Ольга Куно - Черно-белая палитра

— Тиана? Наконец-то вы здесь, — сказал Уилфорт, набрасывая на плечи камзол и выходя из гостиной мне навстречу.

Я поспешно попятилась. Похоже, оправдались те из моих опасений, которые я считала наименее рациональными. Вся эта история с «выходом» все-таки была проверкой, и я оную с треском провалила.

— Я уже думал, что законопослушность не позволит вам воспользоваться порталом, — продолжил Уилфорт.

Я перестала отступать. К лицу прилили красные пятна гнева. Чего-чего, а вот такого вероломства я от него никак не ожидала. Второе разочарование за день в одном и том же человеке. И почему-то от этого было особенно больно. Впрочем, я догадывалась, почему именно.

— Что ж, капитан Уилфорт, — едко произнесла я, делая особое ударение на звании, — можете поставить в своих бумагах галочку, что Тиана Рейс неблагонадежна и способна на нарушение закона. Надеюсь, вышестоящее начальство погладит вас за это по головке. А теперь верните меня обратно в тюрьму! — требовательным тоном завершила я.

Прежде чем обращаться за помощью к Уилфорту, пусть даже и с требованием, я попыталась уйти самостоятельно, но поняла, что портала и след простыл. А если вход по-прежнему и существует, то сама я его ни увидеть, ни как-либо ощутить не могу.

Капитан посмотрел на меня очень странно. Взгляд не был ни ледяным, ни насмешливым, ни усталым, ни гневным — словом, не относился к уже знакомому мне диапазону.

— Давайте поговорим, — непривычно мягко предложил он и жестом пригласил меня пройти в гостиную.

Я так удивилась, что даже сделала пару шагов в указанном направлении и догадалась остановиться, лишь достигнув порога.

— Садитесь, — вот теперь голос Уилфорта прозвучал устало. — В ногах правды нет.

— А правды вообще нет, как недавно выяснилось, — осклабилась я. Злиться мне нравилось значительно больше, чем паниковать, так что можно даже сказать, что сейчас я получала от разговора определенное удовольствие. — К тому же благодарю вас, я уже насиделась. И с вашей помощью мне предстоит сидеть еще очень и очень долго.

Он посмотрел… укоризненно? Вот ведь двуличный мерзавец! Одно слово — аристократ, да еще и светлый! Вот всегда знала, что со светловолосыми связываться нельзя!

Я сжала губы, будто пыталась таким образом притормозить собственные мысли. Дивясь тому, как предубеждения по признаку масти внезапно прорвали плотину моей обычной толерантности. Впрочем, в данный момент я, кажется, была готова ненавидеть людей по любому признаку, характеризующему Уилфорта. Будь то цвет волос, высокий рост, принадлежность к мужскому полу, серо-голубые глаза или, к примеру, звание капитана городской стражи.

— Сержант Рейс, сядьте за стол, — с большим напором призвал Уилфорт.

— А я уже не сержант, — с радостной улыбкой мазохиста сообщила я. — Вы разве забыли? Я больше не служу в страже и не являюсь вашей подчиненной. — Хоть какой-то повод порадоваться! — Так что отныне я не обязана выполнять ваши приказы, капитан Уилфорт. — И снова акцент на слове «капитан».

— Во-первых, это не приказ, — отозвался Уилфорт. — Расценивайте это как приглашение. А во-вторых, звание и должность вполне реально восстановить. Для этого достаточно доказать вашу невиновность в предъявленных обвинениях.

От удивления я все-таки села.

— Вы хотите сказать, что верите в мою невиновность? — крайне недоверчиво осведомилась я.

Уилфорт вздохнул. Так, словно мои слова чем-то очень сильно его задели, но он был на меня не в обиде.

— Сержант Рейс, — проговорил он, вновь почему-то воспользовавшись неактуальным более обращением, — сегодня в моем кабинете вы имели возможность слышать, что говорили про вас Райан Лейкофф, Дик Норбоу и Бертран Миллорн. Все они утверждали, что, работая с вами бок о бок, знают вас достаточно хорошо и потому абсолютно убеждены в вашей невиновности.

Уилфорт посмотрел на меня вопросительно, будто ожидал подтверждения, что я действительно все это слышала, и я кивнула, не отрывая от него взгляда.

— Позволю себе заметить, что я тоже некоторое время проработал с вами бок о бок и успел оценить ваши как профессиональные, так и человеческие качества, — продолжал капитан. — Так почему вы решили, что мои выводы будут чем-либо отличаться от выводов остальных?

Я ничего не сказала. Я просто сидела и сверлила его взглядом, уже совершенно не понимая, чему верить, но точно зная, что пока не готова позволить себе расслабиться. Поэтому просто ждала. Ждала, что сейчас последует. Наверняка ведь какое-нибудь «но». Возможно, он разозлится. Возможно, начнет допрос. Или все-таки просто разговор? Да и как тут определить?

Но Уилфорт вдруг спросил:

— Чай будете?

И я вконец растерялась. Потому и промолчала.

Впрочем, как оказалось, мой ответ Уилфорту нужен и не был. Он подошел к камину, на полке над которым, как это часто бывало, стояла квадратная пластина магического подогрева. Капитан снял с нее уже готовую кружку с чаем и поставил на стол передо мной. Я тупо посмотрела на темно-коричневую жидкость, в которой плавал листик мяты, и вновь подняла на Уилфорта напряженный взгляд. Увидела, правда, только его спину. Капитан отошел к дивану, принес оттуда тонкий, но теплый шерстяной плед и набросил мне на плечи наподобие плаща — правда, поверх спинки стула. Я стянула концы пледа, соединяя их на груди: в тюрьме успела основательно замерзнуть. И только сейчас осознала, что камин зажжен, несмотря на теплую погоду. Не иначе в мою честь.

Теперь Уилфорт наконец сел напротив. Себе никакого чая не взял. Положил руки перед собой на стол, сцепив пальцы.

— Вы готовы поговорить? — спросил он.

Я молча кивнула. Очень надеюсь, что не о живописи или, скажем, отношениях между мужчиной и женщиной, а все-таки о деле. Ибо еще чего-то шокирующего я сегодня, кажется, не переживу.

— Вас кто-то очень серьезно подставил, — невзирая на суть сказанного, ровный голос Уилфорта звучал успокаивающе. — Этот кто-то умеет собирать информацию, неплохо осведомлен о принятых в участке процедурах и — самое главное — считает, что вы очень сильно ему мешаете.

Он подождал, будто удостоверяясь, что до меня в полной мере доходит смысл произносимых слов. Я кивнула: все действительно было понятно, и поспорить не с чем.

— Давайте начнем с последнего пункта, — предложил Уилфорт. — У вас есть конкретные предположения касательно того, кто может быть заинтересован в вашем устранении?

Я поставила локти на стол (кажется, у них, у аристократов, это считается дурным тоном, но сейчас эта мысль мало тревожила), провела рукой по лбу и, опустив голову, задумалась.

— Не знаю, — призналась я. — Ничего конкретного. У меня нет врагов в полном смысле слова, а это должен быть настоящий враг. Конечно, существует немало людей, которым я попортила жизнь своими расследованиями. Кто-то из них мог затаить глубокую обиду, а я — даже об этом не подозревать. Но это очень далеко от конкретики.