Марина Суржевская - Отражение не меня. Сердце Оххарона

Я подняла то, что он вложил мне в руку. Твердая рукоятка, оплетенная мягкой кожей и удобно лежащая в ладони. И длинное, упругое, словно живое, основание, свернувшееся в змеиные кольца и лишь ожидающее, когда рука двинется, взмахнет, прикажет…

— Да вы шутите? — изумилась я. — Плеть? Что мне с ней делать?

— Плеть — это оружие. Или защита. Смотря как его применять. Пастухи с ее помощью отгоняют волков от отары. А разбойники могут одним ударом убить человека. Или даже… не человека.

В руке магистра тоже была рукоять, и он слегка повел ею, казалось, совсем неуловимо, но кожаное жало взметнулось, и кончик метко сбил один из горшков.

— Ух ты, — я посмотрела на мага удивленно. — Где вы так научились?

— У меня было насыщенное… прошлое, — он слегка улыбнулся.

— Вот как–то не верится, что вы были пастухом, — пробормотала я, и магистр хмыкнул.

— Тебе не нравится ближний бой, насколько я понял. И не подходит нож или арбалет, — он вновь щелкнул, сбив дальний горшок. — Но плеть — это нечто уникальное, Лея. Держи крепче, — Райден встал за моей спиной и сжал мою ладонь. — Не думай. Почувствуй рукоять. Это оружие, которым ты можешь защититься. Наказать. Ранить. Или просто пригрозить… Оно способно сделать тебя сильнее… — Голос обволакивал, обещал, дразнил. — Попробуй, Лея. Просто попробуй.

Я повела кистью и изумилась тому, как послушно кольца развернулись.

— Еще.

Подняла руку.

— А теперь ударь, Лея. Сильно.

Я взмахнула рукой, и плеть издала слабый щелчок.

— Сильнее.

Еще один щелчок.

— Сильнее, Лея!

Щелчок.

— Я бью, как могу!

— Ты совсем не бьешь! — он резко развернул меня к себе, в зеленых глазах вспыхнула злость. — Ты боишься. Боишься ударить даже по этому горшку! Ударь сильнее. Так, как тебе хочется ударить, не сдерживай себя! Изо всех сил.

— Это не правда! — возмутилась я. — Я ничего не боюсь!

— Боишься. Всего, — оборвал он меня и отошел, словно не желая стоять рядом. — На поле ты закрывала глаза, когда к тебе приближались. И падала в грязь, стоило кому–то занести руку. Ты привыкла прятаться, опускать глаза и терпеть. А я хочу, чтобы ты ударила. Изо всех сил.

— Я это и делаю!

— Нет! — холодно оборвал он. — Ты боишься бить. Не от того, что труслива, твоей смелости позавидует и мужчина. Но ты слишком привыкла прятаться. И бояться. А если ты будешь бояться, то бить будут тебя. Бить, трогать, обижать, — Магистр склонился, и в зелени его глаз я увидела свое бледное отражение. И это напомнило мне, как я стояла в пещере с матовым озером и смотрела в другие глаза. — С тобой будут делать, что захотят, Лея. Если ты не научишься давать сдачи. Даже я сейчас могу толкнуть тебя на этот пол, содрать с тебя штаны и …

Плеть просвистела в воздухе и оглушительно хлопнула, соприкоснувшись с досками пола, а я яростно уставилась в лицо мага. Он посмотрел насмешливо.

— И все? Может, мне продолжить?

Плеть взвилась, повинуясь моей руке, и снесла горшок возле магистра. Райден посмотрел на осколки у своих ног и кивнул.

— Вот так уже лучше. Не становись жертвой, — он повернул голову, глядя на меня. — Раз ты не пожелала умирать ради Искры, то будь достойна жить!

Плеть снова оглушительно щелкнула по полу.

— Я не обязана доказывать свое право на жизнь! — яростно выкрикнула я, разозлившись. — Никому, даже вам! Я не виновата, что родилась полукровкой! Или что стала проклятым отражением! Или что не пожелала подыхать в Обители! Я ни в чем не виновата!

И я вновь ударила. Ярость и боль стали плетью, а плеть стала ими. Я била и била, круша все вокруг, выплескивая свои невыплаканные слезы, обиду, горечь и страх. Разрушая, я возрождала себя. Собирала по частям. Я стала черным вихрем, разящим жалом, яростной фурией, желающей убивать. Я кружилась в этом безумном танце под музыку ударов хлыста, и эта мелодия казалась мне лучшей на земле. Моя кисть онемела, но я не останавливалась, пока не поняла, что в этом помещении не осталось ни одного целого горшка. Я разбила их все, наслаждаясь разрушением, звуками бьющихся сосудов и воцаряющимся хаосом.

Остановилась, тяжело дыша, и с изумлением осмотрелась.

— О, Боги…

Рукоятка выпала из моей ладони, которую я просто не чувствовала. Я повернула голову. Магистр стоял в тени, за полосой света от окна, привалившись к стене. Его глаз я не видела.

— На сегодня достаточно, — безучастно сказал он. — Завтра продолжим.

Он развернулся и вышел, створка качнулась, закрываясь. А я осталась стоять, пытаясь осознать, что сейчас произошло.

Магистр дал мне оружие. И силу. Взамен всего, что я потеряла. Дал способ защиты. И мне это понравилось. Только зачем он это сделал?

Я развернулась, прищурилась, осматривая помещение. Целых горшков не осталось, но ведь можно сложить черепки? Правая рука ныла, и я перекинула плеть в левую. И улыбнулась предвкушающе.

Останавливаться я не собиралась.

… День открылся на заре

Золотистым ключиком,

Чтоб досталось на земле

Каждому по лучику…

Светит солнышко для всех,

Чтоб звенел весёлый смех… *

Незабудка хрипела, но упрямо напевала песенку. Ло и Ро причмокивали и качали головами, магистр пытался успокоить малышку.

— Милая, помолчи, у тебя горло красное. А ты песни поешь!

— Лея говорит, что если радоваться солнышку, то оно будет нас согревать, — сипло объявила девочка. — А если воротить от него нос, оно обидится и навсегда уйдет. И настанет вечная ночь!

— Я уже столько слышал об этой Лее, что почти ее люблю, — хмыкнул Ло.

Магистр нахмурился и хотел ответить, но тут свет загородили тени, и сверху упала веревка с доской.

— Эй ты, лысый, вылезай! — крикнули сверху.

— Ну, кажись, прощаемся, — меланхолично сплюнул Ло. Ро цыкнул и отвернулся. — Зря ты девчонке рот не заткнул. Теперь безумным зверям отдадут, на закуску.

Магистр отпрыгнул от веревки, за которую успел схватиться.

— Вылезай давай! — вновь заорали сверху.

— Зачем? — спросил магистр.

Наверху на миг стало тихо, а потом и мага, и Незабудку обхватила тьма, и они оказались наверху, щурясь от света.

— Ой, это мы как тут? — сипло воскликнула малышка и закашляла.

Чер Лерой, прищурившись, посмотрел в насмешливые глаза Шариссара.

— Вот и мне интересно, как вы тут? — задумчиво протянул тот. Взгляд паладина остановился на чихающей девочке, и Чер Лерой дернулся, чтобы закрыть собой малышку. Но заслужил лишь еще один насмешливый взгляд темного. — Очень интересно. Следуйте за мной, магистр Лерой. Айк, закройте арку. Я немного задержусь.

— Будет исполнено, мой господин.

Паладин развернулся и пошел через брусчатый двор. Хмурый страж одарил магистра недовольным взглядом.

— Иди, чего встал? Господин ждать не любит.