Марина Снежная - Своя душа тоже потемки

– Мне неизменно давали понять, что я никогда не стану одним из них, – отхлебнув вина, проговорил он, глядя на пламя в камине. – Мать вышла замуж уже через год после того, как мы переехали в светлый мир. У ее мужа был сын от первого брака – чистокровный светлый эльф, старше меня всего на два года. Не представляешь, во что может превратить жизнь ребенка ненавидящий его старший брат. Особенно, если у него куча приятелей-

прихлебателей, готовых поддержать любую подлую выходку. Наверное, именно тогда, в очередной раз оказавшись беззащитным перед сворой озлобленных противников, я понял, что должен стать по-настоящему сильным. Наставник, приставленный ко мне и брату, поражался моим успехам. Все свободное время я посвящал тренировкам и отработкам ударов. Вскоре смог дать отпор обидчикам. Притом такой, что со мной не решались больше связываться. Меня считали бешеным, говорили, что так во мне проявляется грязная кровь дроу. Когда же во мне еще и открылся неплохой магический дар, решил для себя, что должен поступить в Темную Академию.

– А почему не в Светлую? Говорят, в светлых мирах тоже есть чему поучиться.

– Возможно. Но упор там делают на магию, а не на физическую подготовку. Я же хотел и того, и другого. Была еще одна причина, почему я не желал больше оставаться на родине матери.

Он немного помолчал, потом продолжил:

– Ту поездку в столицу я вряд ли когда-нибудь забуду. Мать и отчим решили, что мы с братом уже достаточно взрослые, чтобы быть представленными ко двору. Нужно ли говорить, что ничего, кроме новой порции скрытых за слащавыми улыбками издевательств, мне нечего было там ждать. Но ко всему этому я уже привык и это не настолько задевало.

Тех же, кто особо усердствовал, всегда можно было вызвать на поединок. После пяти яростных схваток, после которых заносчивые светлые эльфы заметно потеряли свою самоуверенность, мало кто решался открыто проявлять настоящее отношение ко мне. Я же научился прятать эмоции за неизменной вежливостью и отстраненностью. И даже не предполагал, что судьба готовит мне новый удар. Влюбиться в чистокровную светлую эльфийку, чья семья была в родстве с верховным светлым королем – верх глупости. Но когда речь заходит о любви, разве разум может диктовать свои условия?

Я сама не заметила, как осушила бокал до дна, и Ирмерий тут же подлил мне еще.

Слышать о том, что когда-то он был безумно влюблен в кого-то, было не слишком приятно.

Но я постаралась ничем не выдать своих чувств. Сама хотела правды, теперь должна ее принять.

– Самое удивительное, что девушка ответила на мои чувства. Армила… – он задержал ее имя на языке, словно стремился запечатлеть его вкус. – Сначала мы просто обменивались взглядами, радовались возможности коснуться друг друга во время танца. Потом стали передавать друг другу послания, условившись о тайном месте. Как же сильно я ее любил…

Мы даже бежать решили, зная, что ее семья никогда не даст согласия на этот брак. Ее хотели выдать за наследного принца. В отличие от темных миров, там королевская власть передается по крови. Может, это еще одна причина, по которой светлые эльфы так кичатся своим происхождением…

Он надолго умолк, погруженный в собственные размышления. Я осмелилась первой нарушить молчание:

– Но бежать вам не удалось? Кто-то помешал? О вашей тайне стало известно?

– Напротив. Удалось, – я заметила мелькнувшую на его лице боль. – Но нас поймали у портала перехода в один из темных миров. Семья Армилы не собиралась отпускать ее.

