Татьяна Богатырева - Гамбит

Что могло произойти такого, что Лиле усомнилась в вине Ильяса? Она ни с кем, кроме Настасьи, не разговаривала. Значит – Настасья? Странно и неправильно. При тех данных, что были у Настасьи, вывод должен был быть однозначным. Следовательно, у нее появились иные данные. Какие? Откуда?!

Такое впечатление, что против них играет мастер вероятностей класса Элвуда, не меньше. Но таких нет! Таких мастеров и в Хрустальном городе-то было – по пальцам пересчитать. Если только… но нет! Этого мастера вероятностей в Москве быть не может. Просто не может! Безумного Барда не могло вышвырнуть из Тейрона именно сюда, миров-то тысячи…

Майлгенн потряс головой, с трудом укладывая в ней новую и крайне неприятную мысль. Уложил – и оставил на потом. Обдумать, просчитать. Завтра.

А пока – мы еще пободаемся, кто бы там против нас не играл! Пободаемся и выиграем. Потому что иначе никак.

Второй раз Майлгенн позвонил Лиле через две минуты после того, как она вошла в квартиру темного, убедилась, что его нет, и попросила совета у кота. Кот, разумеется, ответил. Она, разумеется, не поняла.

– Слушаю, – сказала в трубку удивленно и растерянно.

– Здравствуй, Лиле. Приезжай в центр.

– Но… Михаил!

– Если ты хочешь увидеть Эри живым, приезжай сейчас же.

– Хочу, – наконец решилась она. – Но мне надо…

– Тебе надо быть здесь. Сегодня.

Она секунду помолчала и переспросила:

– Я правильно вас поняла?

– Ты правильно меня поняла. У тебя два часа, не больше.

– Я буду, – твердо сказала она.

Дальше Майлгенн слушал, как она объясняет коту, что уходит, и печенку ей жарить некогда, вот придет Ильяс – и покормит. А ей пора, вот прямо сейчас, она только напишет… напишет…

Голос у нее сорвался, послышался звук сминаемой бумаги. Потом – шаги. Резкие, неровные. Шелест одежды. Затем мобильник сунули в карман, заскрежетали ключом, сбежали по лестнице – и, наконец, поймали машину и попросили:

– В Битцу.

Лиля вошла в его кабинет быстро, почти вбежала. Запыхавшаяся, въерошенная, с горящими глазами. Ничего общего с библиотечной мышкой полугодичной давности. Вот что значит – проснулась кровь фейри. Конечно, внешне она изменится только в Тейроне и сможет пользоваться даром только там, но и уверенность в себе – немало.

– Здравствуйте, Михаил Васильевич… – начала вежливо, но тут же сорвалась и выпалила: – Почему сегодня?

– Потому что. – Майлгенн показал на монитор, где пока живой тан Эллисдайр сидел у могилы светлой фейри.

Лиле недоуменно посмотрела на экран, затем на Майлгенна: зачем мне показывают этого мужика? Но тут же вернулась к экрану, оторопела…

Узнала. Умница.

– Эри? – шепнула она, подавшись вперед, жадно всмотрелась, даже протянула руку к экрану. Наткнулась на кристалл. Вздрогнула: увидела наемников. Отшатнулась от стола, уставилась на Майлгенна безумными глазами.

– Они же его убьют! Он же лучника не видит, они его убьют, да сделайте же что-нибудь! Вы же фейри, вы же можете! Можете же, да?!

– Ты можешь. – Майлгенн перехватил ее руку, потянувшуюся к монитору. – Уверена, что хочешь туда? Вернуться ты не сможешь.

– Да!

Она не отрывала глаз от драки; пришлось нажать на паузу, пока второй лучник не выстрелил и тана Эллис-дайр не убили. Лиле вскрикнула, перевела взгляд на него.

– Тогда не смотри дальше. – Майлгенн сжал ее руку и кивнул на дверь в комнату с камерой перехода. – Иди, ты успеешь.

Она кивнула, светло и безумно улыбнулась – и пошла к двери.

Майлгенн встал, чтобы пойти с ней и помочь с камерой, но замер, не сделав и шага.

Лиле открыла дверь.

А за дверью был закат над Девьим озером, прекрасный, аметистово-палевый, каких не бывает в Москве, и ветер. Этот ветер, пахнущий жалей-травой и родиной, влетел в кабинет, погладил старого светлого фейри по щеке – и улетел обратно. На родину, куда фейри не смогут вернуться до скончания Суши.

Наверное, Лиле что-то почувствовала: обернулась к Майлгенну, протянула руку, приглашая пойти вместе по дороге домой.

Он шагнул к ней, коснулся пальцев…

Не пальцев. Двери. Обыкновенной закрытой двери.

Только в руке откуда-то взялся цветок жалей-травы.

Майлгенн поднес ладонь к лицу. Вдохнул холодный горький запах. И улыбнулся. Цветок пах домом – домом, куда они обязательно вернутся. И если для этого надо, чтобы закончилась Сушь, ей придется закончиться.

– Элвуд! – позвал он мысленно. – Она ушла.

– Она ушла, а темный Ильяс остался, – ответил наставник вслух, заходя в кабинет, и бросил на стол Майлгенну толстую папку. – Изучай. Здесь все, что я сумел восстановить из исследований Безумного Барда. У нас теперь фактического материала по сломанному резонансу – на три нобелевки хватит. А скоро станет еще больше.

– Умеете вы обрадовать, шеф, – вздохнул Майлгенн, подвигая папку к себе. – Кстати. Если я не ошибаюсь, Безумный Бард в Москве.

– Значит, выходной отменяется, – в тон ему вздохнул Элвуд. – Придется тебе…

Он замолк на половине фразы, насторожился, словно прислушивался.

Майлгенн тоже прислушался к своим ощущениям…

Да. Точно.

Кто-то снова открыл дверь в Тейрон. И если он правильно догадывается кто, – то медовый месяц Лиле с таном Эллисдайр окажется коротким. А о выходных в исследовательском центре придется забыть.

Умгарская народная песня, автор Владислав Ларионов.

«Потерянный рай», стихи М. Пушкиной, исполняет группа «Ария».

«Мусорный ветер», группа «Крематорий».

«Уродина», группа «Крематорий».

«Клубника со льдом», группа «Крематорий».

Стихи Ирины Зауэр.