Марина Кистяева - Желание волка

Когда Соня начинала говорить, она не думала, что в своей речи дойдет до обвинений, а главное, затронет мотив их встречи. Не думала и о мнении Дениса в отношении себя. А сейчас, проанализировав его обвинения, пришла к выводу, что он ее считает едва ли не шлюхой.

— Соня, мне не плевать на твои чувства и обиды, — сквозь сжатые губы выпалил Денис.

— Да, конечно, я это уже поняла! — едко заметила Соня и устало махнула рукой. — Ой, ладно, не хочу! Не хочу снова ругаться и расстраиваться! Только договорились о перемирии, и нате вам, пожалуйста! Снова обвинения! Надоело! Думай, Потемкин, что хочешь! Я тебя больше и спрашивать ни о чем не буду, и переубеждать! Поехали, пожалуйста! Вон и Виктор уже выходит из машины…

Соня отвернулась, пряча предательские слезы. Поругались из-за пустяка! Сердце защемило, точно по нему с садистским удовольствием провели ржавым ножом: кровь не пустили, но след оставили.

— Соня, я погорячился и… — Денис тоже не договорил, выругался и завел двигатель. — Но извиняться и оправдываться не буду.

Соня и не ждала извинений. Хорошо уже, что снова не поставил на место, сообщив, что она перегнула палку и посмела разговаривать в неуважительном тоне. Успокоиться удалось не сразу. Пришлось сосредоточиться на предстоящей встрече с бабушкой. Взаимоотношения с Денисом подождут.

Соня оказалась права. Деревня, в которой проживала стая Волков Дальнего Холма, больше напоминала развалившийся колхоз, затерявшийся среди таежных поселений. Дома в основном были деревянными, постройки шестидесятых-семидесятых годов. Встречались новые, добротно построенные дома, но их оказались единицы.

В горле неприятно засаднило, и Соня приготовилась к худшему. Также решила, что если поймет, что бабушка испытывает финансовые затруднения, то предложит уехать с ней. Куда — пока непонятно. Возможно, Денис отпустит и она сможет найти работу в городе.

Автомобиль, в котором ехали Дмитрий с Виктором, свернул к небольшому дому, обитому белым сайдингом. Впереди располагался огород, на котором хозяйка разбила цветочные клумбы.

— Здесь живет Татьяна Владимировна? — Соня первая нарушила молчание.

— Да.

Они остановились. И сразу же входная дверь распахнулась и на крыльцо вышла привлекательная пожилая женщина лет шестидесяти. Невысокого роста, с миловидным лицом и светлыми волосами, она была одной из тех женщин, кто сразу вызывает симпатию.

— Бабушка знала о моем приезде? — охрипшим от волнения голосом спросила Соня.

— Мы предупредили.

— Спасибо.

Пожилая женщина всматривалась в окна автомобилей, видимо, пытаясь определить, в каком находится внучка. У Сони резко подскочило давление, в висках запульсировало.

— Что же ты не выходишь? — с улыбкой спросил Денис. У него снова изменилось настроение, и теперь он смотрел на Соню ободряюще.

— Да-да, конечно, — немного сумбурно ответила она и взялась за ручку дверцы.

— Смелее, — подмигнул Денис и уже более серьезно добавил: — Ты же знаешь, я рядом.

Соня сглотнула подступивший к горлу ком, кивнула и вышла из машины. Пожилая женщина застыла на верхней ступени небольшого крыльца, всматриваясь в ее лицо.

— Софья? — Голос женщины дрогнул.

— Бабушка? — уточнила Соня и, не сдержав эмоций, расплакалась.

Татьяна Владимировна всхлипнула и протянула руки в стремлении обнять внучку, которую не видела больше двадцати лет.

Спустя двадцать минут Соня сидела на кухне Татьяны Владимировны и пила горячий чай с земляничным вареньем. Бабушка суетливо накрывала на стол, доставая из духовки румяные пирожки.

— Ты с чем любишь? Я испекла с картошкой, с сыром, с рисом. Не знала, что именно ты предпочитаешь, поэтому…

— Я все люблю! — поспешно выговорила Соня, до сих пор не веря, что сидит на кухне родного человека. Смотрела на бабушку с легкой глуповатой улыбкой. — Все-все. И обязательно попробую с каждым вкусом. Да что греха таить, Татьяна Владимировна, я впервые в жизни ем домашние пирожки.

Женщина застыла с подносом и быстро-быстро заморгала, пряча навернувшиеся слезы.

— То есть как это впервые в жизни? — спросила она, хотя вопрос был, скорее, риторическим.

— Мама не пекла пироги, — все же ответила Соня и почему-то покраснела, точно ей стало стыдно за мать.

— Я догадалась, — сказала Татьяна Владимировна и сноровисто принялась выкладывать пирожки на стол, опять-таки пряча глаза.

— Мне кажется, она и не умела…

— Не умела, — дрогнувшим голосом призналась бабушка. — Это моя вина. Я баловала ее. Все домашние обязанности одна выполняла, не приучала к хозяйству, вот она ничего и не умела. А потом поздно было…

Неожиданно женщина всхлипнула и отвернулась. Соня сразу же отставила чашку и, поддавшись порыву, вскочила со стула и обняла бабушку.

— Татьяна Владимировна, прошу вас, не плачьте! Не надо! Я понимаю ваши чувства, но прошу — хватит слез! Мне казалось, мы их все выплакали на крыльце? Или ошибаюсь? — Соня старалась говорить ласково, хотя у самой тоже защипало в глазах.

Пожилая женщина подняла лицо и посмотрела на нее.

— Мне показалось, что ты назвала меня бабушкой… Там, на крыльце… А сейчас снова Татьяна Владимировна…

Соня улыбнулась, чувствуя, как по телу распространяется тепло.

— Простите меня. Я стесняюсь и подумала, что вам, возможно, будет неприятно… Мы ведь не виделись долгие годы. Вдруг не захотите, чтобы я вас сразу называла бабушкой. Мало ли что!

— Чушь! — фыркнула женщина и улыбнулась в ответ. Подняла руку и дотронулась до щеки Сони. — Девочка моя, я уже и не чаяла увидеть тебя! Думала, что мы никогда не встретимся…

Растроганная Соня смущенно произнесла:

— Я очень хотела с вами познакомиться, вернуться в родную стаю! Но не знала, как вас найти! Даже не знала, к какой стае принадлежу!

Тень сожаления промелькнула на морщинистом лице хозяйки дома. Еще раз улыбнувшись, женщина отстранилась и сказала:

— Соня, давай-ка возвращайся за стол. Сейчас я тоже себе налью чаю и мы поговорим. Хорошо?

— Конечно!

— Я тоже очень хотела встретиться с тобой. Но, как и ты, не знала даже приблизительно, где искать… И если бы не Денис Потемкин… — Татьяна Владимировна покачала головой и принялась наливать себе чай. — Какой парадокс! Чем больше об этом думаю, тем сильнее удивляюсь иронии судьбы. Старший Потемкин разрушил мою жизнь, младший вернул надежду. Никогда бы не подумала, что скажу «спасибо» кому-нибудь из Потемкиных! Но сказала…

Татьяна Владимировна села напротив и стала раскладывать пирожки по тарелкам. Она суетилась, пытаясь скрыть волнение и смущение. Соня испытывала те же чувства. Да оно и понятно! Они не виделись многие годы, Соня из двухлетнего ребенка превратилась во взрослую женщину, а на лице Татьяны Владимировны появились глубокие морщины, как от возраста, так и от переживаний за судьбу дочери и внучки.