Елена Литвиненко - Волчица советника

Я настолько замерзла, что не сразу сообразила, почему меня отвязали от лошади и куда тащат, крепко держа под руки. Даже боли от толчка, бросившего меня на пол, не почувствовала. Главным было тепло, благословенное тепло и прочные сосновые доски пола, едва уловимо пахнущие смолой.

— Ты действительно думала, что я тебя не найду, Лира? — раздалось над ухом. Стальные пальцы впились в плечо, вздернули на ноги. — Или ты считаешь, что мне заняться больше нечем, кроме как твоими поисками?!

Пощечина оглушила, наполнила рот кровью. Я отшатнулась, налетела на стол, с ужасом глядя на Йарру, выдергивающего из брюк ремень.

— Не надо!

— Не надо?.. — звенящим от ярости голосом переспросил граф. — Не надо?! — Свистнувший ремень ожег ягодицы.

Взвизгнув, я метнулась в угол, прячась за креслом.

— Простите меня!

— Простить?! — бесновался Йарра. — Простить?! Две недели!.. В борделе!.. У Лойр, этой сводницы!.. Ты чем там занималась, а?! Отвечай, с-сука!..

Граф схватил меня за воротник, тряхнул так, что я чуть не ударилась головой о стену. Мокрая ткань поддалась, поползла, и рука, занесенная для новой пощечины, остановилась.

— Синяки откуда?

— Нае… мники… — выдавила я, захлебываясь слезами.

Йарра рванул кофту, обнажив меня до пояса, и забористо выругался при виде живота и спины.

— Что они с тобой сделали? Не молчи, говори!

— Били…

Наступившую тишину — только ветер свистит в каминной трубе — можно было резать ножом.

Выдохнув, Йарра опустился на одно колено, ощупал мои ребра, осторожно пробежался пальцами по налившимся багрово-черным кровоподтекам.

— Кровью плевала?

— Нет…

— Сибилл, — сжал Йарра амулет связи, — возьми накопитель и немедленно ко мне. — И добавил: — Одежду для Лиры захвати.

Смутно помню, что было потом, — слишком уж кружилась голова, слишком болело тело.

Йарра — он несет меня вверх по лестнице, и жена трактирщика, поминутно оглядываясь, освещает ему дорогу трехрогим подсвечником.

Сибилл — осматривает, ощупывает.

— Легкое сотрясение, две трещины в ребрах, ушиб селезенки. Жить будет, — и по лицу мага видно, что он явно недоволен этим обстоятельством. — Считать ее?

— Нет. Лечи. Позже считаешь Лойр.

Хлопнувшая дверь — Йарра и маг уходят.

Горячая вода и две пары женских рук, тихие голоса.

— Бедняжка… За что ее так?

— Сбежала вроде…

— От такого мужа и сбежать не грех…

— Опекун…

— Спит…

Трактирщика допрашивали последним.

— Имя?

— Рейко, господин.

— Возраст?

— Сорок два года.

— Полукровка?

— Во мне одна пятая райанской крови, господин.

Дознаватель кивнул. Сам он, чистокровный райан, в шестьдесят четыре выглядел моложе, чем Рейко в сорок.

— Что ты видел?

Трактирщик моргнул и опустил глаза.

— Ничего, господин, Светлыми клянусь!

— И тем не менее, — потряс одним из мелко исписанных листов дознаватель, — тебя нашли на чердаке, спрятавшимся в сундук. Что ты там искал, Рейко? Бабушкино наследство? Или ты знал, что к тебе на кормежку идет нежить? — Сквозь нарочито-мягкий голос прорывался рык, а татуировка Младшего Лорда на запястье плевалась злыми искрами. Выдернутый из постели, райан уже пятый час одного за другим допрашивал немногих свидетелей бойни, произошедшей в таверне на окраине, но все, чего смог добиться, — это невнятные слова об ознобе, погасших факелах и тени, пронесшейся мимо. А потом нашли трупы.

