Ольга Куно - Черно-белая палитра

— Ах вот оно что, — медленно протянул Алджи. Поднялся с кресла, сделал пару шагов по комнате, потом резко развернулся и, сощурившись, констатировал: — Стало быть, любящий отец решил позаботиться о судьбе сыночка и ради этого не побрезговал даже отправиться в такую глушь, как Тель-Рей. — Яд, фигурально выражаясь, прямо капал у него с языка. — И что же он тебе сказал?

— Честно говоря, мне бы не хотелось все это повторять, — поморщилась я.

— Ну, часть, насколько я понимаю, ты уже повторила, — возразил Алджи, намекая на заявление о моих корыстных интересах.

По его лицу я хорошо поняла: не отвяжется, пока не получит ответ на свой вопрос.

— Сказал, что тесное общение со мной не в твоих интересах, — отозвалась я, снова глядя в сторону. С одной стороны, повторять неприятный разговор было предсказуемо неприятно. С другой, рассказ приносил и чувство облегчения. Держать такие вещи в себе нелегко, даже когда считаешь это морально оправданным. — Что они с твоей матерью категорически против нашего брака — это он заговорил про брак, не я, — и в случае оного разорвут с тобой всякие отношения. Что примерно так же поступит и король: сделает все, чтобы этот брак не допустить, а если ты пойдешь против его воли, здорово тебя накажет.

Я замолчала и наконец подняла глаза. И поразилась увиденному. Я Думала, что Алджи сердился, когда обнаружил меня в таверне в обществе Дункана? Нет, то вообще была ерунда. Рассердился он сейчас. Глаза сверкали гневом, и, пожалуй, это даже не метафора. Поскольку в какой-то момент на спинке кресла, рядом с которым стоял сейчас Алджи, вспыхнуло белое пламя. Линия огня быстро распространилась, протянувшись по всей длине спинки. Я испуганно вскочила, прикидывая, где поскорее добыть воду. Найдется ли в гостиной графин или лучше сразу бежать в ванную? А если в ванную, то где взять сосуд, в который воду можно будет набрать?

Однако Алджи вовремя разгадал мои намерения, поморщился, качнул головой и небрежно пошевелил рукой. Пламя исчезло, будто его и не было. Кресло — в идеальном состоянии и никакого запаха гари.

— Мелочи, я умею контролировать такие вещи, — успокоил меня он. — Белый огонь опасен только в случае, если этого хочет тот, кто его создал. Садись.

Я опустилась на диван, с которого только что вскочила. Сердце еще колотилось, не успев возвратиться к привычному ритму, но, пожалуй, в произошедшем даже было нечто позитивное. Эдакая разрядка, или встряска, парадоксальным образом пошедшая моим нервам на пользу.

А вот Алджи, напротив, успокаиваться не собирался. Усадив меня, он снова принялся мерить шагами комнату.

— Отлично! — воскликнул он наконец с прежним ядом в интонации и гневом в глазах. — Очень в духе моего отца. Все сделать по-своему, ни с кем не посоветовавшись и даже никого не поставив в известность. Заявиться к тебе, надавить и постараться добиться своего, воспользовавшись твоим незнанием ситуации. А он случайно не сообщил тебе по ходу разговора — так, между делом, — что бросил мою мать, когда мне не было и двух лет, что все это время жил собственной, несомненно приятной жизнью, в которой ни мне, ни моей матери не было места, и за тридцать лет появлялся лишь в тех редких случаях, когда ему было что-нибудь нужно? И после этого ему хватает наглости, не ставя меня в известность, явиться к моей девушке и диктовать ей условия, к тому же еще и действуя якобы от лица моей матери! Кстати, как он вообще попал к тебе в дом? Ты его пустила?

— Нет, — вздохнула я, — когда я пришла, то обнаружила незапертую дверь. Он ждал меня внутри.

— Еще лучше, — проворчал Алджи. — Незаконное проникновение в чужое жилище. Упрятать его, что ли, в тюрьму недели на две?

Последнее он явно сказал несерьезно, поэтому я не стала спорить и доказывать очевидное: аристократа такого уровня никогда и на сутки не посадят за мелкое нарушение, в результате которого пострадал простой человек вроде меня.

— Полагаю, лорд Уилфорт счел… — начала было я, но глаза Алджи сверкнули настолько гневно, что я снова побоялась за стоявшую в комнате мебель.

— Лорд Уилфорт? — переспросил Алджи таким бесстрастным голосом, что у меня мурашки пробежали по коже. — Он назвал себя лордом Уилфортом?

— Нет, — объяснила я, недоумевая, что его так разозлило, — я сама так к нему обратилась, когда догадалась, что он — твой отец. А что?

— И он, конечно, Не стал возражать, — хмуро заключил Алджи.

— Нет. А должен был?

— Вообще-то не помешало бы, — саркастично отметил он. — Учитывая, что мой отец не имеет ни малейшего отношения к роду Уилфортов — если не считать кратковременный брак с моей матерью. Это она является праправнучкой Александра. Но, разумеется, мой отец не спешит уведомлять людей об ошибке, если кто-то случайно связывает его имя с именем великого исторического деятеля.

— А твоя фамилия, стало быть…

— Я взял фамилию матери. Не из-за знаменитого предка, хотя родством с ним я, безусловно, горжусь. Но с учетом всего, что я рассказал, думаю, тебя не слишком удивит, что ни я, ни моя мать не пожелали сохранить фамилию отца.

— Понимаю.

— Он сказал что-нибудь еще? — устало спросил Алджи.

Видимо, первая волна гнева миновала. Он опустился на диван рядом со мной.

— Сообщил, что для тебя готовят брак с Камиллой, который, в отличие от отношений со мной, решит все твои проблемы, — с напряженной усмешкой сообщила я.

Алджи закатил глаза и откинул голову на высокую диванную подушку.

— Ну конечно, и Камиллу тоже сюда приплели. Впрочем, она сама виновата. Разговоры об этой гипотетической свадьбе — ее инициатива… — Он раздраженно покачал головой. — Нет, ну все-таки каков! Со мной говорить даже не попытался. Конечно, он ведь отлично знал, что я ему отвечу; точнее сказать, куда пошлю. Честно говоря, я вообще становлюсь крайне нетерпелив и не слишком вежлив в его присутствии.

Я вдруг рассмеялась. Нервное, наверное.

— Если так, то ты, во всяком случае, не будешь на меня сердиться за то, как я попрощалась с твоим отцом, — ответила я на немой вопрос Алджи.

— А что ты сделала? — спросил он с таким оживлением, что едва не подпрыгнул на месте.

Я с некоторым смущением рассказала о том, как выставила из дома Уилфорта… то есть не Уилфорта, но все равно старшего, предоставив ему выбор сомнительного характера. Дослушав, Алджи беззвучно рассмеялся. Мне подумалось, что в большинстве случаев я видела его смеющимся именно так — когда он запрокидывал голову с улыбкой и беззвучно тряс плечами. Громкий, раскатистый смех — совершенно не в его духе.

— Я тебя люблю! — неожиданно заключил Алджи.

— Я тоже тебя люблю, — призналась я, пересаживаясь к нему поближе.

Он обхватил руками мою голову и стал целовать меня в губы. Я закрыла глаза, позволяя себе насладиться моментом.