Марина Снежная - Любимых не выбирают

Толчки прекратились и Дориана задумчиво сказала:

– На тебе есть защита, девочка?

– Насколько я знаю, нет, – пожала плечами.

– Ладно, с этим разберемся позже, – проговорила она. – А теперь я хочу кое-что попробовать. Убери заслон. Открой мне свой разум полностью.

Я неуверенно посмотрела на нее.

– Не бойся. Я не причиню вреда, – Дориана посмотрела так ласково, что я перестала колебаться. Инстинктивно чувствовала, что от этой женщины нечего ждать подвоха. Да и самой стало интересно, что будет, если полностью открою ей разум. Подействует на меня или нет? В отношении Кайлы я ведь такого не делала. Конечно, защищаться не могла, но и разум не открывала.

– Как мне это сделать? – спросила, испытующе глядя на преподавательницу.

– Просто совершенно расслабься и дай себе установку, что доверяешь мне. Позволяешь делать все, что я хочу.

– Ладно.

Я неуверенно посмотрела на заинтересованные лица других студентов. Поймала напряженный взгляд Лорана, будто он ожидал от меня какого-то подвоха. М-да, судя по всему, монстром считает. Да и в принципе причины у него есть. То от меня нечисть шарахается, то декан на помощь мчится, теперь вот архимаг не может проникнуть в разум.

Закрыла глаза и заставила себя расслабиться и сделать то, о чем просила преподавательница.

Вспомнила о парке, в котором мы с Парнисой любили гулять. Представила, что лежу на зеленой траве и вглядываюсь в синее небо. На губах сама собой появилась улыбка, когда я погрузилась в те умиротворяющие ощущения.

Взрыв в голове на несколько секунд просто парализовал. Показалось, что я утратила способность видеть, слышать, чувствовать. Боль, что пронизывала сейчас каждую клеточку мозга, казалась настолько невыносимой, что я закричала, обхватив голову руками.

Распахнула глаза, с ужасом глядя в побелевшее лицо преподавательницы.

– Все-все, я перестаю! – поспешно забормотала она, и давление на мозг тут же исчезло.

– Что вы сделали? – жалобно всхлипнула я.

– Похоже, я поняла, в чем дело, – задумчиво глядя на меня, сказала Дориана. – Когда тебе поставили блок?

– Блок? – я ошарашено заморгала. – Какой еще блок?

– Мы должны были проходить эту тему через несколько занятий, но я все же скажу тебе сейчас. Иногда, чтобы избежать воздействия на разум, ставят такой вот блок. Если кто-то слишком интенсивно пытается копаться в твоей голове, он срабатывает, и ты чувствуешь сильную боль. Если продолжить такое воздействие достаточно долго, можешь даже умереть.

Я нервно сглотнула. Не слишком веселый прогноз, однако. Надеюсь, Кайла об этом не узнает, а то моя песенка спета. Но тут в голову пришла неожиданная мысль.

– Постойте, а почему я не ощущала боли, когда ставила заслон?

– Он помогал смягчить воздействие. В твоем случае не просто смягчить, а совершенно нейтрализовать, – последнюю фразу она произнесла с плохо скрываемым удивлением. – У тебя поразительно сильная сопротивляемость к внушению. Кто бы мог подумать! Не знаю, зачем понадобилось ставить еще и блок.

Она опять задумалась, глядя на меня с возрастающим интересом.

– Ну, ладно, идите на место, адептка Тиррен, – перешла преподавательница на официальный тон. – Продолжим занятие.

Под всеобщие напряженные взгляды я прошла к своему месту.

– Не устаю поражаться твоим странностям, – проворчал Лоран.

– Сам ты странный, – огрызнулась я и отвернулась, не желая продолжать перепалку.

И без того было о чем подумать. Что за блок во мне и кто его поставил? Зачем вообще понадобилось это со мной проделывать? Снова безумно захотелось увидеть маму.

Единственного человека, который мог бы пролить свет на все эти странности. Ведь она со мной с рождения. Решила, что в письме обязательно спрошу ее хотя бы о блоке.

Остаток занятий пролетел незаметно, и в три часа я уже подходила к воротам, еще издали заметив рядом с ними Вейна. В этот раз охранники меня задерживать не пытались.

Видать, вчера Обаяшка все же сделал выговор по этому поводу. Или, может, меня теперь считали очередной пассией декана Байдерна. Трудно сказать, но на результат я не жаловалась. Мы с целителем беспрепятственно покинули Академию и двинулись по дороге на Арклан.

– Ты выглядишь гораздо лучше, – повторил комплимент, уже сказанный сегодня Шейрис, Вейн.

– Просто воспользовалась услугами целителя, – чувствуя, как розовеют щеки, пояснила я.

– Можешь обращаться ко мне за такой помощью, когда захочешь, – улыбнулся парень.

Я подумала о том, что если бы в этот раз попросила о помощи Вейна, то лишилась бы удивительных минут наедине с ректором. Поймала себя на том, что улыбаюсь идиотской широкой улыбкой, и заставила себя убрать ее поскорее.

– И все-таки подумай о том, что я говорил, – испортил настроение Вейн. – Мы с принцессой могли бы…

– Нет, – довольно резко откликнулась я. – И вообще зачем ты посвятил во все это принцессу?

– Ну, – парень явно смутился, – у нас просто нет друг от друга тайн… Я ей рассказывал о тебе. О том, какая ты замечательная. Как спасла гномиху и ее ребенка. А потом, когда мы узнали о поединке, Лаурна сама предложила помочь.

– Надо же, какая честь для меня, – с сарказмом выдавила я.

Вейн посмотрел озадаченно, очевидно, недоумевая, откуда во мне такая агрессия к принцессе.

– Что-нибудь не так? – спросил он.

– Нет, все так, прости, – устыдилась я. – Просто нервничаю немного, вот и все.

– Да я понимаю, – просветлел целитель. – Я бы тоже нервничал, если бы меня на поединок вызвали.

– Послушай, – помолчав, заговорила я о том, что беспокоило сильнее всего, – ты сказал, что у вас с принцессой нет тайн друг от друга… Слышала, она от нашего ректора без ума.

Это правда?

Я тут же пожалела о нескромном вопросе, таким несчастным сразу показался парень. Но он заставил себя улыбнуться и как можно беззаботнее произнести:

– Да, она к нему неравнодушна.

– И она с тобой этим делилась?! – поразилась я.

Насколько же жестокая девица! Трудно не заметить, что Вейн влюблен в нее по уши. Или она всерьез считает, что он для нее лишь друг? В таком случае мне еще больше жаль беднягу.

– Ну, мы же друзья, – с оттенком грусти в голосе сказал Вейн.

– Понятно. Ну, а он? Как ректор реагирует на это? Он ведь наверняка догадывается о ее чувствах… – я проклинала себя за то, что давлю на больную мозоль, но ничего не могла с собой поделать.

– Лаурна считает, что он неравнодушен к ней, – огорошил меня парень.

Некоторое время я жадно хватала ртом воздух, потом осторожно сказала, стараясь не выдать настоящих чувств:

– И почему она так считает?

– Они много общаются. Он ни с кем так больше не общается в Академии, как с ней.

Конечно, неизменно проявляет почтительность. Но она считает, что это только из-за ее высокого положения. Лаурна очень хочет, чтобы он, наконец, набрался решимости и сказал ей о своих чувствах.