла глаза и снова закрыла. Просыпаться не хотелось, постель все еще хранила тепло его тела и запах. Уткнулась лицом в подушку Нейла, обняв ее обеими руками, с наслаждением, шумно втянув любимый аромат.

Он ушел под утро, всегда делая это так тихо, чтобы я не проснулась, а я все равно просыпалась, потому что чувствовала момент, когда Нейл отдалялся хоть на миллиметр от меня. Тянулась за ним, и на сонных губах таяли поцелуи… горячими следами, а иногда, опрокинутая навзничь, расслабленная, я чувствовала эти следы по всему телу… пока, наконец, после бурного оргазма, не разжимала руки и не отпускала. Иногда уйдет, а я зову… едва за ним закрылась дверь… возвращается, наказывает укусами в шею, укрывая одеялом по самые уши.

«Спи! Иначе заставлю! Маленькая ведьма!»

Рычит, а в глазах веселье… я вижу языки пламени и миллиард беснующихся чертей. Как я могла его раньше бояться? Когда в черных зрачках всегда мое отражение?

Счастье меняет человека, но я даже не представляла, что оно может изменить такого, как он. Наверное, так поражает, когда опасный хищник, вдруг набрасывается на вас… и… тыкается носом вам в шею, позволяя себя гладить. Вы чувствуете, как зашкаливает адреналин в венах, как где-то в закоулках сознания мелькает правильная мысль, что всего лишь через секунду у зверя может измениться настроение и он переломает вам шейные позвонки с той же легкостью, с какой можно раздавить бабочку. Кончиком пальца. Не прилагая усилий. Но момент завораживает… и голос разума растворяется в извращенном удовольствии прикасаться к смертельно опасному убийце. В этом мире Нейл самый страшный хищник. Абсурдно, когда последнее звено пищевой цепочки замыкается с самым первым, образуя мертвую петлю.