Знаешь, иногда я думаю, что было бы, если бы мы тогда не стали ждать возможности узаконить отношения и познали друг друга раньше. Может, чтобы покрыть позор Армилы, нам бы разрешили пожениться. Но теперь нас разлучили навсегда. Удостоверившись, что девушка все еще невинна, ее поспешили выдать замуж. Наследный принц был жестоким и не испытывал ни малейших чувств к своей молодой жене. Он вообще, говорят, предпочитал мужчин. Разумеется, открыто об этом никто не говорил. Вернувшись в провинцию, я лишь издалека мог следить за судьбой своей любимой. Известие о том, что она умерла всего через несколько месяцев после свадьбы, стало для меня тяжким ударом. Утонула в пруду… До сих пор не знаю, то ли ей кто-то помог это сделать, то ли она сама… По официальной версии все произошло по чистой случайности. Армила не удержала равновесия и упала в воду, а рядом никого не оказалось, чтобы помочь… Я уехал сразу, как настал очередной прием в Темную Академию. Оставаться дольше в светлых мирах было выше моих сил.

Его голос звучал нарочито буднично и отстраненно, но я чувствовала, сколько боли скрывалось за этим.

– Что бы ты делал, если бы духи-хранители отвергли тебя? – утирая слезы, выступившие на глазах, спросила я.

– Все равно поступил бы в войско. Искал смерти на поле боя, раз уж считал слабостью сам лишить себя жизни. Но без знаний, полученных в Академию, это бы случилось гораздо быстрее. Знаешь, я надеялся, что учеба здесь подарит мне шанс снова найти смысл существования.

– Помогла?

– Как ни странно, да. Дух-хранитель – удивительное существо, помогающее справиться не только с физической, но и с душевной слабостью. Он помог найти силы и смысл. Я решил, что буду сражаться за мир своего отца. Отдам ему то, что отверг мир моей матери.

– О твоих подвигах до сих пор слагают легенды.

– Знаю, – он как-то болезненно усмехнулся. – Я достиг совершенства в выбранной для себя области. И тем горше осознавать, как же сильно заблуждался.

– Ты потерял веру в то, за что сражался?

– Встреча с девушкой-оборотнем, чье поселение мои люди стерли с лица земли, перевернула всю мою жизнь.

Я замерла, не в силах что-либо сказать.

– Это произошло пятьдесят лет назад, – Ирмерий залпом осушил бокал, потом снова разлил вина нам обоим. – Моя вторая большая любовь. Када. Моя пленница, дочь предводителя мятежников, которую мы держали заложницей в нашей крепости. Та, что ненавидела меня так, что едва не убила в нашу первую встречу. Я тогда пожелал лично допросить ее. Не позволил это сделать другим, зная, каким унижением это может для нее закончиться. Воины не слишком церемонятся с тем, что светлые эльфы столь высоко ценят.

Женской честью. Едва я снял с Кады оковы, желая вежливостью и доброжелательностью настроить ее на сотрудничество, она извлекла спрятанную за щекой иглу и вонзила мне в горло. Еще миллиметр – и меня не было бы в живых. Она знала, в какую точку бить. До сих пор не знаю, почему промазала. Может, рука дрогнула или уже тогда она почувствовала ко мне то же, что и я к ней чуть позже. Это зарождающееся чувство не позволило ей довести дело до конца. Разумеется, сотрудничать Када не собиралась. От нее можно было услышать лишь проклятья и оскорбления. Я же оставался неизменно вежливым с ней. Даже не наказал за попытку убийства, хотя она этого ожидала. Постепенно мне удалось заслужить ее доверие. Мы вели долгие разговоры, в которых она открывала мне такие вещи, о каких я раньше и не задумывался. О том, чем для других народов была эта война, которую дроу вели с завидным постоянством. Всего лишь борьба за свободу, за право жить нормальной жизнью, а не довольствоваться крохами с барского стола. Под гнетом темных королей народу Кады и множеству других приходится жить практически впроголодь. Непомерные налоги, отсутствие элементарных прав, которые остаются таковыми лишь на бумаге. Все те жуткие истории, которые жители темных королевств впитывают с малых лет – о диких племенах, только и желающих хаоса и кровопролития – все это тщательно продуманная политика. Мы и должны их ненавидеть, чтобы власть королей была незыблимой. Короли – наша защита от диких орд, грозящих разрушить привычный мир. А правда в том, что все, чего хотят эти существа – жить по заветам предков, и не бесправными слугами системы, а свободными.