Ольга Мигель - Багровый дневник

Дождавшись, пока парочка окажется в самом безлюдном переулке, я начал беззвучно приближаться. Считая, что остались одни, они начали пошло целоваться. А парень, не теряя времени, прижал девушку к стене и полез к ней под юбку.

И это, в их понимании, выражение чувств? Как же все это убого!

Улыбнувшись сам себе, я подкрался к юноше со спины и вонзил клыки в его шею. Девушка была так увлечена, что даже не заметила сразу, как ее ухажер замер, издав тонкий стон. Когда же она наконец обратила внимание, то уже смотрела в мои глаза. А еще на губы со следами свежей крови и обнажившиеся окровавленные клыки. Закричать ей так и не удалось, эти клыки разорвали ее нежную шею гораздо раньше.

Насытившись ее кровью, я элегантным движением вытер остатки крови с губ белым платком, который небрежно бросил на все еще теплые тела. В приподнятом настроении я зашагал в сторону поместья. Мне было настолько весело, что только связанная с охотниками осторожность и удерживала меня от того, чтоб начать весело насвистывать мелодию из новомодной оперетты.

И лишь повернув за угол на улицу, которая вела к порогу нашего поместья, я замер.

Один из соседних особняков горел, и внимание всех в округе было приковано к нему… в то время как в окнах нашего поместья мелькали незнакомые силуэты!

Только я подошел ближе, как двери особняка распахнулись, и из них в ужасе выскочила Мизуки в разорванных одеждах! Но не успела девушка сделать и пары шагов, как ее остановила серебряная пуля, пронзившая ее навылет! Роняя слезы, вампирша упала на колени и оперлась руками о землю, попыталась встать… однако прежде чем она успела выпрямиться, в ее затылок попала разрывная серебряная пуля коренастого охотника, который появился в дверях особняка. Как только тело прекрасной Мизуки рассыпалось прахом, он спокойно развернулся и скрылся во мраке поместья.

Ужас парализовал меня, а разум отказывался поверить в происходящее. Они нас выследили? Но как? И почему именно сейчас, когда мы уже готовились покинуть Лондон?

… Виолетта!

Одна мысль о ней вывела меня из ступора и заставила со всех ног понестись к особняку. Бог, Дьявол… я кого угодно готов был молить о том, чтоб с ней все было в порядке.

Я зашел со стороны заднего двора. Когда я приблизился, то увидел сразу двенадцать охотниц, которые с оружием наперевес осматривались по сторонам. Они улыбались — довольно, с азартом.

Но их улыбки стали еще шире, когда задняя дверь распахнулась и под дулами пистолетов, со спрятанным и за голову руками, вышли почти все мужчины нашего клана: Йори, Поль, Рафу, Бенедикт, Вячеслав, Рауль, Ганс… они шли послушно, почему-то почти не сопротивляясь, а их ноги подкашивало.

Впрочем, они недолго стояли на ногах. Толчком в спину их заставили стать на колени. И тогда охотницы сыграли в "камень-ножницы-бумага". Проигравшие в сердцах вздохнули, в то время как победительницы довольно заулыбались и подошли к пленникам сзади. Словно единый механизм, они занесли пистолеты, направив их в затылки вампирам, и разом спустили курки. Мое сердце сжалось, обливаясь только что выпитой кровью, когда я смотрел, как тела моих друзей безжизненно падают на траву, рассыпаясь прахом. Хотелось плакать: они все мертвы…

Но Виолетты я все еще не видел! А значит, все еще остается надежда, что она жива.

Покончив с казнью вампиров, женщины направились в особняк. Когда двор опустел, я подкрался поближе и, спрятавшись в кустах, заглянул в окно. Увиденное стало последней каплей для моего рассудка.

Белокурая Эллен, заливаясь слезами, сидела на диване в разорванных лохмотьях, которые совсем недавно были прекрасным темно-синим платьем. Ее кожа кровоточила глубокими порезами и ссадинами. Трое мужчин, смеясь, продолжали сжимать узловатыми пальцами нежную кожу ее изящного тела, не смотря на крики и слезы.

Неподалеку на полу сидела Аюми, прижимая к груди плачущих Мари и Анну. Рей распростерлась на алом кафеле и горько рыдала. Киоко безмолвно забилась в угол, обхватив колени руками. Алину же как раз схватили за длинные кроваво-рыжие волосы и поволокли на диван, на место Эллен, которую повалили на пол, придавив тяжелым сапогом.

…а в самом центре комнаты один из охотников как раз выстрелил в затылок полуголой Намико.

— Не забудьте, — бросила на польском одна из охотниц, высокая черноволосая женщина, которая со спокойным лицом сидела в моем любимом кресле и перезаряжала пистолет. — Вон та, с коричневыми волосами… можете искалечить ее как угодно, но она должна остаться живой.

— Да, пани, — усмехнулся мужчина, сильнее прижимая Эллен сапогом к полу.

— Главу клана уже нашли?

— Мы в процессе, — доложила одна их охотниц. — По нашим данным, мы не нашли еще троих. Подозреваю, они бродят где-то неподалеку.

— Так найдите их! — крикнула женщина. — Те двое нужны нам живыми. Остальных убейте до рассвета.

— Непременно! — довольно улыбнулся охотник, выстрелив в затылок плачущей Эллен.

Больше я выдержать не мог. Руки тряслись, в глазах помутнело. Не сдерживая слез, я со всех ног помчался прочь. Я бежал долго, пока хватало сил. Когда же они покинули меня, я забрался в подвал ближайшего старого дома и спрятался в самом темном углу. Пускай без гроба за день я ослабею, это не имело значения. Хотелось просто забыться.

Свернувшись калачиком и глотая слезы, я встретил свой глубокий утренний сон, в беспамятстве которого напрасно надеялся утонуть.

Когда я проснулся с наступлением темноты, моим первым и единственным желанием было опять провалиться в сон. Я не питал напрасных надежд касательно того, что события прошлой ночи могли мне просто присниться. Но осознавать случившееся не хотелось: всего за одну ночь я потерял все, что было мне дорого. Так внезапно, так быстро все обратилось прахом! Всего неделю назад я бы рассмеялся в лицо любому, кто сказал бы мне, что такое может произойти. И, тем не менее, это произошло. Мои друзья мертвы, и их не вернуть. Нашему клану конец. Виолетта, любимая… могу ли я надеяться снова увидеть хотя бы тебя?

…Аюми. Они сказали, что она нужна им живой. Так же, как и я. Мне безумно хотелось попробовать ее спасти, но я прекрасно понимал, что это закончится ничем — я просто сам приду к ним, а поскольку они зачем-то ищут меня, то сыграю им на руку. Эти люди и так добились слишком многого прошлой ночью, так что дарить им еще один повод для триумфа я не собирался.

Ясно одно: я должен немедля убраться из Лондона. И мне четко виделся самый лучший для этого способ: корабль, который в девять вечера отплывает в Индию. Тот самый, на котором должны были под видом семьи уплыть Аюми, Такаши, Анна и Мари. Но если я собираюсь уплыть на нем, то должен поторопиться: уже почти восемь.