Отдельный зал, как удалось выяснить, в тот вечер занимали шестеро наемников, празднующих удачную охоту. Праздновали шумно, пили много, поднимая кружки за графа Йарру, тискали подавальщиц — и вдруг наступила тишина. Причем не только у них, а во всей таверне, но никто из присутствовавших так и не смог сказать, почему замолчал. Просто стало не до смеха, не до соленых шуток, не до перебранки, даже не до выпивки. Хлопнула дверь, заплясало пламя факелов, погасло несколько свечей. Мелькнула размазанная, «ей-богу, как сквозь грязное окошко видел», тень — и в отдельном зале осталось шесть трупов. Насмерть перепуганная служанка, забившаяся в угол, лепетала о белоглазом демоне, голыми руками разорвавшем горло «вот этому, с перевязанной рукой» и снесшем головы остальным. Чем? Когтями. Как он появился и куда исчез, девчонка не видела.

— Так почему ты сбежал, Рейко?

Трактирщик устало потер лицо скованными руками.

— Господин, вы когда-нибудь видели Большую Волну? Вы, райаны, называете ее цунами. Мне было семь, когда мой остров смыло, я выжил лишь потому, что отец запихнул меня в сундук на чердаке. Четыре дня меня носило по волнам, потом подобрал фарлесский торговый корабль…

— Душещипательная история, — перебил его дознаватель. — Только каким боком она относится к случившемуся?

— Большая Волна гонит перед собой жуть, господин, — тихо сказал трактирщик. — Воздух становится вязким и тяжелым, дышать почти невозможно. Ты захлебываешься им, глохнешь, пытаешься глотнуть, но ничего не выходит — он как тина в болоте. И собаки… Они сходили с ума, обрывая цепи, и бежали на холмы, пытаясь спрятаться. Сегодня… Было то же самое. Псы вокруг заливались лаем, а потом пришла жуть. И я сбежал.

— Уведите, — велел дознаватель страже.

Устало сжав виски, райан спросил у мага — совсем еще мальчишки, зеленого от увиденных трупов.

— Что скажете, господин Кроу?

— Трактирщик не врал. — Чтобы занять дрожащие руки, юноша вертел толстую тетрадь школяра. — И остальные тоже. То, что Рейко называл жутью… Я до сих пор чувствую эти эманации. Они похожи на точки проклятия… Ну, знаете, есть места силы, а есть точки проклятия, — маг поспешно листал тетрадь. — Вот, я сейчас вам прочту…

— Господин Кроу, вы просто скажите — что это была за нежить, где найти и как убить.

— А это не нежить, — оторвался от конспектов юноша. — Это был человек.

Я попыталась перевернуться на бок и зашипела — волосы больно натянулись. Перекатилась обратно на спину и увидела Йарру — граф спал, намотав мою косу на кулак и уткнувшись в нее носом. Я затихла, боясь разбудить его.

Вот и закончилась моя свобода.

Я смахнула навернувшиеся слезы и зажмурилась, заставляя себя успокоиться. Все равно убегу! Хотя бы для того, чтобы иметь удовольствие просыпаться в одиночестве, а не вот так — с чужой рукой в волосах и ногой, закинутой мне на бедро.

Ягодицы саднили — Сибилл не стал убирать следы порки. В назидание, видимо. Спасибо, хоть побои наемников вылечил, раньше я у него мазь от ожогов неделями выпрашивала.

Раньше…

Все детство, с того самого дня, как Йарра обманом вывез меня из замка князя Луара, я носила браслеты, жжением ограничивающие мой дар. Или проклятие — как посмотреть. Я была счастливой обладательницей флера, возможности которого все еще познавала. Счастливой — в очень больших кавычках. Из-за флера меня трижды чуть не изнасиловали в детстве, из-за флера пощадили, когда я заколола напавшего на меня Стефана Виоре, старшего брата Йарры, из-за флера меня обучали шифрованию, фортификации, алхимии, языкам, Искусствам — чудный список для юной девушки, правда? — и именно из-за флера, будь он проклят, я оказалась в постели графа.